Истина в деталях (ЛП) - Болдт Р. С.

Каждое касание его члена о мой клитор подталкивает меня все ближе к краю, дыхание сбивается на короткие вздохи. Наши рты сталкиваются в диком поцелуе, который распаляет все нервные окончания в моем теле.

Похоть наполняет мои вены, они бурлят, наши тела сливаются воедино, его бедра бьются все сильнее и настойчивее, пока он не подталкивает меня за грань.

Я впиваюсь ногтями в его бицепсы, он заглушает своим ртом мой крик, а мои внутренние мышцы сжимаются вокруг его твердого члена. Его резкий стон отдается на моих губах, когда он еще два раза ударяет бедрами, прежде чем влажный жар заливает меня.

Он зарывается лицом в мою шею, и наше затрудненное дыхание заполняет комнату. Я провожу рукой по изгибам мышц на его спине и по плечам. Перебирая пальцами его волосы, я закрываю глаза и клянусь всегда помнить эти ощущения. Как сильно я люблю этого мужчину.

И всегда буду любить.

Лука изменил меня — из зрителя, сидящего на трибуне в моей собственной жизни, я превратилась в активного игрока на поле.

Несмотря на это, фундамент моей жизни разрушен. Все, что я считала правдой, исчезает как дым. Я должна все восстановить. Сделать так, чтобы мой фундамент был устойчивым и прочным. Не разваливающимся, основанным на лжи или полуправде.

«Все, что ты любишь, скорее всего, будет потеряно, но в конце концов любовь вернется в другом виде».

Антонио упомянул эту цитату Франца Кафки в своем дневнике, и она прочно заседает в глубинах моего сознания.

Я люблю Луку Никохавеса, но сейчас неподходящее для нас время. Он идет своим путем, который ему предначертан. Его дорога гладко вымощена, и на ней почти нет препятствий, которые могли бы помешать ему добраться до места назначения.

Если я чему-то и научилась в этом путешествии, наполненном поразительными откровениями, так это тому, что жизнь способна отклоняться от курса, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

Иногда ваш внутренний GPS-навигатор вводит вас в заблуждение, и вы попадаете на закрытую дорогу или в тупик, которого не ожидали. Изменить маршрут — это выход, но не всегда самый простой. Это может означать потерю времени, а возможно, и терпения.

Мне кажется, что я пережила больше изменений и неверных направлений, чем положено. Приходит время завершить все свои маршруты и отправиться в новый путь, с новыми пейзажами.

Пришло время раз и навсегда узнать, кто я такая.

Семьдесят первая глава

Оливия

Отхожу назад, чтобы осмотреться внутри таунхауса, и издаю вздох.

Не знаю, что больше угнетает — то, что в два чемодана поместилось почти все самое важное, или то, что в коробках, которые грузчики упаковывают и затем отправят мне, в основном лежат учебники по психологии и несколько моих любимых художественных романов.

Моя маленькая сумочка вместе с дневником Антонио засунута в рюкзак для ноутбука. Выдыхаю и бормочу про себя: «Я готова».

— Что ж, чертовски вовремя.

Я оборачиваюсь, сердце готово выскочить из груди. Моя сестра прислоняется к стене, с ее пальцев свисают ленты подарочного пакета.

— Господи, у тебя что, непереносимость стука? Клянусь, я заставлю тебя носить колокольчик на шее или что-то в этом роде.

Она усмехается.

— Я тоже рада тебя видеть. — Она подходит и обнимает меня за плечи.

Моя сестра везет меня в аэропорт. Моя сестра-близнец. Вот уж точно слова, которые я никак не ожидала произнести.

— Это было возле твоей входной двери. Нам придется каким-то образом засунуть его в один из твоих чемоданов. — Она протягивает мне пакет с подарком, и весь кислород улетучивается из моих легких, потому что я узнаю этот пакет.

К верхней части приклеена записка, нацарапанная уверенным мужским почерком. Я с любовью провожу кончиком пальца по каждому слову.

Моему профессору,

Мой мир прекраснее, когда в нем есть вы.

Делай то, что тебе нужно.

Я люблю тебя.

