Эрин Пайзи - В тени замка
Бонни покачала головой.
— Он очень умный, Вэл. Он нас выследит.
— Ты абсолютно права. Они идут на все. Он однажды найдет вас, но будем надеяться, что к тому времени у тебя будет достаточно сил, чтобы противостоять.
— Я знаю, что смогу на этот раз. Обещаю. — И она посмотрела на Салли.
— Я помогу тебе, — сказала Салли.
Первая неделя прошла быстро. В веселой теплой атмосфере приюта Бонни поняла, что такое покой. Вэл приходила каждый день к матерям, которые сидели со своими малышами.
— Я не знаю, — однажды сказала Джина. — Гарри звонил ночью и упрашивал меня. Сказал, что если я не вернусь, он убьет себя.
Вэл посмотрела на нее.
— Он бы не позвонил, если бы ты не дала ему номер телефона.
Бонни сидела на полу с пухленькой шестимесячной дочкой Джины.
— Как ты можешь вернуться, если он сломал ручку твоему маленькому Саймону? — спросила она.
Джина заерзала на стуле.
— Я люблю его. Я не знаю, почему он так ужасно относится ко мне, но не могу выбросить его из головы.
— Это потому, что ты сильно увлеклась им, — вступила в разговор Салли. — Мне кажется, что есть два типа женщин. Одни приходят сюда на несколько дней, чтобы проучить своих мужей, а другие, как я, действительно хотят уйти. Я жила с Джо четыре года. Он в точности, как мой отец. Мой отец избивал нас до полусмерти. — Салли посмотрела на Валери. — Мы с Вэл нарисовали генеалогическое дерево для нас с Джо. Эта жестокость наблюдается в пяти поколениях.
— Да, — сказала Бонни, — в истории семьи Энгуса тоже полно жестокости. Такой же была моя мать, но она изменилась. — Бонни замолчала, запутавшись в своих собственных мыслях. Затем сказала: — Вэл, помнишь, вчера ты спросила, что меня держит, почему я с Энгусом, и я ответила, что чувствую иногда, как будто бросаю его — маленького ребенка в толпе? Тогда, возможно, мне надо научиться не относиться к Энгусу, как к обиженному ребенку.
Вэл согласилась с этим.
— Мой друг Сэм говорит, что тот мальчик, которого ты должна лелеять, уже мертв. Все, что сможешь сделать — похоронить его и никогда о нем не вспоминать.
Бонни вздохнула.
— Да, может, он и прав.
Бледная высохшая женщина печально посмотрела на Бонни.
— Как же быть, если я никогда никому не могу показать даже синяки. Кто мне поверит? Мой муж работает в Верховном суде. Какие у меня шансы? Он никогда ко мне даже пальцем не прикасается. Когда он видит, что мне нужны деньги, то приходит в ярость и запирает меня в спальне на несколько дней. Мне нечего есть, я не могу даже сходить в туалет. — Ее худенькие плечи затряслись.
Салли обняла ее.
— Ты права. Синяки и кости заживают, но слова… Они разбивают сердце.
— Он говорит, что я сумасшедшая. — Она подняла лицо и посмотрела на Салли. — Я — сумасшедшая?
— Нет, — засмеялась Салли. — Ты абсолютно здорова.
— Ты решила бросить его, это значит, что ты не сумасшедшая.
— Да, — лицо маленькой женщины прояснилось. — Но мне уже шестьдесят. Раньше я жила ради детей. Все они ходили в престижные школы. Николас учился в Итоне, близняшки — в Эстоне. — Она вздрогнула. — Никому это не нужно. Сейчас они и знать не хотят ни одного из нас.
Бонни почувствовала, как сжалось ее сердце. Лет через тридцать она, может, станет такой же, как эта женщина.
Вэл обратилась к Памелле, симпатичной невысокой девушке:
— У тебя совсем другая история, правда?
Памелла хихикнула.
— Мой Майкл так всегда злится. А сегодня вечером хочет пригласить меня в ресторан.
Вэл вздохнула.
— И, снова, Памелла, дело кончится дракой, затем поедете домой и помирит вас постель.
— Я знаю, — она сморщила нос. — Захватывающе, правда?
Вэл покачала головой.
— Нет. Твои дети издерганы. Не смей, не смей ходить с ним сегодня, как ты сделала в прошлый раз, когда он тут носился, как бешеный. Я хочу, чтобы окна здесь были целыми.
Памелла хмыкнула. Вэл повернулась к Бонни:
— Видишь, мужчины и женщины тоже жестоко относятся друг к другу по разным причинам. Я вижу в тебе жертву насилия. Ты живешь с Энгусом в надежде изменить его. Тебе нужно понять, что он изведет тебя и твоих детей, прежде чем сам изменится. Я вижу, что ты уже начинаешь в это верить. Памелла же — жертва собственного насилия. Не так ли Памелла?
Та невинно улыбнулась.
— Она приходит и уходит чаще, чем ты обедаешь. Но у нее было очень тяжелое детство, и она научилась вымещать свое зло.
— Я не хочу этого, — вставила Памелла.
— Я знаю, — продолжала Валери, — и никто тебя не винит. Но нужно признать, что ты связываешься с жестокими людьми оттого, что привыкла к их обращению. Я здесь для того, чтобы помочь избавиться от этой привычки. Тогда ты сможешь думать о нормальных отношениях, о любви, а не о жестокости.
После бешеных поисков и допросов друзей, Энгус потерпел неудачу. Он позвонил Августине и сообщил, что Бонни нелегально покинула страну.
Августина удивилась.
— Нет, дорогой. Здесь ее нет. Ты волнуешься?
— Нет, — легко ответил он. — Я знаю, что она собиралась уехать, а я не уследил. Я уверен, она на днях позвонит.
— Хорошо, — сказала Августина. — Приезжайте, я так без вас скучаю.
Мора слышала только конец разговора. Она уже давно догадывалась, что у Бонни все очень плохо. Августина почти ничего уже не видела и плохо слышала. Она не видела, как мучилась Бонни, когда приезжала в последний раз, не слышала ее сбивчивую речь. «Я должна поехать и увидеться с ней, — решила Мора. — Я должна выяснить, что же с ней происходит».
Теперь Энгус звонил Мици.
— Нет, а что случилось? — Мици была настороже.
— Ничего не случилось. Я потерял следы Бонни. Это постоянно случается. Она мотается то туда, то сюда. Думал, может, она к тебе уехала.
— Нет, я ее уже несколько лет не видела.
— Ну ладно, — Энгус был в ярости. «Где может быть эта чертова сука? У меня же ее паспорт, да и денег у нее нет».
Последней надеждой была Лора. Он старался звонить ей как можно реже. В ее голосе было что-то такое, отчего он неловко себя чувствовал — что-то самодовольное и ограниченное, дьявольское и заговорщическое.
Лора была рада услышать Энгуса. Верный своему слову, Энгус купил ей роскошный дом после того, как она помогла Энгусу пресечь первую попытку Бонни сбежать. Она теперь шикарно жила в одном из самых богатых домов Мерилла.
Когда Энгус спросил, не знает ли она, где Бонни, в сердце Лоры прокрался страх. Эта маленькая дрянь может все испортить.
— Нет, Энгус, я ее не видела. Но ведь она же не сбежала? — Лора пыталась скрыть тревогу в голосе.
