(не)жестокая нежность (СИ) - Гутовская Ирина

В голове не укладывается, как можно поднять на неё руку. Я всерьёз опасаюсь, что задену, стоит только замахнуться и неправильно рассчитать силу с расстоянием… Ведь всё должно быть выверено до миллиметра, чтобы ни у кого не осталось сомнений...

Не знаю, как это сделать?

— Иди сюда, — поднял её с пола, усаживая на своих коленях. Прижал к себе, громко вдыхая родной любимый аромат.

— Надо пробовать… — шепчет в ухо Тина, обнимая меня за шею. — Завтра будет поздно. Если сейчас не отработаем все движения, то ничего не получится. Наш скандал будет выглядеть наигранным.

«Именно поэтому не хотел посвящать жену, чтобы действовать спонтанно, на живых эмоциях» — но так или иначе, ударить её не смог бы ни при каких обстоятельствах, мне кажется, даже в состоянии аффекта не способен на это.

Хотя, в целом, рад, что так сложилось: моя девочка не будет мучиться от душевной боли, презирая меня… И я не уверен, дала бы она шанс исправить ошибку, когда впоследствии правда вылезла бы наружу. А главное: всю семью не нужно впутывать в эту историю. Мы уже придумали, как оградить их — никто не узнает о нашем «типа» расставании. Но об этом позже…

— Хорошо, давай потренируемся, — ставлю Тину на ноги и сам поднимаюсь.

Отходим друг от друга на расстоянии моей вытянутой руки. Несколько раз убеждаюсь, что этой длины достаточно, чтобы со стороны удар наотмашь, разумеется, по лицу, выглядел натурально. На этом варианте настояла Лара, ссылаясь на то, что все мужчины сразу бьют женщин именно по лицу. Понятия не имею — я не все и никогда так не делал. Это низкий поступок, за который нельзя прощать.

— Может, сначала всё-таки ты? — предлагаю жене первой испытать свои силы. В отличие от меня, во время нашего преставления она залепит настоящую пощёчину.

— Не вижу смысла, — пожимает плечами она. — Это всего лишь пощёчина… раз и всё…

— Раз и всё… — передразнил её. — А ты когда-нибудь кого-нибудь ударяла? — смотрю на неё, улыбаясь. С таким деловым видом рассуждает о том, чего не делала. Смешная…

— Нет… — Тина скрестила руки на груди, взглянув исподлобья.

— Ну вот, видишь, тебе тоже нужен опыт. Давай, не стесняйся. Смелее, — я подался вперёд, подставляя щёку. Сам же с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Более нелепую ситуацию не придумаешь: муж и жена тренируются, как наносить удары друг другу.

— Ян, перестань, — моя девочка тоже улыбается. — Я так никогда не соберусь…

— Всё. Я сама серьёзность, — выпрямился, сжимая губы в тонкую линию. И старался не смотреть на жену, иначе опять засмеюсь. — А теперь, давай, врежь мне.

— Помолчи, пожалуйста, — возмутилась она. — Или соглашусь изображать другую сценку… переиграть недолго…

— Лара и тебе предлагала?

— Ян! Молчи.

— Молч-ч…

Тина резко ударила меня, не дав договорить.

Если честно, то подобный жест считаю оскорбительным и унизительным по отношению к мужчине, но сейчас не тот случай. Да и пощёчина вышла слабая: не ударила, а как будто погладила. Единственное, что удалось — это эффект неожиданности.

— Ты приласкать решила? Если, да, то у тебя получилось. Я почти завёлся…

«Может я латентный мазохист? И мне понравится быть в роли пресмыкающегося раба перед госпожой, исполняющего все её прихоти… м-м-м… это идея… По-моему, Тина отлично смотрелась бы в кожаном белье, маске, с плёткой в руках: маленькая, хрупкая, но при этом обладающая особой силой и властью…» — я и так её вечный раб.

Медленно подхожу к ней, ощущая прилив возбуждения, которое жаркими волнами растекается по телу. А после мыслей, только что посетивших меня, мечтаю узнать, на что способна моя девочка. Пусть покажет свой обжигающий удар.

— Ян… — она отступила назад, прислонившись спиной к стене. И смотрит растерянным взволнованным взглядом. Столько лет прошло, а она, как в первый раз, благоговеет передо мной. Наслаждаться её реакцией никогда не надоест.

— Бей сильнее, — поворачиваю голову вбок.

— Не по мне всё это… — вместо пощёчины, Тина нежно трогает моё лицо.

— Бей! — требую или даже приказываю, от моего тона жена вздрагивает.

