Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

Я отвожу взгляд, ненавидя то, как тело горит от этого признания.

Дэниел приподнимает пальцем мой подбородок, вынуждая поднять взгляд.

— Ты важна для меня, поэтому и значение это имеет большое. И я хочу, чтобы ты была приставучей. Хотя бы раз пристань ко мне, Джоз.

Я кривлюсь, надеясь, что это скроет румянец на лице.

— Это унизительно. Нет, спасибо.

— А можно мне быть приставучим?

— А ты разве уже не такой?

Он усмехается, обхватывает ладонью мою шею и наклоняется ниже. Боже, как я скучала по этому звуку.

— Не совсем, но я покажу, что это такое.

— О, ура. Как раз то, чего я хотела, — саркастично отвечаю я.

— Не притворяйся. Будь честна со мной. Признай, что я тебе нравлюсь даже приставучим, — хрипло шепчет он мне в губы. — И, пока ты в ударе, скажи, что все происходящее между нами остается строго между нами.

Кровь стучит в висках, тело парит, словно я на седьмом небе.

— Разве это не очевидно?

— Скажи, — требует он, неудовлетворенный ответом.

Всего, что я говорю, все, что делаю, что чувствую, слишком много. Поэтому я и не хотела открываться, начинать разговор о том, что между нами происходит, поскольку меня это ужасает. Но имеет ли смысл отрицать очевидное?

Сдерживаться бессмысленно.

— Да, мне нравится твоя приставучесть, и все происходящее между нами остается строго между нами. Вопрос об этом даже не должен был стоять. Ты и так занимаешь почти все мое время; на кого-то другого его попросту нет.

И никому другому я его отдавать не собираюсь.

— Даже когда меня нет рядом? — его губы приближаются к моим.

— Даже когда тебя нет рядом, — повторяю я и чмокаю его, не способная больше сдерживаться. — Счастлив?

— Всегда, когда я с тобой, — он стирает крошечное расстояние между нашими губами и целует меня сильнее, властно.

45

Джозефина

— У тебя блестки на губах, — я поднимаю палец к уголку его рта, стираю мерцающие частички, но те только размазываются по щеке.

— Мне все равно, — он слегка склоняет голову и целует мое запястье.

Мы все еще стоим в тускло освещенном коридоре. Такие же пары, как и мы, проходят мимо, прислоняются к стенам, целуются или разговаривают. Я замечаю их только тогда, когда мы отрываемся друг от друга, чтобы перевести дыхание.

Мы говорили себе, что вернемся к остальным, но каждый раз, как только двигаемся, его губы снова находят мои. Я бы остановила его, но не нахожу в себе сил.

— Тебя это не напрягает? Ты весь в блестках, — остатки блеска для губ размазались по всему контуру его губ. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы мерцать при определенном освещении.

— Не-а, не особенно, — его пальцы дразняще скользят вверх по моей спине, под футболку, но движение прерывается. Он прижимает ладонь к пояснице и медленно водит ею из стороны в сторону. — Без лифчика? — его голос становится ниже. — Хм...

Дэниел задерживает дыхание, проводит пальцами вдоль моих ребер и останавливается под изгибом груди.

Наверное, я должна его остановить, вокруг же люди, но не останавливаю. Позволяю касаться меня. Большой палец его руки ласкает нижнюю часть груди, и я вздрагиваю, когда тот задевает затвердевший сосок.

Дэниел не отводит от меня взгляда, продолжая мягкие поглаживания.

— Ты прекрасно выглядишь.

Уголки моих губ дергаются.

— Скажи, что на самом деле думаешь.

— Я пытаюсь быть почтительным.

Я беззвучно смеюсь, сжимая бедра.

— Твоя рука на моей груди. Вряд ли в этом есть что-то почтительное.

Его кадык дергается, а свободная рука замирает на застежке юбки сзади.

— Я ничуть не вру, ты прекрасна.

— Но? — провоцирую я, прижимаясь к нему грудью.

— Но еще и чертовски сексуальна. Ты бы утопила меня в святой воде, если бы знала, о чем я сейчас думаю, — Дэниел сжимает мой сосок и прокручивает его между пальцев.

Я извиваюсь, прикусывая губу, чтобы не застонать.

— Твое тело так открыто мне. Я мог бы затащить тебя в туалет, задрать юбку, сорвать топ, наклонить и взять. Или сперва поласкать языком. Или и то, и другое.

