Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э.

Я ухмыляюсь.

— Возьми себя в руки, Гарсия.

Дэниел усмехается и, пока сковорода нагревается, направляется в гостиную, а я наблюдаю, как он листает огромную папку с компакт-дисками.

Вчера я помогала раскладывать вещи, которые тот хотел выставить в гостиной. Теперь там громоздкая стереосистема, проигрыватель для винила, а на полках и везде, где хватило места, располагаются компакт-диски, пластинки и кассеты.

Мы договорились завтра после игры съездить в магазин за еще одним стеллажом, поскольку вещей у него слишком много.

Из динамиков стереосистемы льется Under Pressure в исполнении Queen и Дэвида Боуи. Дэниел качает головой в такт и, пританцовывая, возвращается ко мне.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, сдерживая смех, рвущийся наружу, пока он дурачится и поет. Звучит ужасно, голос срывается на каждой второй ноте, и ко всему прочему Дэниел пару раз обжигается, но это не мешает ему пользоваться лопаткой как микрофоном.

К концу песни с моих губ срываются короткие смешки, и я хлопаю.

— Умоляю, я заплачу, только больше этого не делай.

Дэниел фыркает.

— По-моему, я очень даже неплохо спел.

— Козлята звучат и то лучше.

— Так говорят все завистники.

— Нет, это правда.

— Завистница, — он фальшиво кашляет в ладонь.

Я фыркаю.

— Ты такой несмешной.

— Совсем недавно ты выкрикивала иное, — он пожимает плечами, не выражая ни грамма раскаяния.

Тело отвечает глухим гулом желания.

— И это твой ответ на любую мою реплику?

— Как же иначе, — он оглядывается на меня через плечо и подмигивает.

Я закатываю глаза, но щеки снова пылают.

— Ты уже послушала свой компакт-диск? — спрашивает он, переворачивая сэндвич. У меня текут слюнки: сыр тянется с боков, и на горячей, промасленной сковороде аппетитно золотится.

Хорошо, что он заставил меня спуститься.

— Вообще-то да. Я слушаю по одной песне в день. Надеюсь, ты не против, если я оставлю у себя проигрыватель еще ненадолго?

— Вернешь, когда захочешь, — он выглядит по-настоящему счастливым, настроение заметно улучшилось. — Понравилось то, что уже успела послушать?

— Ага, «Wobble» – это... шедевр. Как раз то, что мне было нужно. Скрасило день, — я слегка саркастична, но искренна.

Я была застигнута врасплох, когда из наушников полилась эта песня. Я ждала чего-то спокойного, может, даже вдохновляющего, но уж точно не реп.

— Правда? — его губы сжимаются в тонкую ниточку, будто Дэниел сдерживает улыбку. — Жду не дождусь, когда дослушаешь до конца.

Не знаю, чего ожидать, но я заинтригована. Странно думать, что пару месяцев назад я ни на что не надеялась, а теперь с нетерпением жду каждого мгновения, проведенного с Дэниелом.

Это глупо, если учесть, что через несколько месяцев он уедет. При мысли об этом в животе словно начинают расползаться осколки.

Грудь тяжелеет при вдохе, но я маскирую боль, когда он возвращается, неся две тарелки.

— Bon appétit, mademoiselle¹⁰⁸, — он протягивает тарелку, улыбаясь от уха до уха.

Мы болтаем – точнее, в основном болтает он – и слушаем музыку за едой. Я лишь краем уха улавливаю суть разговора, застряв между упоением моментом и раздражающей борьбой с мыслью о том, что влюбляюсь в него.

43

Дэниел

Когда тренер сказал, что хочет встретиться со мной с утра пораньше, я не ожидал, что присоединится еще и Брайсон.

Он тоже, по-видимому, был шокирован. Внешне выглядит обманчиво спокойным, но я обращаю внимание на легко пролегшую складку между его бровями, когда замечает меня в одном из двух стульев перед тренерским столом.

Левая половина его лица сплошное месиво. Щека распухла и усеяна синяками, и хоть глаз не заплыл, он заметно меньше второго. На носу виднеется свежая царапина, а губа и вовсе рассечена.

