Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

— Ага, очень забавно, — я небрежно пожимаю плечами, переминаясь с ноги на ногу и чувствуя, как кружево касается клитора.

Я делаю глоток напитка, наслаждаясь хоть немного расслабляющей прохладой. Стринги глубоко врезаются в киску, и каждое движение заставляет ткань тереться о клитор. От возбуждения они уже насквозь мокрые, и бедра становятся скользкими.

Должно быть неприятно, но я возбуждена как никогда. Я вся издергана, нахожусь на грани и готова снова кончить.

— Что ж, сделаю вид, будто не видела, как Дэнни засовывал язык тебе в глотку, — Пенелопа встает между нами. Она морщится, но ухмыляется. — Я уж думала, дело дойдет до раздевания.

Я давлюсь собственной слюной. Я знала, что нас может кто-то заметить, но из всех возможных людей только не его сестра.

— Ты только глянь на его лицо. На Дэниеле практически весь ее блеск для губ, и он, кажется, этим гордится, — фыркает Ви. — Потрясающе, вот это я и называю «утолить жажду».

— Что? — Пен бледнеет. — Значит, это было не в первый раз?

Их взгляды вонзаются в меня, а я опускаю глаза к бокалу «Айриш мьюл». Кажется, так он называется; я не совсем уверена, но это какой-то праздничный коктейль ко Дню Святого Патрика. Я делаю долгий глоток, но сквозь их взгляд не чувствую вкуса виски.

— Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответ, — небрежно бросаю я, но тело выдает меня, вспоминая все разы, когда он доводил меня до оргазма, и тот единственный, когда даже сквиртовала. До сих пор не верится.

— О боже, и о скольких «разах» идет речь? — Виенна хватает меня за руку и трясет. — Давай, выкладывай все грязные-прегрязные секреты.

Пен морщится, но не останавливает меня.

— Речь о поцелуях или об оргазме?

У обеих глаза округляются, но выражения лиц по-разному комичны. Ви, по-видимому, вот-вот лопнет от нетерпения, готовая услышать все в деталях. Пен же смущена, но в ее взгляде таится что-то еще. Не знаю, как объяснить, но она кажется довольной... вроде бы?

— Почему ты... — я резко обрываюсь на полуслове, уставившись на знакомое лицо.

Обычно я бы и не посмотрела, но сейчас оно кажется другим. Слева расползается мерзкий желтовато-зеленый синяк.

В прошлый раз, когда Дэниел избил его из-за Аманды, лицо выглядело аналогично. Неужели и в этот раз? Не уж то Аманда права? В конечном итоге он вернется к ней?

Я пью, надеясь, что алкоголь заглушит тягучее чувство в животе.

Мне должно быть все равно. Я с самого начала знала, что Дэниел, возможно, еще не отпустил ее. Позволяла пользоваться собой, чтобы отвлечься, поскольку сама делала то же самое. Отвлекалась от пустоты... хотя давно уже не чувствовала той бесконечной, мучительной неизвестности.

Хотя кого я обманываю? Я никогда не использовала его ради отвлечения. Мне просто нравилось то, что Дэниел со мной делал. Мне нравился он.

— На что ты... а, — Пен ловит мой взгляд и выглядит чересчур довольной. — Он это заслужил.

Неужели она хочет, чтобы Дэниел с Амандой вновь сошлись? Меня сейчас вывернет.

— О ком вы говорите? — Виенна озадаченно осматривает бар.

— О Брайсоне, — с пренебрежением бросает Пен. — Дэнни его предупреждал.

— Погоди, бывшем Джози? Что случилось? — Ви слишком живо реагирует, а я только надеюсь, что быстро напьюсь и ничего не услышу. — Почему Дэнни его предупреждал? О чем он?

Ее взгляд мечется между мной и Пен, но я лишь пожимаю плечами с притворным равнодушием, по крайней мере, надеюсь, что выгляжу равнодушной.

— Ты что, не знала? — Пен обращается ко мне.

— Что Дэниел избил Брайсона из-за Аманды? Да, я...

Она фыркает, брови поднимаются, потом Пен бросает взгляд на бильярдные столы и снова смотрит на меня.

— Нет, не из-за Аманды. Это произошло из-за тебя. Не верится, что Дэнни не сказал.

Я застываю с бокалом в руке.

— Из-за меня?

