Ирина Степановская - На скамейке возле Нотр-Дам
– Неужели прямо к Эйфелевой башне?
– Да.
– Ну, проходи в кухню. Будем по-домашнему.
Лена сняла в коридоре босоножки, прошлепала в кухню, огляделась. Кухня была просторной, роскошной: итальянский гарнитур со вставками из цветного стекла, встроенная техника, занавеси на окнах с кистями, яркие растения на подоконниках и на полу – как она этого всего не заметила в тот, первый свой визит? По сравнению с этим благополучием скромная кухонька Мари с пластмассовым гарнитуром показалась бы кукольной, а просторный дом Катрин – бедным. Впрочем, Лена к роскоши была равнодушна. Наталья, проследив за ее взглядом, усмехнулась:
– Вот послужишь со своим Валерием тридцать лет, попереезжаешь с ним с места на место – и у тебя будет такая же. Хотя, – тут она снова и, как показалось Лене, не по-доброму усмехнулась, – сейчас многие службу заканчивают пораньше. – Она надела передник прямо на свой нарядный костюм и стала возиться с чайником.
– Вы ведь мне скажете, где Валерий?
Наталья Васильевна невозмутимо заварила жасминовый чай, расставила чашки, достала варенье, булочки, мед, уселась за стол. Взглядом приказала Лене:
– Садись!
У Лены задрожали губы.
– По крайней мере, он… жив? – Ей страшно хотелось взять эту даму за кружевные лацканы костюма и как следует потрясти.
– Фу, какая жара! – Командирша промокнула «поплывшие» ресницы, закинула назад вспотевшие у лба волосы. – Успокойся, он жив. Летает. Все в порядке.
– Тогда почему мне никто не скажет, где он? – Лена смотрела женщине прямо в лицо и видела ясно каждую деталь: и моршинки на набрякшей от жары переносице, и наполовину стершуюся о край чашки помаду, и некрасивую большую родинку сбоку на шее, старательно спрятанную за воротником.
– Сама-то не догадалась? Твой Валерий там. – Наталья, отдуваясь, поставила фарфоровую чашку на стол.
– Там – это в Осетии? – переспросила Лена. Конечно, она давно уже предполагала это. – Но как же это так? Как он может там воевать? Ведь никакой войны у нас объявлено не было?
– В Афганистане была объявлена, ну и что? Легче от этого было тем, кто получил оттуда запаянные гробы? – сказала, обмахиваясь, командирша. – Какая тебе разница, объявлена – не объявлена? Мы выполняем там свой интернациональный долг.
– Но это же ужасно! – Впервые Лена соприкоснулась с таким проявлением жизни. И все, что у ней было до этого – школа, учеба, университет, работа, все показалось одновременно милым и ничтожным.
– Леночка, это – жизнь! Это – наша жизнь, и тебе придется с ней примириться.
– Но сейчас мирное время! – почти закричала Лена. – Какое право ваш муж имел туда посылать Валерия? В конце концов, у него маленький ребенок! И Валерий сам мне сказал, что ваша часть не имеет отношения к боевым действиям!
– Перестань кричать, – поморщилась Наталья Васильевна. – Я ведь тебе не мама, чтобы выслушивать твои крики. Валерий сам вызвался лететь. Желание отправиться туда в командировку исходило с его стороны.
– Этого не может быть! – Лена смотрела на эту полноватую, крупную, потную женщину и не верила ей ни капли. – Какая командировка! Мы должны были ехать в отпуск. Мы уже собрались. И в конце концов, у нас в квартире остался Димка, его сын!
– Ну, маленькие сыновья всегда где-нибудь, у кого-нибудь да остаются. – Наталья Васильевна вдруг как-то сникла. Лена поняла, что жара ей была совсем невмоготу. Вдруг жена командира сказала устало: – Запомни, девочка, врать не в моих правилах. Валерий явился, как явились все. Командир обязан был всех собрать. – Она так и сказала о своем муже в третьем лице, «командир». Потом, когда все разошлись, твой Валерий написал рапорт, в котором просил отправить его в район боевых действий.
– И ваш муж, конечно, с радостью его туда отправил! Никому ведь не хочется лезть на рожон! – вдруг зло сказала Лена.
– Ну, уж, конечно, обрадовался! – скривила губы Наталья Васильевна. – Наивная ты моя! Радость великая брать на себя всю ответственность! А если с твоим Валерием что-нибудь случится? Части разные, командование разное, финансирование разное! Это же не водителя за картошкой на рынок посылать! Ты знаешь, сколько стоит его самолет? Если что – кто за это будет отвечать?
– Так вам что, самолет дороже человека? – тихо, сквозь зубы спросила Лена.
– Весь личный состав сидел на службе двадцать четыре часа, – объяснила ей командирша. – Ждали приказа. Если бы было нужно, вылетели бы все, в полном составе. Приказ не поступил. Наш полк действительно не предназначен для боевых действий. На самолетах нет необходимого оборудования. Они же не будут с ядерными боеголовками на шоу летать! И только твой Валерий настаивал на том, чтобы его отправили туда в командировку. – Командирша вздохнула и по-бабьи подперла щеку кулаком.
– Так почему его все-таки отправили? – уже очень тихо спросила Лена.
– Потому что наши там понесли потери. Самолеты летали без прикрытия. Валерий там служил. Он все это умеет. Специально для него техники за несколько часов дооборудовали самолет.
– Но почему вызвался именно он? Разве там, где он служил, не осталось других летчиков? – с отчаянием спросила Лена.
– Я же говорю тебе, были потери. Погибли экипажи. Нескольких его товарищей взяли в плен. Он всех их знал. Знаешь, сколько нужно было всего согласовать, чтобы он смог туда полететь на своем самолете?
Лена слушала все это, широко раскрыв глаза.
– Какой маразм! – сказала она наконец. – Какой маразм и ужас!
– Не нами это придумано! – спокойно ответила ей жена командира.
– Может быть, и не нами, – Лена упрямо выставила подбородок вперед, – но я считаю, что в данном случае Валерий поступил безответственно.
– Что? – Наталья Васильевна от удивления даже открыла рот.
– Безответственно. И когда он вернется, я ему прямо об этом скажу!
– Тьфу, тьфу, тьфу! – Наталья Васильевна постучала три раза по столу и посмотрела на Лену с неодобрением. Поторопилась она сказать, что девочка-то хорошая, – подумала она. Явно поторопилась.
– Девочка, ты это о чем?
– Как он мог улететь улаживать чужие дела, когда у нас не получаются свои? Квартиры нет, ребенка надо в школу устраивать, а где жить? Хорошо, если с ним самим ничего не случится…
Жена командира помолчала немного, потом убрала в итальянскую раковину свою пустую чашку. Подошла к Лене и села рядом, вплотную пододвинув к ней свой стул.
– Вот что, моя хорошая, я тебе скажу! – она взяла Лену за руку. – Люди, кто здесь живут, до смерти рады, что они не на Севере, не в Забайкалье… Женщины наши любят мужей, какие уж они есть. А ты или принимай такую жизнь, или ищи что получше. Третьего здесь не дано.