Хотел бы сказать, что мне стыдно, но это не так. Я резко опускаю взгляд на костяшки, сжимая ладони в кулаки. Они уже не такие багровые, как вчера, но все еще ноют. Я приветствую эту боль и жалею лишь об одном – что не успел нанести еще один удар.

— Заходи, — тренер подзывает его коротким жестом.

Брайсон быстро заходит и садится на соседний стул, прекрасно осознавая, что сейчас не время проверять нервы тренера на прочность. Не то чтобы когда-либо было подходящее время, но сегодня его лицо особенно мрачное. Пронзительные голубые глаза сужены, губы сжаты в тонкую прямую линию.

— Тренер...

Он поднимает руку, обрывая Брайсона.

— Ты не говоришь. Ты слушаешь, — он выпрямляется, буквально дрожа от гнева. Уверен, Брайсон, как и я, чертовски напуган, потому что тренер всегда был человеком устрашающим. — Мне отвратительно ваше поведение. Настолько, что едва не отстранил вас...

— Тренер...

Он резко шлепает ладонью по деревянному столу, перекрывая голос Брайсона.

— Ты лишился права говорить! Заткнись и слушай.

Брайсон молча кивает, вжимаясь глубже в спинку стула.

Тренер скрещивает руки на груди, вены на его лице и на шее вздуты.

— Я был готов дисквалифицировать вас обоих. За десять лет, что тренирую, мне еще ни разу не приходилось разбираться с настолько детсадовским дерьмом, но могу гарантировать, этого больше не повторится.

Сердце колотится так, что гул стоит в ушах, ладони потеют, а мысли несутся в штопор от одного лишь представления, чем все может обернуться.

— С сегодняшнего дня вы двое партнеры по отработке приемов, делите гостиничные номера и сидите рядом друг с другом в автобусе и самолете. Все, что требует двоих, вы делаете вместе. Хотите того или нет, но научитесь ладить и относиться друг к другу с уважением.

Черт, это хуже любого наказания. Я бы лучше согласился на отстранение, и готов поспорить, Брайсон думает о том же.

Он шумно выдыхает, каждая мышца на лице дергается, будто изо всех сил сдерживает крик.

— Радуйтесь, что попались мне в хороший день и что у нас серия побед. А теперь проваливайте и готовьтесь. Дэниел, задержись на минуту.

Брайсон бросает на меня короткий взгляд, кивает и проскальзывает за дверь.

— Тренер...

Он снова поднимает руку, но теперь проводит ладонью по лицу и откидывается в кресле.

— Дэниел, радуйся, что Декану и мне ты симпатизируешь. Отец Брайсона человек своеобразный, и поверь... — его голос срывается на хрип. — Впрочем, неважно, вопрос закрыт. Чтобы это больше не повторилось.

— До тех пор, пока он снова не заговорит о Джози, все будет в порядке.

— Ни одна девушка не стоит...

— Ничего личного, правда. Я отношусь к вам с огромным уважением, но Джози того стоит. К черту последствия.

Он потирает переносицу.

— Дэнни, я понимаю...

— А вы сами спокойно бы отнеслись, если бы это была ваша дочь? — я знаю, что перехожу черту, но он должен понять, насколько произошедшее для меня серьезно. Джози не просто какая-то девчонка, она моя девушка. — Если бы кто-то оскорблял ее, распускал грязные слухи?

Тренер срывает кепку и бросает ее на стол, проводя пальцами по черным волосам. Глубоко вздыхает и сухо, почти беззвучно, усмехается.

— Я понимаю, правда, — он замолкает, отведя взгляд куда-то в сторону, словно задумываясь, но потом трясет головой. — Но чтобы этого больше не повторилось.

Я лишь киваю, не уверенный, что смогу вслух пообещать то, чего, возможно, не сдержу.

— Прежде чем тебя отпущу, хотел спросить насчет того электронного сообщения.

Я вытираю ладони о бока, тревога клубится в груди.

— У меня не было времени...

— Я не давлю, но ты и сам понимаешь, что это прямой выход на команды и МБЛ. Потрясающая возможность, и я не хочу, чтобы ты ее упустил, — он, должно быть, чувствует мои сомнения или я плохо их скрываю, потому что задает вопрос, от которого в груди сжимается до боли. — В любом случае, даже если не заполнишь форму, ты все равно проходишь по драфту.