Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах
– А ну ты, спекулянтская морда, – и при этом ощутимо ткнул Вовочку пальцем в спину, – подними руки вверх и шагай не оборачиваясь, вперед, к милицейскому опорному пункту.
Вовочка послушно поднял руки, выронив при этом сумку, от его спины почти осязаемо повеяло страхом. Затем он стал медленно поворачиваться к нам лицом. И лишь встретившись со мной взглядом, он понял, наконец, что за «милиция» его остановила, и только успел с трудом вымолвить: «Савва, ну ты, блин, даешь!», после чего словно куль повалился мне на руки, хотел, видимо, обнять на радостях, да ноги подвели, ослабли.
– Какого черта ты здесь делаешь? – строго спросил его я, чувствительно встряхивая для того, чтобы он мог держаться на ногах. – Вот мой хороший товарищ, Сергей Николаевич, между прочим, старший лейтенант БХСС, сейчас тебе объяснит, что значит втихаря гадить на чужой территории.
– Савва, ну… я… это… Тебя ведь не было в городе больше двух месяцев…, сказали, ты теперь в каких-то поездках, – залебезил Володя, пытаясь улыбнуться, но у него выходила какая-то вымученная гримаса, так как он был от природы застенчив и к тому же трусоват. Я поднял с земли его довольно тяжелую сумку и повел «партнера» к выходу с рынка, дорогой читая ему мораль и объясняя, в чем он неправ.
Через час-полтора мы, забрав из камеры хранения на ж/д вокзале еще две Володины сумки, пересмотрели у Сереги на дому весь товар, отобрали 20 пар джинсовых брюк «Вранглер», пару десятков порнографических журналов, несколько блоков сигарет и жвачки, а также красный замшевый пиджак 50– Ого размера, который я ту же примерил на себя. Пиджак мне сразу понравился, так как точно такой же у меня был дома (я купил его еще в 1979 году и он уже порядочно поизносился).
– Вообще-то я хотел за пиджак 280, – пролепетал Володя, когда я предложил ему двести рублей.
– Ты что, с ума сошел, я же для себя беру, – натурально возмутился я.
– Ладно, двести, – сдался он, и я продолжил наступление.
– За джинсы – оптом – две тысячи, – проговорил я, ожидая Володиной реакции.
– Две восемьсот, – тут же сказал он.
– Две четыреста, это окончательно, – повысил голос я, и он вновь сдался.
– Итого три двести за все, – подытожил я. – Включая журналы и жвачку. В общем, сейчас, ты, может быть, сотрудничая исключительно со мной, и проиграл несколько сотен, зато тебе это не стоило ни труда, ни риска, ни затраченного времени, так что знай мою щедрость.
Володя вздохнул, как мне показалось, с облегчением, пересчитал деньги, причем Серега добавил до недостающей суммы тысячу рублей из своей заначки, и на этом мы закончили нашу финансовую операцию.
Часом позже, неторопливо пробираясь по фруктовым рядам рынка, я уже переговаривался с горячими южными парнями, которые торговали здесь экзотическими фруктами. Я показывал им одну пару джинсов, которую держал в прозрачном пакете подмышкой. Остальные находились в сумке, с которой Серега предусмотрительно стоял в сторонке.
Из трех десятков кавказских торговцев лишь один всерьез заинтересовался джинсами, и я понял, что он уже закончил продавать свой товар и теперь собирается отбыть на родину, а зачем ему, спрашивается, везти домой деньги, когда купив на них товар, можно было дополнительно нажиться.
Это был относительно невысокий, с меня ростом, но очень плотный, широкоплечий и волосатый мужик, который весил никак не меньше 120 килограммов.
– Пачиму, шлюшай, ти хочишь за них по 180? Адин парен предлагал сегодня такие же за 160 рублэй, он бы и за 145 отдал, я его уже почти уговорил, да, – говорил он, перебирая в своих потных ладонях ткань джинсов.
– Ага, и где теперь этот твой парень? – спросил я насмешливо, беря у него со стола какой-то непонятный фрукт и откусывая от него кусок.
– Ни знаю, дарагой, ушла куда-то, – развел он руками.
– Это такой невысокий, рыжий, конопатый, – спросил я, описывая Володю, после чего швырнул фрукт, оказавшийся слишком приторным, в мусорный контейнер.
– Да, правильно, такой, такой, – удивленно подтвердил грузин.
– Я его… – намеренно протянул я, – это… – я цокнул языком и провел ребром ладони по горлу. – В общем, теперь я буду тот парень. Так что, идем смотреть товар или нет?
– Идем, – согласился Джибило – так звали парня друзья-коллеги.
Гостиница «Колхозная», расположенная рядом с рынком, поражала впервые попавшего туда человека своей особой неряшливостью, а также обшарпанными стенами коридоров и стандартным набором гадостных запахов, навсегда, казалось, поселившихся здесь, и уже въевшимся в ковры, мебель и даже стены здания.
Номер, в который мы вошли, «благоухал» теми же запахами, и выглядел не лучше вестибюля и коридора.
Джибило, не теряя времени, закрыв двери на ключ, стал разворачивать джинсы пару за парой, и, ничего не понимая в указанных на лейблах размерах, начал все подряд напяливать на себя и примерять, начиная с 42 размера и кончая 50-ым, так как больших размеров у нас не было.
А я тем временем совал ему в руки порнографические журналы с все новыми «картинками», и тогда он останавливался, тыкал толстым желтым ногтем в очередную картинку и раскатисто смеялся, затем опять принимался мерить джинсы. «Дитя гор, – добродушно подумал я о своем деловом партнере. – Простота и натиск, никакой интеллигентности».
Через пятнадцать минут Джибило был уже абсолютно потным, трусы его скатились до колен, обнажив волосатое тело гориллы, а наш клиент пытался напялить на себя последнюю пару джинсов – все остальные, немилосердно вывернутые, в полном беспорядке валялись на кроватях, на столе и на стульях. Серега стоял рядом с ним и был не менее мокрым, только от страха и напряжения – в эту минуту он наверняка думал о том, что в первый и последний раз в жизни принимает участие в столь нервном мероприятии.
Наконец мы с Джибило достигли соглашения и, остановившись на сумме в четыре тысячи шестьсот рублей за джинсы и журналы, ударили по рукам. Подняв матрас, джигит надорвал свежезашитый шов – черными нитками по полосатому бело-коричневому полю, запустил в него руку и вытащил толстую пачку денег, лежавших там вразнобой.
Слюнявя пальцы и шевеля губами, Джибило стал сосредоточенно пересчитывать купюры, и в этот самый момент в дверь постучали.
– Спокойно, ребятки, – сказал я, запуская руку за пояс и нащупывая нунчаку, с которыми никогда не расставался. – Джибило, спроси, кто там пришел, и если это кто-то из твоих, пусть войдет один человек, и не больше. И смотри мне, давай по-хорошему, без глупостей.
Джибило одним движением накрыл деньги одеялом, отворил двери и, как мне показалось, сам вздохнул с облегчением; у двери стоял какой-то старикан – оказалось, что это был дядя Джибило по имени Дато.
