Делиа Фиалло - Мариелена
— Ради Бога, Мече… Неужели ты откажешь мне из-за дурацкого подвенечного платья?..
— Вовсе не дурацкого, — защищалась Мече, — это мое приданое. Все эти годы я готовлюсь к этому дню.
— Я хочу с гордостью пойти к алтарю, а потом отдать тебе мою чистоту.
— Но я хочу сейчас! — настаивал Леон.
Девушка оттолкнула его и соскочила на пол.
— Нет. И не проси, Леон.
— Ах так? — возмутился Леон. — Ты сперва сама меня завела, а потом отталкиваешь?.. Ну что ж, потом не жалуйся. Мече!
С этими словами Леон хлопнул дверью.
Тато изо всех сил уговаривал Энди образумиться и прекратить свои отношения с Ненси.
Он даже попытался переговорить с самой Ненси, умоляя ее отказаться от Энди, но девушка высмеяла его и не захотела слушать.
Между тем Тато видел, что Энди все больше и больше попадает под власть наркотиков.
Тато уже несколько дней жил в этом доме. Андреас Пеньяранда, Летисия, Мария и Сулейма относились к нему как к родному и надеялись, что он сумеет повлиять на Энди.
Но Энди все сильнее запутывался в сетях устроил Тато настоящую истерику, когда Ненси рассказала ему, что Тато вмешивается в их отношения.
— По какому праву ты лезешь в мою личную жизнь! — негодовал Энди. — Какого черта лезешь со своими советами!
— Потому что я твой друг! Ненси больна, и тебе тоже необходим врач! Я не позволю тебе больше этим заниматься! — в свою очередь повысил голос Тато.
— Предатель! Неблагодарный! Я не допущу, чтобы ты… — с этими словами Энди бросился на Тато.
На шум прибежала Сулейма. Она попыталась разнять друзей, но тут Энди вдруг сам опустил Тато и, скорчившись, повалился на пол.
— О Господи, что с ним? — переполошилась Сулейма.
— Энди, Энди! — тормошил друга Тато.
— Я пойду позову сеньора Андреаса, — Сулейма сделала движение к двери, но Тато удержал ее:
— Нет! Никого не зови. Это пройдет. Мы сами ему поможем, не стоит тревожить его родных.
Вдвоем они уложи Энди на кровать. Того колотил озноб.
— Это из-за наркотиков? — спросила Сулейма, укрывая Энди одеялом.
Тато мрачно кивнул.
Летисия и Кике упивались блаженством самого утра своей разгоревшейся лбви.
Для Летисии все, что с ней происходило, было внове. Она рано вышла замуж за Андреаса и не успела как следует насладиться любовью, как пошли дети… Сестры знали, что с ней происходит, и всячески ободрили ее, особенно Ольга.
Они с Кике, как юные влюбленные, бродили, взявшись за руки, по улицам, проводили упоительные часы в квартире Ольги, сидели в различных забегаловках и как-то раз даже наведались в заведение Тельмы, уже печально знакомое Кике.
Тельма сразу поняла, какого рода отношения связывают Летисию с этим юношей, другом Леона. Но гораздо хуже, что об этом немедленно догадался Никанор, увидевший их в баре Тельмы.
Позже между ним и Летисией состоялся неприятный разговор. Ведь партия, к которой принадлежал Никанор. поддержала Андреаса. Никанор и Андреас торжествовали победу. И вот из-за интрижки его жены все могло пойти прахом. Именно это и объяснил Летисии Никанор.
— Меня не волнует, что подумают о нашей семейной жизни с Андреасом в вашей партии, — отбивалась Летисия. — Мне надоело жить в зависимости от общественного мнения!
— Выдвижение Андреаса в кандидаты стоило мне больших усилий, — объяснил Никанор. — И я не позволю, чтобы все пошло насмарку из-за вашего пошлого романа!
— Как вы смеете! — вскинулась было Летисия, но Никанор остановил ее:
— Смею. Я защищаю интересы Андреаса. Его политическое будущее под угрозой. Вы — его жена, и обязаны думать о том, что делаете. Вам следует избегать скандалов, сеньора…
Летисия, ощутив угрозу, исходящую от этого человека. решила переговорить с Тельмой.
— Помогите мне, пожалуйста, — попросила она Тельму, — иначе может произойти недоразумение…
— Недоразумение? — Тельма вскинула на нее свои Накрашенные ресницы. — По-моему, все ясно, сеньора. Кике и вы танцевали, словно молодожены.
— Пожалуйста, — взмолилась Летисия. — не причиняйте вреда ни мне, ни ему…
— Я не собираюсь, — проговорила Тельма. — У меня и мысли такой не было. Если бы я хотела вам навредить, то отослала бы кредитную карточку, которой вы в прошлый раз заплатили, вашему мужу. Вот она, ваша карточкса.
— Что вы намерены с ней делать?
— Вот что. — Тельма в клочья разорвала кредитку. — Советую вам впредь расплачиваться наличными… Не благодарите. Я делаю это не ради вас, а ради юноши, друга Кике, которого люблю как собственного сына!..
Клаудиа, отпразновав с Урбано свою победу над Мариеленой, собралась было уходить, но тут явился посыльный от Андреаса с кипой документов, которые тот просил оставить на столе Луиса Фелипе.
— Хорошо, я передам мужу, — сказала Клаудиа.
— Так вы сеньора Сандоваль? — обрадовано спросил посыльный.
— Да, — несколько удивилась Клаудиа. — А что?
— Здесь работает моя сестра Мариелена, — ответил посыльный. — Я думал, что она сейчас в офисе.
Клаудиа с интересом, которого Кике не понял, посмотрела на него.
— Так. Значит ты брат Мариелены?
— Да, — подтвердил Кике. — Энрике Муньос, к вашим услугам.
— И работаешь у моего зятя?
— Да. Ваш супруг помог мне получить это место.
«Так, — подумала Клаудиа, — а я помогу тебе лишиться…»
И она, не заходя домой отправилась к Летисии.
— Лети, у меня к тебе небольшая просбьа, — начала она. — Дело в том, что у Андреаса работает брат Мариелены, Энрике Муньос… Сделай так, чтобы этого парня выперли…
Летисия немного смутилась.
— Не могу, Клаудиа, Энрике, Кике — и есть тот парень, о котором я вас с Ольгой рассказывала..
— Что-о? — воскликнула Клаудиа. — Брат Мариелены, женщины, которая хочет отнять у меня мужа!
— И что же, Клаудиа? — поморщилась Летисия. — Разве он должен расплачиваться за поведение своей сестры? У Кике благородная душа. Я люблю его и не стану вредить ему.
— Пусть лучше страдает твоя родная сестра, да? — разъяренно сказала Клаудиа.
— А что плохого сделал тебе Кике? — последовал ворос.
— Он брат этой бесстыжей, во что! — вырвалось у Клаудии. — Я хочу уничтожить всю эту семью! Я хочу, чтобы этого парня уволили!
— Но Клаудиа, так нельзя, — попыталась урезонить сестру Летисия. — Это бедная, но очень достойная семья. Кике с восторгом говорит о своей матери.
— Да? И как же такая добрая мать могла воспитать такую наглую, бесстыжую дочь, — Клаудиа уже не могла становиться, — эту подлую стерву, эту мерзавку!