Лука

Когда я вынимаю содержимое, воспоминания ярко вспыхивают в моем сознании. Я закрываю глаза, воскресая в памяти тот момент, когда он сделал мне этот подарок. Как я была ошеломлена тем, что он вспомнил, о чем я упоминала.

«Помнишь, что у меня была музыкальная шкатулка?»

А он ответил с фирменным оттенком высокомерия. «Конечно, помню. Я помню все, что ты мне говоришь».

Отбрасываю пакет в сторону и прижимаю музыкальную шкатулку к груди. Несмотря на то, что я знаю, чего ожидать, сердце все равно замирает, когда поднимаю крышку, и звучит музыка. Невыплаканные слезы грозят пролиться, и я быстро смаргиваю их, пытаясь сохранить самообладание.

Мгновением позже Камила молча помогает мне уложить ее среди одежды в один из чемоданов, набитых до отказа. Удивительно, как она чувствует мою потребность в тишине, давая мне минутку подавить свои эмоции и вернуть самообладание.

Она тихим тоном спрашивает.

— Готова?

— Готова настолько, насколько это вообще возможно. — Я тоскливо улыбаюсь.

Она отрывисто кивает.

— Тогда давай отправим тебя в Англию.

Через 30 минут она подъезжает к назначенному выходу на посадку и помогает мне достать чемоданы из багажника. Поставив их на обочину, я притягиваю ее к себе и обнимаю.

Когда я уже собираюсь отпустить ее, она прижимает меня к себе еще крепче и шепчет.

— Не отказывайся от своего будущего, Ливви.

Когда она отстраняется, я с любопытством смотрю на нее. Но она лишь говорит.

— У меня есть предчувствие, что оно будет хорошим.

Гудок! Мы поворачиваемся и видим парня, который кричит из окна.

— Эй! Это высадка, а не зона для долгих прощаний!

Тон Камилы презрительный.

— Если у тебя с этим проблемы, выходи из своей шикарной арендованной машины, потому что ты по уши в долгах, и скажи мне об этом прямо в лицо!

Мужчина бледнеет, но пытается усмехнуться и не может. Я не могу подавить смешок.

— Мне нужно идти. Прилетай в гости?

Ее глаза встречаются с моими.

— Обязательно. — Слегка махая рукой, она садится в машину и уезжает.

Семьдесят вторая глава

Лука

Я практически лезу на стены, так мне не терпится. Ненавижу сидеть без дела, но я знаю, что у моего начальства есть обоснованные опасения по поводу того, что я вернусь в строй так скоро после суда. Пенман предложил мне на некоторое время смириться с чертовой кабинетной работой или перевестись из офиса в Майами.

Но это не единственное, что меня беспокоит. Несмотря на то, что я никогда не был тем, кто убегает, когда ситуация становится сложной, особенно учитывая, что многие парни выплескивают всякую язвительную чушь про Оливию, про меня и про ее связь с Сантилья, вариант с переводом звучит чертовски хорошо. Но даже это не гарантирует, что сплетни не распространятся или уже не распространились по другим офисам.

Подозрительность в глазах моих коллег выводит меня из себя. Если бы они знали, что за женщина Оливия, то и слова бы не сказали. Чертовы ублюдки. Я ожидал от них гораздо большего, чем таких беспочвенных предрассудков.

Откупориваю пиво, подхожу к дивану и ставлю его на подставку. Как только я опускаюсь на кожаные подушки, до меня доносится слабый звук, исходящий от раздвижной стеклянной двери — защелка тихо открывается. Вскакивая на ноги, я хватаю пистолет, снимаю с предохранителя и целюсь в дверь, ведущую в небольшой внутренний дворик.

— Тебе лучше, блядь, передумать, придурок.

— Полегче, Лука. Я не представляю угрозы. — Из темноты внутреннего дворика появляются женские руки, поднятые в знак капитуляции, и она делает шаг вперед.

Мой прицел не дрогнул.

— Да? Тогда какого хрена ты вскрываешь двери и входишь без приглашения?

Прямые светлые волосы доходят ей до плеч, на голове простая черная бейсболка. Одета она в черные штаны для йоги и такую же футболку, единственное не черное, это темно-розовые кроссовки. Она может быть чьей угодно младшей сестрой. Хотя я не замечаю никаких признаков того, что у нее есть оружие, это не значит, что она безобидна.