Людмила Зенкина - Порочный треуогльник
Ева серьёзно засомневалась в собственном самочувствии, потому как всё происходящее очень походило на красивый, но совсем уж нереальный сон.
— Вроде ничего, — помедлив, ответила она. — А что это за цветы?
Пленитель поднял лукавый взгляд из своего укрытия.
— А как думаешь?
— Пока не знаю, — честно ответила она.
— Я помню, что говорил тебе о букетах и чувствах, — с лёгкой улыбкой произнёс мужчина, — но с сегодняшнего дня, прошу тебя забыть о прошлом. Я здесь с цветами и пришёл говорить о чувствах.
Это было уже слишком. Девушка подумала, что, наверное, сам дьявол решил сыграть с ней злую шутку и обманом заманить обратно на проклятый путь падения и разврата. Но как убедителен был голос нечистого, как манил и требовал броситься в объятья мучителя, закрыв глаза. Он здесь, рядом и он уже другой! Нет демонического блеска в глазах, нет грубости в прохладных руках, нет алчной страсти в рычащем голосе.
Ева зажмурилась на секунду, отгоняя наваждение, вновь открыла глаза и поняла, что ещё хоть миг колебаний и назад дороги не будет, она услышит те самые слова — слова, которые заставят её остаться с Троем навсегда.
— Постой! — она сама испугалась того, как резко сказала это, тут же попыталась исправить неловкую ситуацию, улыбнулась, как могла нежно. — Прошу тебя, не говори сейчас. Скажешь всё, когда вернёшься. И нам не нужно будет сразу разлучаться.
Мужчина глянул на неё удивлённо, но поверил, и невольница увидела это в его непривычно тёплых глазах.
— Хорошо. Тогда поправляйся скорее, — он поцеловал бледную ручку, лежащую поверх одеяла. — Киран уже вот-вот придёт, я бы не хотел с ним пересекаться, — произнёс брюнет, немного помрачнев, — поэтому уезжаю сейчас. Я вернусь ночью и больше мы с тобой не расстанемся.
Он коснулся пальцами пылающей щеки, погладил легонько, рождая в теле девушки приятную дрожь, прильнул к губам в нежном, но чуть торопливом поцелуе и с ласковой улыбкой поднялся с кровати.
— Не подпускай его слишком близко, — шутливо подмигнул он напоследок и быстро вышел из комнаты, вновь оставив растерянную Еву разбираться в своих сомнениях в одиночестве. А сомнений было много. В первую очередь, в здравости собственного рассудка, зрения и слуха. Уж слишком резкими и фантастическими оказались перемены.
Минут через двадцать после странного разговора, заставившего былую уверенность серьёзно пошатнуться, пришёл Киран. Он был крайне взволнован состоянием возлюбленной и радовался тому, что они снова оказались вместе, наедине. Без присущей ему скромности, парень изъявил недовольство тем, что врач не разрешил пациентке никаких близких отношений минимум на несколько дней. Он улыбался чуть смущенно, говоря, что секс — лучшее лекарство от простуды. Но девушка, мягко говоря, шокированная таким заявлением из уст робкого воздыхателя, убедила его, что этот случай — исключение, так как кроме простуды к болезненному состоянию добавился ещё целый букет неприятных последствий её привычной жизни в последние месяцы. Когда юноша предложил вместе посмотреть кино, чтобы как-то приятно провести время взаперти вдвоём, мятежница решила, что пора запускать в действие свой безумный план. Пусть судьба и начала неожиданно ставить в колёса цветущие палки, после долгих утренних размышлений, Ева всё же решила, что вчерашний её выбор был лучшим подарком небес и единственным настоящим выходом. И то, что Трой уехал лишь на день, а потом обещал не расставаться, казалось прозрачным намёком случая на то, что другого шанса уже не будет.
Решившись на сумасшествие, невольница постаралась изобразить болезненную мину и уговорила перепуганного Кирана не звонить ни врачу, ни Трою, а сходить в аптеку за обезболивающим, свалив свои наигранные страдания на стандартные для девушек ежемесячные мытарства. Парень порылся немного в аптечке и, не найдя там ничего подходящего (потому что всё подходящее было спрятано за пять минут до его прихода), стал одеваться. Уже на пороге он ещё раз с сомнением глянул на блондинку.
— Трой просил тебя не оставлять, — слегка колеблясь, произнёс ухажер.
Девушка вывернула всю душу наизнанку, чтобы мило улыбнуться и чмокнуть голубоглазого в щёку.
— Что со мной будет? — произнесла она тихо и смущенно. — Не убегу же я от вас.
Для Кирана этого было достаточно, он поверил без всяких сомнений. Подмигнув на прощанье и пообещав купить ещё чего-нибудь вкусненького по пути, он вышел и захлопнул дверь.
Ева выдохнула с облегчением, затем снова вдохнула медленно и глубоко, пытаясь сообразить, что нужно делать дальше. У неё было минут 20, чтобы собраться и убежать, но если Саша не получил записку, то весь план провалится. А что будет тогда? Уже не важно.
Она влетела в свою комнату, в растерянности посмотрела несколько секунд на букет белоснежных цветов на окне, зажмурилась, отгоняя коварные сомнения, и бросилась переодеваться. В шкафу на глаза попался наряд, который Трой купил в первую неделю её пребывания здесь. Девушка провела пальцами по разноцветному бисеру, подумала немного и решительно надела любимую шерстяную накидку — пусть лишь она останется, как напоминание о первой милости мучителя.
Ещё раз взглянув на букет — на последнюю его милость, беглянка взяла свою старую тетрадь и, одевшись потеплее, покинула квартиру, в надежде, что больше она сюда не вернётся.
Это был воистину странный день — день злого и доброго случая.
Лифт не ехал слишком долго, он застрял где-то на верхних этажах и не двигался с места. Ждать дальше просто не хватало терпения и нервов, Ева кинулась на лестницу. Тринадцать этажей вниз — всё тело и без того ныло от вновь поднимающейся температуры, а сумасшедший бег заставил голову трещать. Страдалица чувствовала себя затравленным зверем, несущимся не разбирая дороги от нагоняющей своры охотничьих псов, сердце грозилось вот-вот выскочить, пробив грудную клетку, глаза болели невыносимо, мышцы ног начинало сводить, а в правом боку что-то мучительно тянуло, не давая дышать. Наконец, первый этаж — она вылетела в холл и сразу за дверью вплотную встретилась с удивлёнными голубыми глазами Кирана. Он стоял, растеряно протянув руку к двери, ведущей на лестницу, неожиданно распахнувшейся прямо перед его носом. На несколько секунд знакомые застыли друг напротив друг в немом непонимании происходящего. Девушка забыла даже, что нужно дышать и обо всей свое боли, и о сведенных мышцах. Но времени на раздумья не было. Не пытаясь представлять вариантов и последствий, бунтарка ринулась напрямую, едва не сбив юношу с ног. Она спешила к стеклянным дверям, слыша в след сначала изумленный, а затем какой-то неожиданно злобный крик:
