Анонимные грешники (ЛП) - Скетчер Сомма

— И на этот раз, я надеюсь, твой грех не будет гипотетическим.

Бросив на меня затяжной взгляд, он проносится мимо меня и вылетает обратно под дождь. Я провожаю его взглядом, пока он не исчезает за углом дома. Святой ворон. К моему животу подкатывает тошнота, и на краткий миг я задаюсь вопросом, не был ли этот короткий обмен репликами лихорадочным сном.

Тор снова сигналит, на этот раз дольше. Бросив ещё один взгляд на пустой ангар, я проглатываю ком в горле и выбегаю под дождь.

Глава тридцать первая

Вечер пятницы. Двумя этажами ниже, подвал гудит от хорошего времяпрепровождения. Но здесь, наверху, в гостевой каюте, царит тишина. Смертельно опасная.

Я обхватываю руками кружку с горячим какао и втискиваюсь на подоконник. Дождь барабанит по стеклу, а по другую сторону от него размытым пятном мелькают желтые фары — это гости, которых я никогда не встречала, прибывают на мой девичник.

Эта ночь была тщательно спланирована на моей пятилетней доске визуализации, которую я составила, когда мне было восемнадцать, и которая ещё не была испорчена. Я вырезала великолепное красное атласное платье со страниц Vogue, наклеила полароидные снимки всех своих друзей, которых пригласила. Но в том-то и дело, что планы меняются.

Я прижимаюсь лбом к окну, когда на подъездную дорожку въезжает ещё одна машина. Я сразу же узнаю невыносимо громкий голос, вырывающийся из него: Альберто. Но я слышу, что он не один. Рукавом халата я вытираю конденсат и, прищурившись, смотрю на подъездную дорожку. Он выходит из машины, две женщины примерно моего возраста по обе стороны держат его под руки. Я провожу языком по зубам. Его мальчишник был в стрип-клубе в Бухте Дьявола, и, без сомнения, он подобрал несколько сотрудниц, чтобы привести их на афтепати. Которая также является девичником его невесты. Мне наплевать на то, что он лапает других девушек, лучше их, чем меня, но меня раздражает это вопиющее неуважение.

Горький смешок срывается с моих губ, и я делаю ещё один глоток тепловатого какао.

Да, планы меняются, потому что жизнь постоянно подкидывает вам неприятности. Вот почему у меня их было несколько. Первый был прост: выйти замуж за Альберто, чтобы помешать ему снести Заповедник, тем самым вынуждая моего страдающего деменцией отца жить в мире, который он больше не узнает. Все изменилось, когда я узнала, что Альберто даже не владеет этой проклятой землей, но все равно планировал связать меня с собой.

Второй план — положиться на Анджело. Он был наивным и глупым. Тот, который подпитывается похотью и адреналином, построен на ложных обещаниях и трепещущем сердцебиении. Единственный план, на который, как я знаю, я могу положиться — тот, в котором участвую только я сама. Вот почему я возвращаюсь к одному из своих первоначальных планов. К тому, который я состряпала на самом краю утеса в Дьявольской Яме.

Это будет величайший грех. Крутой шаг вперёд по сравнению с плеванием в жидкость для полоскания рта и царапаньем автомобильных дверей ключом, и, возможно, когда я впервые подумала об этом там, на утесе, это было не более чем больной фантазией. Но сейчас я другая. Я ожесточена предательством и унижением, и я готова.

Я ставлю кружку на комод, пересекаю комнату и дважды запираю дверь. Затем я сбрасываю халат и проскальзываю под простыни. Вечеринка бушует подо мной, но в моем сознании все тихо. Я обрела покой, зная, что, когда я упаду, мне не нужно, чтобы Анджело ловил меня.

Я нырну прямо в темную бездну, и она примет меня с распростертыми объятиями.

Глава тридцать вторая

— Проснись и пой, невеста!

Я приоткрываю веки при звуке жизнерадостного голоса Амелии. Она стоит в изножье кровати с бокалом шампанского в руке и улыбкой на лице.

— Наконец-то настал твой знаменательный день!

Во имя святого фламинго. Я хочу перевернуться на другой бок и зарыться головой в подушки, но, к сожалению, это не входит в повестку дня на сегодня. Вместо этого я стискиваю зубы и скатываюсь с кровати, меня уже охватывает жгучая ярость. Проходя мимо Амелии, направляясь в ванную, я выхватываю бокал у нее из рук и выпиваю его залпом. Сегодня мне понадобится жидкая храбрость.

