Звева Модиньяни - Ветер прошлого
— Муж много рассказывал мне о вас, — улыбнулась Жозефина.
— Возможно, он незаслуженно добр ко мне, — Джузеппине Грассини хватило совести слегка покраснеть.
— Он рассказывал мне главным образом о вашем волшебном голосе, — успокоила ее Жозефина.
— Генерал чересчур снисходителен.
Это был искренний разговор. Одна как будто старалась заверить другую: «Мы не представляем угрозы друг для друга, а значит, можем подружиться».
Грассини, бежавшая из Милана, спасаясь от ярости взбунтовавшегося народа, приняла покровительство генерала Бонапарта. Он избрал своей резиденцией великолепную виллу Кривелли в Морбелло и охотно приютил у себя Джузеппину. Теперь ее великолепное тело и чарующий голос постоянно были в его распоряжении. Накануне он известил ее о приезде жены, и теперь певица с облегчением готовилась к возвращению в Милан. Народные волнения уже утихли.
У изголовья больного она появилась в качестве заботливой сестры милосердия.
— Я рад, что эта встреча доставила вам удовольствие, — протянул Мюрат.
На самом деле он следил за обменом репликами между двумя женщинами и за их подвижными, поминутно меняющимися лицами сперва с ужасом, а потом с разочарованием. Увлеченные друг другом, они совершенно забыли о нем, о его болезни, о его страданиях.
— Наша встреча доставила бы нам куда больше удовольствия, если бы вы тоже могли порадоваться вместе с нами, — мгновенно нашлась Жозефина.
— Обо мне никто не думает, — пожаловался он.
— Наполеон опасается, что вы собираетесь поднять газетную шумиху вокруг вашего несчастья, — упрекнула его Жозефина. — Именно об этом я собираюсь говорить с вами. Надеюсь, мне удастся убедить вас отказаться от этой глупости.
— Состояние моего здоровья кажется вам глупостью? — возмутился Мюрат.
Жозефина де Богарне смотрела на него с искренним восхищением: он был очень хорош собой, особенно сейчас, когда его мужественная красота только подчеркивалась изысканной бледностью лица.
— Разумеется, меня беспокоит ваше здоровье, — живо откликнулась Жозефина, — но глупость, которую вы задумали, не поможет вам исцелиться. Как только газетчики узнают, что Элизабетта Руга наградила вас таким подарком, вы сделаетесь посмешищем для всей Ломбардии. Об этом станет известно не только в Милане, но и в Париже. Советую вам хорошенько подумать, дорогой.
Вошедший слуга объявил о визите врача, доктора Джузеппе Босси, автора ученого трактата «Исследование венерических заболеваний и их лечение». Это был представительного вида мужчина со строгим и самоуверенным взглядом. Он равнодушно взглянул на обеих женщин.
— Гражданка Бонапарт и Джузеппина Грассини, — представил их Мюрат, севший в постели при виде док-тора.
Доктор наклонил голову ровно настолько, сколько подобало светилу медицины.
— Я должен осмотреть больного, — объявил он. — Полагаю, дамы соблаговолят удалиться.
Как только дверь закрылась, обе женщины и думать забыли о том, что за нею происходило. Между ними завязался уютный салонный разговор.
— Муж писал, что вы собираетесь в самом скором времени вернуться в Милан, — начала Жозефина. — Надеюсь, мне выпадет счастье слушать вас и любоваться вами на сцене великого театра.
— Я уезжаю прямо сегодня, гражданка Бонапарт. На будущей неделе вновь выйду на сцену.
У креолки вертелось на языке множество вопросов по поводу Милана, а певица жаждала расспросить ее о Париже. Они беседовали, время летело незаметно, и, когда взволнованный слуга прервал их разговор, им показалось, что прошло всего несколько минут.
— Генерал Бонапарт, — объявил он, едва отдышавшись.
— Я просто в отчаянии, — заторопилась певица, — у меня и в мыслях не было мешать вашей встрече.
— Вы можете остаться, моя дорогая.
— Мне было бы неловко, — извинилась Грассини и, повернувшись, чтобы уйти, лицом к лицу столкнулась с Наполеоном. При этом она оцарапала себе щеку веером, который держала в руке.
— Я думал, вы в Милане, — холодно и отчужденно заметил Бонапарт.
На бархатистой щечке Джузеппины Грассини проступила алая полоска.
— Да разве вы не видите, что бедняжка поранилась из-за вашей неуклюжести! — набросилась на него Жозефина, даже не поздоровавшись.
— Я сожалею, — вот и все, что он сказал.
— Ничего страшного не случилось, — попыталась сгладить происшествие Грассини, поднося пальцы к щеке.
— Вот, дорогая, держите, — Жозефина протянула певице батистовый платочек.
— Благодарю вас, не стоит беспокоиться, это пустяк, — Джузеппина приложила платочек к царапине.
— Гостиная не должна становиться полем битвы, — сказала француженка, когда Джузеппина вернула ей платок, еще раз поблагодарив за любезность. Пряча его в ридикюль, Жозефина вдруг наткнулась на табакерку, о которой за разговором совершенно забыла.
— Ты чем-то встревожена? — спросил Наполеон, увидев, как изменилось выражение ее лица.
Он смотрел только на жену, другой женщины как будто не существовало на свете.
— У меня для вас сюрприз, mon général[17].
Легкая улыбка тронула губы Наполеона.
— Я польщен таким вниманием, — поклонился он, хотя на самом деле терпеть не мог сюрпризов: ведь далеко не все из них, увы, оказывались приятными.
— Погодите, вы же еще ничего не видели. Вот! — воскликнула Жозефина, протягивая ему на ладони табакерку.
— Моя табакерка! — ахнул потрясенный Наполеон, переводя взгляд с жены на Джузеппину Грассини и обратно.
— Я нашла ее для тебя! — с гордостью объявила Жозефина.
Перед мысленным взором Наполеона вновь всплыло прелестное личико Саулины, с простодушной улыбкой протягивающей ему ожерелье из зеленых ящерок.
Певица тоже не сводила глаз с табакерки и уже готова была расплакаться при мысли о девочке, ставшей жертвой ее ветрености и тщеславия.
От Жозефины не укрылся этот обмен взглядами между мужем и актрисой. Очевидно, за банальной пропажей и чудесным обнаружением табакерки крылась какая-то из ряда вон выходящая история. Но Жозефина была слишком умна и не стала устраивать сцену: это могло бы обернуться против нее. Лучше все разузнать потихоньку, и тогда в нужный момент у нее будет туз в рукаве.
— Где ты ее нашла? — спросил генерал.
— Мне ее подарили.
— Кто?
— Прекрасная Джорджиана Формиджине.
— А она-то откуда ее взяла?
— Да мне и в голову не пришло спросить. Я не интересовалась подробностями. Разве это важно? — насмешливо спросила Жозефина.
— Важно то, что табакерка нашлась, — отрезал Наполеон.
