Джилл Мэнселл - Только ты и я
— Что ты сказала?
Стелла открыла глаза с желтыми белками.
— Мне не страшно.
— Вот и хорошо. — К горлу Эрин подкатил комок. Вчера Стелла впервые призналась: «Я знаю, что это конец. Просто не хотела об этом говорить».
Стелла добавила:
— Ничего не болит. Это здорово, правда? Такое ощущение, будто парю в воздухе.
— Ты молодец. Ты отлично справляешься. — Эрин слегка сжала ее руку.
— Жаль, что я пропущу похороны. — Стелле удалось растянуть губы в некоем подобии улыбки. Ее голос зазвучал громче. — Не услышу, как люди говорят обо мне хорошее. Даже если и неискренне.
Эрин нечего было сказать на это, поэтому она просто гладила руку Стеллы.
— Не в черном, — после паузы произнесла Стелла.
— Ты о чем?
— Не хочу, чтобы кто-либо был в черном на моих похоронах. Предупреди всех. Только яркие цвета.
— Ладно, — кивнула Эрин. — Яркие, жизнерадостные цвета.
— Ха, мои так называемые подруги совсем не обрадуются. Они ходят на похороны, только чтобы выглядеть стройными и красивыми в черном. Поделом этим сучкам.
«Шшш-клик» издал насос.
— И убедись, что с Бингом все в порядке. — Глаза Стеллы стали закрываться.
— Обязательно.
— Пообещай мне. — Ее голос слабел.
— Честное слово.
— …хороший… дом…
Хороший дом? Что это значит? Стелла хочет, чтобы она приютила Бинга у себя и чтобы ему было хорошо в ее доме? Или она понимает, как трудно будет Эрин держать кота, и просит пристроить Бинга в хорошие руки?
— Что ты имеешь в виду?
Никакого ответа.
Эрин наклонилась ниже и подергала Стеллу за руку.
— Стелла? Ты хочешь, чтобы я пристроила Бинга в хороший дом?
Ничего. Дыхание Стеллы было замедленным и ровным. Сейчас от нее ответа не добиться. Придется подождать, когда она проснется, задать этот же вопрос и затаив дыхание надеяться, что ответ будет «да».
Через час Стелла открыла глаза, некоторое время безучастно смотрела в потолок и закрыла глаза прежде, чем Эрин успела задать столь важный вопрос. Вскоре из-за шторы появилась одна из сестер, положила руку на плечо Эрин и сдержанным тоном проговорила:
— Советую вам позвонить Фергусу. Осталось недолго.
Эрин охватила паника.
— Как? Но мне нужно кое-что спросить у Стеллы!
— Думаю, вам следует вызвать ее мужа.
— Да, а как же мой вопрос? Это очень важно.
Сестра сочувственно кивнула, но продолжала стоять на своем:
— Не переживайте из-за этого. Так вы сами позвоните, или позвонить мне?
Фергус приехал через сорок минут, от его серого костюма пахло внешним миром, где жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Дыхание Стеллы замедлилось еще больше. Во время грозы Эрин всегда считала секунды между раскатом грома и вспышкой молнии, чтобы определить расстояние до грозового фронта. Сейчас она поймала себя на том, что точно так же считает секунды между хриплыми вдохами. И в этом было ужасное ощущение неизбежности… девять… десять… одиннадцать…
— Это скоро случится? — прошептал Фергус.
Эрин грустно кивнула.
— О Господи. — Он подвинул стул и сел. — Ей больно?
Эрин покачала головой. Вдруг кто-то по другую сторону шторы заорал:
— Ненавижу тебя! Ненавижу! Убирайся прочь из моей жизни!
От неожиданности Эрин подпрыгнула.
Женщина, лежавшая на соседней кровати, произнесла:
— Ой, извините, — и поспешно приглушила звук в телевизоре.
Десять… одиннадцать… двенадцать… Продолжая считать, Эрин сама задержала дыхание. Она изо всех сил старалась не реагировать на то, как в шести футах от кровати Стеллы яростно ругаются две героини сериала «Жители Ист-Энда».
— Боже мой… — Фергус не отрываясь смотрел на неподвижную грудь Стеллы.
Четырнадцать… пятнадцать… шестнадцать…
Эрин продолжала гладить руку Стеллы. Она перестала считать на тридцати и убрала прядь волос с гладкого как мрамор лба Стеллы. Вот и все. Случилось. Стеллы больше нет.
Куда она ушла?
Как странно, что ответ неизвестен.
«Шшш-клик» — электронный насос отправил очередную порцию морфина в тело, которое больше в нем не нуждалось.
Тилли ответила на вызов и жизнерадостно воскликнула:
— Привет, как дела?
Эрин безучастно смотрела на пятна облупившейся зеленой краски на стене больничного коридора.
— Стелла умерла.
— Ох. — Из голоса Тилли исчезла вся жизнерадостность. — Соболезную.
Эрин почувствовала комок в горле, такой большой, что стало больно. Секунду они обе молчали, осмысливая иронию последних двух недель. Эрин знала, что Тилли искренна в своем сочувствии, и была благодарна ей за это. Сглотнув комок, она сказала:
— Конец был очень спокойным. Она не испытывала боли.
— Это хорошо. Фергус с тобой?
— Да. Он тоже очень расстроен.
— Ах, дорогая моя. Ей повезло, что ты была с ней. Я передам Максу, хорошо? И сообщу остальным.
— Спасибо. Это было бы здорово. — Эрин привалилась к стене. Из глаз потекли слезы. — Это странно, что я буду скучать по ней?
— Ш-ш. Конечно, нет. — Тилли утешающе повторила: — Это совсем не странно.
Глава 48
— Помнишь, как на прошлой неделе, перед аукционом, я думала, что мне страшно?
— Ты боялась, что никто не будет за тебя торговаться, — сказала Тилли.
— А теперь, когда торги состоялись, я еще больше боюсь. В тысячу раз сильнее. — Встревоженным взглядом окидывая гостиницу, Кей нервно теребила край шелкового шарфа. — Я чувствую себя так, будто мне предстоит прыгнуть на резинке с самой высокой точки мира.
— Послушай, все будет хорошо. Мы все здесь, так? Ничего не случится.
— Меня тошнит. И мне надо пописать.
— Ты в полной безопасности. — Тилли многозначительно посмотрела на Макса: он очень напоминал Энтони Перкинса в «Психозе», и это только усугубляло состояние Кей.
— Вы в туалет? Только проверьте, не прячется ли он за дверью.
— Пап, заткнись, — заявила Лу. — Ты делаешь еще хуже.
Было без десяти восемь, и они вчетвером собрались в баре «Белого ангела», популярного ресторана в Тетбери, прославившегося своей кухней. Макс заранее все организовал, выбрал место встречи и назначил время. Паркер Прайс должен был появиться в восемь. Пока они с Кей будут ужинать, остальные расположатся за столиком неподалеку, чтобы иметь возможность тайком наблюдать за ними и немедленно вмешаться, если этот почитатель Кей скажет или сделает нечто, что даст повод для беспокойства.
У Макса зазвонил мобильный. Увидев определившийся номер, он объявил:
— Это он.
У Кей расширились глаза. Окружив Макса, все внимательно слушали разговор, который состоял главным образом из «ладно», «договорились», «отлично», «никаких проблем» и «если вы уверены». Наконец он сказал: «Всего хорошего» — и отключился.