— Нет… не хочу… Давай обойдёмся без этого. Поскандалим и разойдёмся.

— Бей, я сказал! — схватил её за запястье. — Ну!

Тут она выдернула руку, замахнулась и залепила звонкую пощёчину. Но опять получилось не то, что ожидал. Для меня удар по-прежнему слабоват, а вот Тина…

— Ай! Ух-ё… — завопила от боли. — Ян, твоё лицо словно каменное…

— Сладкая моя, прости, — я обнял её, приподнимая на уровень своих глаз, и понес на кровать. Для удобства она обхватила мой торс ногами. — Действительно, неудачная затея вышла.

— Теперь меня точно можно списывать со счетов. Правая рука пострадала, а левой — не смогу, если не хочу ещё больше покалечиться.

— Так опасался причинить тебе боль, а в итоге — всё равно виноват, — вместе с женой присел на постель.

— Теперь твоя очередь, — напомнила моя девочка, взглянув внимательно.

— Ну, уж нет, хватит экспериментов на сегодня, — осматриваю руку Тины — на тыльной стороне ладони появилась заметная припухлость и покраснение.

— А как быть завтра? — она корчится, когда сгибаю и разгибаю её кисть.

— Попробую действовать интуитивно и постараюсь не задеть тебя. Ты главное: больше кричи, плачь, обвиняй, обзывай — и за всем этим не так будет видна наша игра…

«У меня будет только одна попытка» — добавляю весомое дополнение. Я должен быть предельно осторожен. Иначе не прощу себе…

— Хорошо. Я доверяю тебе.

— Надо лёд приложить.

— Ерунда, пройдёт… Лучше подари эту ночь… когда в следующий раз будем близки…

Просить дважды меня не нужно...

Тянусь к любимым губам, сминаю их в жадном поцелуе, и откидываюсь спиной назад, увлекая за собой жену на кровать. И как хорошо, что одежды на нас по минимуму: на мне одни пижамные штаны, а на Тине — трусики и моя футболка. Она часто надевает мои вещи, причём только те, которые я уже успел поносить, желательно не раз. Выглядит, конечно, умилительно, как её миниатюрная фигурка прячется в слоях ткани. Но самое приятное знать, зачем всё это: она хочет укутать себя моим запахом; ещё не расстались, а уже тоскует… так же, как и я… в груди щемит от гнетущего ощущения…

Где же набраться сил? Как всё выдержать и не свихнуться от постоянного беспокойства? Стоит представить, что эта история может затянуться на неопределённое время, а семью придётся оставить для их же безопасности — становится невыносимо больно, словно кусок плоти отрывают… А безвыходность душит, связывая по рукам и ногам, дёргая за верёвки, как марионетку…

— Ян… — Тина разорвала поцелуй, захрипела в моих руках и попыталась ослабить хват. Я сжал её настолько сильно, не желая отпускать, что не заметил, как причиняю боль или, скорее, ставлю на ней отметины в знак абсолютной принадлежности мне. Была бы моя воля — пришил бы к себе крепкими нитями.

— Прости, увлёкся… — перевернул жену на спину, нависая сверху. И снова впился в сочные пухлые губы.

Она провела ладонью по моему торсу, пробралась под резинку штанов и стала гладить возбуждённую плоть, нежно прикасаясь своими шаловливыми пальчиками.

— Хочу тебя поласкать, — прошептала в мой рот.

— У меня сейчас одно желание: поскорее раздеться и…

— Тогда не жди… — Тина сняла с себя футболку, взяла мою руку и засунула к себе в трусики. — Потрогай. Я уже мокрая… там всё жаждет и требует тебя…

— Уф… сладкая… — я шумно вдохнул воздух, прикасаясь к влажным складочкам. — Хочешь меня?

— Да… о-о-очень… — сказала она с придыханием, прикрыв веки, а бёдрами двигает навстречу пальцам.

— Вот так? — проникаю внутрь неё. Обожаю наблюдать, как она постепенно разгорается и начинает сиять, излучая свой убийственный манящий свет, словно приглашает окунуться в совместное безумие.

— А-а… пожалуйста, быстрее… Ян…

Я перевернул жену на живот. Приспустил пижамные штаны, освобождая рвущийся на волю член. И, отодвинув край её кружевных трусиков, ворвался в нежное податливое тело… Не знаю, что за дикий порыв накатил, но я вколачивался в неё с каким-то сумасшедшим напором, глубокими точками-ударами... А Тина с наслаждением принимала меня, стонала, уткнувшись в подушку…