— В первый раз это случилось в качестве предупреждения. Во второй же Брайсон просто нарвался.

Я отшатываюсь, недоверчиво качая головой.

— Но Брайсон сказал... я думала... ты уверена?

Она прищуривается.

— И что же сказал Брайсон?

— Что дело было в Аманде. Я решила, что это правда, потому что они какое-то время встречались, и, ну... я не знаю. Подумала, Дэниел просто приревновал или вроде того.

Она закатывает глаза.

— Будь так, Дэнни сделал бы это давным-давно. Самое страшное, что он сотворил, узнав об измене, это накричал на Брайсона, и больше не предпринял никаких действий. До твоего появления. Месяц назад, может, чуть больше, Брайсон начал нести какую-то хрень о тебе в раздевалке. Дэниел врезал ему и сказал, чтобы тот держал язык за зубами. А по-второй раз, кажется, в первую пятницу этого месяца. Понятия не имею, что там прозвучало после игры, но знаю одно: Дэнни тогда не сдерживался.

У меня отвисает челюсть. Я захлопываю рот, но он снова сам собой разъезжается.

— Он сказал, что случайно врезал кулаком в стену, потому что Энджел дернулся, и...

— О черт, — она морщится. — Похоже, тебе не стоило этого слышать. Эх, не знаю, почему он ничего не сказал, но уверена, только из хороших побуждений. Не злись.

Видимо, все написано у меня на лице, потому что Пен смотрит настороженно, а вот Виенна сияет, как стоваттная лампочка.

— Мне нужно с ним поговорить, — я решительно направляюсь к Дэниелу, сама не понимая, что чувствую после услышанного.

— Джози, постой! — Пен кричит мне вслед. — Не злись!

Я игнорирую ее и когда наконец приближаюсь, Дэниел тут же меня замечает. Уголки его губ опускаются, а во взгляде проступает тревога.

— Джоз, что случилось? — спрашивает он, когда я останавливаюсь прямо перед ним.

— Почему ты ударил Брайсона?

46

Дэниел

Джозефина выглядит разъяренной.

Я видел ее злой, но никогда до такой степени, и мне больно думать, что злится она из-за причиненной Брайсону боли.

— О чем ты вообще думал? — спрашивает она, когда мы оказывается снаружи и отдаляемся от бара.

Я приподнимаю кепку, проводя пальцами по волосам, прежде чем снова ее надеть, но теперь уже задом наперед. Взгляд Джози на мгновение задерживается на ней, а потом снова впивается в меня.

— Он наговорил лишнего.

— Он всегда говорит лишнего. Это не значит, что ты должен был его бить, — ее лицо перекашивается от недовольства. — Почему ты не сказал правду?

Я резко выдыхаю через нос.

— Потому что не хотел, чтобы ты узнала, какую дичь он нес. Не хотел, чтобы ты об этом думала, и не хотел причинять тебе боль.

— Мне не нужна твоя защита, — она снова и снова тычет себе в грудь указательным пальцем. Так сильно, что я слышу каждый удар.

Я хватаю ее за руку, заставляя остановиться.

— Не так сильно, — напряженная рука размягчается в моей, и Джози смотрит на меня так, будто только-только осознала, что делает. — Я до сих пор помню ту ночь на скале. Иногда мне это снится. Иногда я думаю обо всех этих «а что, если», Джозефина, и тогда мне становится чертовски грустно. Я не хочу, чтобы ты причиняла себе вред. Я не хочу, чтобы кто-то причинял его тебе. Так что да, я ударил Брайсона, и ни капли об этом не жалею. Я сделал бы это снова и снова.

— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, — она хмурится, выдергивая руку. — Жаль, что я втянула тебя в это, но я не собираюсь завершать начатое. Убери сочувствие и чувство долга куда подальше, мне оно не нужно. И в следующий раз позволь ему трепать лишнего, но не дерись.

Джози разворачивается, чтобы уйти, но я встаю перед ней, преграждая дорогу.

— Ты расстроена из-за того, что я причинил ему боль?

Этот вопрос одновременно ранит и бесит меня. Джози ведь совершенно ясно давала понять, что он ей не нравится, но вдруг я неправильно понял.

Она смотрит на меня с недоверием, потом прижимает ладони к лицу. Опускает их, позволяя увидеть потерянное выражение лица.