Ее шаги скрипят по половицам, поэтому я быстро запираю за собой дверь ванной.

— Эй, где ты была прошлой ночью? — кричит она в замочную скважину. — Ты исчезла где-то в девять вечера.

Вместо того, чтобы придумать дурацкое оправдание, я вхожу в душ и позволяю горячей воде обжечь мое тело. Я поворачиваю регулятор ещё на несколько градусов и прищуриваюсь, стараясь не морщиться, когда вода обжигает мою кожу.

Интересно, в аду будет так же?

К тому времени, как я вытираюсь и надеваю свежую шелковую пижаму, я вполне ожидаю, что Амелия поняла намек и ушла. Увы, она этого не сделала. Она все ещё топчется у двери, только теперь улыбка застыла на ее лице.

— Мы должны быть в Visconti Grand в двенадцать.

Я молчу.

— Аврора…

Она тянется к моему запястью, когда я прохожу мимо нее, но я быстро убираю его из ее досягаемости. Это резкое движение, заставляет ее вздрогнуть.

— Оставь меня в покое, — рявкаю я. — Ты скажешь мне, что делать, и я это сделаю. Но я не собираюсь притворяться, что это самый счастливый день в моей жизни, поэтому я бы предпочла, чтобы ты прекратила нести чушь и тоже перестала притворяться, что это так.

Она потрясенно смотрит на меня. Мои брови взлетают вверх.

— Поняла? — я шиплю.

Она кивает.

— Хорошо. Итак, куда мне идти?

Проходит несколько секунд.

— Прическу и макияж будут делать в гостиной.

Я хватаю свою сумочку и вылетаю из спальни, не сказав больше ни слова.

Внизу царит хаос. Доставщики приходят и уходят, заказы скорее выкрикиваются, чем произносятся вслух, и каждый, кто пересекает фойе, делает это бешеной трусцой, а не ходьбой. Я останавливаюсь на верхней площадке лестницы, переминаясь с ноги на ногу. Мой план основан на возможности, поэтому мне нужно быть на чеку. Хотя дверь широко открыта, на крыльце стоит группа мужчин в костюмах, и когда один из них поворачивается, его наушник поблескивает под резким зимним солнцем.

Пока нет, Рори. Ещё не время.

Я набираю полную грудь воздуха, спускаюсь по лестнице и врываюсь в гостиную. По залу прокатывается волна аплодисментов, хор возгласов и свистков группы женщин, которых я едва знаю. Тут визажист, парикмахер и портниха, все они больше общались с Амелией, чем со мной. А ещё тут кузины. Загорелые женщины с шелковистыми черными волосами и осуждающими взглядами. Они пришли на первую примерку, где только и делали, что разговаривали по-итальянски, и держали напитки своими идеально наманикюренными руками.

Они тычут и подгоняют меня, как корову, которую готовят к выставлению на аукцион. Мои волосы болят, когда их заплетают в косу, мое лицо щиплет от нанесенного на него макияжа толщиной в дюйм. Затем на меня надевают корсет, затем платье, а затем все хихикают и кричат, когда портниха надевает кружевную подвязку мне на бедро.

Я стискиваю челюсти и обвожу комнату взглядом. Они все сообщники, и я ничего так не хочу, как бросить сюда гранату и убежать.

Портниха перестает возиться с моим подолом и резко выпрямляется.

— Все закончено! Ты прекрасно выглядишь, — воркует она, складывая руки вместе. — Смотри.

Нежно положив руки мне на плечи, она разворачивает меня лицом к зеркалу в полный рост, прежде чем я успеваю запротестовать. Мои глаза сталкиваются со своим отражением, и я чувствую себя так, словно мне выстрелили в живот. Я действительно прекрасно выгляжу. Любой посторонний подумал бы, что я непорочная невеста, которая вот-вот пойдет к алтарю и найдет любовь всей своей жизни, ожидающую ее в конце. Мои волосы заплетены в длинную французскую косу, украшенную бриллиантами. Платье объемное, вырез бардо обрамлен пышными кружевными рукавами, а юбка достаточно большая, чтобы спрятать под ней бомбу.