Я закрываю глаза, и тихий стон вырывается из горла.

— Смотри на меня, детка, — резко приказывает он и снова сжимает мой сосок, впиваясь в нежную кожу притупленными ногтями.

Я вздрагиваю, заставляю себя открыть глаза и дрожу, когда Дэниел запускает руку под юбку сзади. Пальцы скользят по верхней линии ягодиц и цепляются за край стрингов.

— Какого цвета? — спрашивает он.

— Зеленые, — выдыхаю я. Дэниел не спрашивает, но уверена, он догадывается, что я надела их для него. Не была уверена, что Дэниел появится, но все равно выбрала их, думая о нем.

— Должно быть, красивые, — я так поглощена пальцами на соске и хриплым шепотом у уха, что не понимаю, что он делает до тех пор, пока все мое тело резко не напрягается, и с губ не срывается громкий вскрик.

Дэниел натягивает мои трусики, и влажная ткань болезненно впивается между половыми губами, скользя по пульсирующему клиторy. Я содрогаюсь от сладостного ощущения, прикусываю дрожащую губу и украдкой двигаю бедрами, пока он продолжает тянуть.

— Ты сможешь так кончить? — шепчет он, голос хриплый.

Я пытаюсь пожать плечами, но те задеревенели от напряжения и почти не слушаются.

— Думаю, сможешь, — он касается уголка моих губ, шепча: — Нет, я уверен, что сможешь, — он перестает тянуть, но крепко держит ткань, оставляя ее впившейся в мою плоть. — Смотри на меня и продолжай двигать бедрами, — поощряет он, легко потирая мой сосок между пальцами. — Да, вот так. Ты потрясающе справляешься. Ты уже близко, не так ли?

Меня бросает в жар от стыда и возбуждения, пока продолжаю тереться едва ли не о воздух. Дэниел легко играет с моим соском, почти ничего не делает, но этого достаточно, чтобы все тело сжалось в предвкушении.

— Д-да, — вырывается у меня.

Он усмехается, наклоняется так близко, что дыхание щекочет мое ухо.

— Кончай, давай же.

— Почему? — глупо спрашиваю я, в полубреду.

— Потому что я так сказал, — это чертовски высокомерно, даже унизительно, но от этих слов меня накрывает, и оргазм прорывается наружу.

Я роняю голову ему на грудь, сглатывая стон, что рвется изнутри, пока тело бьется в конвульсиях. Дэниел прижимает меня к себе, погружая в горячие объятия.

Не знаю, сколько мы так стоим, но судороги не прекращаются, а лишь постепенно затихают.

— Боже мой.

— Я уже говорил и повторю: у тебя очень жаждущая киска, Джоз. Что бы ты без меня делала?

Я слабо мычу.

— Я бы справилась. У меня есть пальцы и игрушки, — хотя они не делают и десятой доли того, что вытворяет он.

Дэниел отстраняется, глядя на меня сверху вниз.

— У тебя есть игрушки?

— Ага, не слишком много, но все же.

Он стонет, опуская лоб на мой.

— Я не доживу до ночи.

Я глупо улыбаюсь и пытаюсь вывернуться, но он не отпускает.

— Отпусти. Мне нужно привести себя в порядок.

— К черту, ты будешь чувствовать то, что я с тобой сделал, — Дэниел хватает меня за бедро одной рукой, а другой поправляется. Боже, он такой огромный. — Если подойдет другой парень, я хочу, чтобы ты вспомнила произошедшее и ощущала то, что я с тобой сделал. Потому что только мне доступно это право. Только мне.

Я сжимаю бедра от грубости слов, чувствуя, какие они мокрые и липкие. Боже, звучит так сексуально и так по-хозяйски.

— Ладно, тогда позволь хотя бы поправить трусики.

— Нет. Все останется как есть, и как только мы вернемся домой, я помогу тебе привести себя в порядок

Интересно, насколько сильно возненавидят меня Пен и Ви, если уйду прямо сейчас?

— Забавно, тот же самый блеск для губ, что был на тебе, теперь красуется и на лице Дэниела, — взгляд Виенны скользит к его лицу и возвращается ко мне.

Когда мы вернулись в бар, его утянули парни из команды играть в бильярд. Наверняка Дэниел чувствует на себе пристальный взгляд, поскольку оборачивается, встречаясь горящими глазами с моими. Он подмигивает и снова отворачивается, но я успеваю заметить блестки на его щеках и легкое мерцание по контуру губ.