Джилл Мэнселл - Только ты и я
Тилли захлопала глазами. А она об этом не подумала.
— Вечеринка отменяется. — Тэнди вскинула голову. — Но я делаю для журнала шестнадцать страниц, так что не беспокойтесь, Максу заплатят. Между прочим, мой агент ведет переговоры о повышении ставок.
Тилли была поражена:
— Как, только за фотографии дома?
Взгляд, которым ее окинула Тэнди, был полон жалости.
— Для начала, — принялась перечислять Тэнди, загибая пальцы, — это будет эксклюзивный материал. Мое отчаяние после предательства Джеми. Я думала, мы будем счастливы вместе, заживем как в сказке, но он совершил ужасный поступок, и я убита горем и подавлена. — Она на мгновение задумалась. — И я думала, что беременна, и очень радовалась, потому что мы очень хотели малыша, но когда узнала, что у него есть другая, произошла трагедия — у меня случился выкидыш.
— Подожди, — остановила ее потрясенная Тилли. — У тебя вчера случился выкидыш? Разве тебе не надо в больницу?
— А зачем?
— Разве при выкидыше женщины не должны проходить через РиВ[37]?
Тэнди тут же ощетинилась:
— Я предполагала, что беременна. У меня была задержка на один день. В общем, для меня это удар. К тому же все случилось после того, как я не покладая рук создавала дом нашей мечты, так что они сделают горы снимков меня в доме. Все будет отлично.
— В таком случае нам лучше приступить к тому, ради чего мы приехали. — Джек поднял с пола стенные скульптуры и пошел вверх по лестнице.
Убедившись, что он на втором этаже и не слышит их, Тилли утешающе проговорила:
— Я знаю, сейчас тебе кажется, что это конец света, но ты справишься, честное слово. Встретишь хорошего человека и снова будешь счастлива.
— Не буду. — Тэнди неистово замотала головой.
— Будешь.
— Не буду, потому что не хочу никого встречать.
— Ой, это ты сейчас так думаешь, но пройдет немного времени, — убеждала ее Тилли, — и ты изменишь свое мнение, гарантирую.
Тэнди окинула ее странным взглядом:
— Нет, ты не понимаешь. Я имею в виду, что мне не понадобится ни с кем знакомиться, потому что на следующей неделе мы с Джеми опять будем вместе.
— То есть?
— Он сходил налево. И попался. Я бы прикончила его за это. — Тэнди сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. — Но он не хочет, чтобы мы расставались. Он не любит ту, другую. Она просто бросилась ему на шею, вот и все.
Тилли покачала головой.
— И ты его простишь?
— Ой, только не смотри на меня вот так! Разве ты не понимаешь? Мне придется его простить! Что будет со мной, если я его не прощу?
— Но…
— Без Джеми я стану еще одной бывшей ЖИВой. — В глазах Тэнди снова заблестели слезы. — Мне придется вернуться домой и жить с матерью. И она заставит меня пойти работать. Все будут показывать на меня пальцем и шептаться у меня за спиной. А что, если мне не удастся найти себе другого футболиста? Что, если мне придется довольствоваться каким-нибудь занудой, который работает в «Комете» и ездит на… на ржавом «форде-фиесте»?
Тилли была потрясена до глубины души.
— Но если ты останешься с Джеми, то будешь всегда бояться, что он опять гульнет налево. Это тебя не пугает?
— Не знаю. — Тэнди пожала плечами. — Наверное. Но это та цена, которую приходится платить.
— И Джеми будет знать, что ему все дозволено, что он может спать с кем угодно, что ты будешь с этим мириться.
— Мирюсь не только я. Так поступают все девчонки.
Тилли с негодованием воскликнула:
— Я — нет!
— Я не имею в виду таких, как ты, — осадила ее Тэнди. — Я имею в виду таких, как я, кто общается с футболистами высшей лиги. Это обычное явление. Мы устраиваем шум, когда они это делают, а потом прощаем. Потому что, если мы их не простим, найдется куча желающих занять наше место.
— И ты действительно думаешь, что это того стоит? — спросила Тилли.
Тэнди с видом упрямого пятилетнего ребенка замотала головой.
— Взгляни на этот дом. Взгляни на мою коллекцию обуви. Я живу с Джеми Майклсом, и миллионы девчонок хотят оказаться на моем месте. Ведь это осуществившаяся мечта!
Тилли уже открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла. В кухню вошел Джек. Он остановился в дверях и сурово смотрел на нее.
— Да, — сдалась Тилли. Тэнди знает, что заключила сама с собой сделку, и в глубине души понимает, что сделка неправильная. — Ладно, мне пора за работу.
Джек отнес наверх остальные скульптуры, и они принялись закреплять их на стенах. После десяти минут работы Джек сказал:
— Однажды я слышал поговорку: если выходишь замуж ради денег, то потом всю жизнь отрабатываешь каждый пенс.
— Гм. — Тилли все еще внутренне возмущалась несправедливостью всей ситуации: неспособностью Джеми держать свой член в штанах, попытками Тэнди логически обосновать свою позицию и оправдать его, как будто именно этого она от него и ожидала…
— Ты злишься на нее?
— Я бы не сказала, что это злость. — Тилли подняла одну из скульптур и прижала к стене, а Джек, встав позади нее, принялся сверлить дырку. — Я бы назвала это яростью.
Джек рассмеялся, и Тилли ощутила на шее тепло от его дыхания.
— Так я и думал.
— Джеми причинит ей много горя. — Тилли очень остро чувствовала его близость. — То есть он уже причинил ей горе и продолжит в том же духе, снова и снова.
— И ради чего все это? Я согласен с тобой. — Джек случайно задел ее руку, готовясь сверлить другую дырку. — Я на твоей стороне.
— Неужели?
— Я всегда был верен Роуз.
— Ну кто бы говорил, — сказала Тилли.
Зажужжала дрель — Джек ввернул винт в стену.
— Но это правда. — Его рот оказался в опасной близости от ее уха.
— Замечательно. Я тебе верю. — Всеми силами стараясь избежать физического контакта, Тилли отпустила скульптуру и выбралась из узкого пространства между стеной и телом Джека. — Мы могли бы работать быстрее? У нас еще масса дел, а мне надо в четыре забирать Лу.
Глава 47
Конец был близок. Штора вокруг кровати была постоянно задернута, и Стелла находилась в полусне. Последние двое суток она напоминала часы, в батарейках которых заканчивается заряд. Для Эрин, сидевшей рядом и гладившей ее по руке, периоды молчания длились все дольше и дольше. Вокруг переговаривались сестры, беседовали посетители, стучали по полу колеса каталок, но внутри их огороженного шторой мирка слышалось только хриплое дыхание Стеллы и размеренное шипение электронного насоса, подававшего морфин в вену на руке.
Когда Стелла зашевелилась и пробормотала что-то неразборчивое, Эрин наклонилась к ней и спросила:
