Николас Эванс - Заклинатель
– А вот вы, сразу видно, любите, – сказала Энни.
– Что?
– Любите танцевать. Я видела, как вы танцуете.
– Ясно. Но я тоже вас видел. И думаю, вы лукавите, уверяя меня, что не любите танцы.
– Все зависит от настроения.
– Хотите воды?
– Просто умираю, как хочу.
Том попросил у Фрэнка чистый стакан, а «Доктора Пепперса» поставил на стойку. Легко придерживая Энни за спину, он повел ее мимо танцующих, остро ощущая тепло ее тела под влажным платьем.
– Идем.
Они прокладывали путь меж парами, и Энни не могла ни о чем думать, только о том, что чуть ниже плеча ее касается рука Тома.
Ну зачем она сказала, что не любит танцевать? Он пригласил бы ее, обязательно пригласил. А ведь она так об этом мечтала…
Двери конюшни были широко распахнуты, и мигающие огни праздника освещали струи дождя, сказочно преобразившегося в переливающийся бисером занавес. Ветер утих, но дождь сам дарил свежесть, и те, кто хотел немного проветриться, толклись в дверях. Прохладный воздух остудил пылающее лицо Энни.
Они остановились на самой границе дождя; ровный шум ливня заглушал музыку. Теперь Тому незачем было держать руку у нее на спине, и он убрал ее, хотя Энни этого мучительно не хотелось. Дом стоял на противоположной стороне двора и казался кораблем, затерявшимся в океане. Там светились окна, и Энни подумала, что именно туда они пойдут за водой.
– Мы утонем, – сказала она. – Можно подождать. Я еще не погибаю от жажды.
– Значит, я ослышался? А кто сказал, что «просто умираю».
– Я сказала. Но я не хочу утонуть. Хотя и говорят, что эта смерть – одна из лучших. Интересно, откуда это может быть известно?
Том засмеялся.
– Вы много думаете, правда?
– Да, что-то там в голове вечно крутится. Никакого покоя.
– Иногда это мешает?
– Да.
– Как, например, сейчас. – Том видел по ее лицу, что она не поняла его. Тогда он показал на дом. – Вот мы стоим здесь, дождь льет как из ведра, а вы думаете: как скверно, нет воды.
Энни бросила на Тома насмешливый взгляд и взяла из его рук стакан.
– Понимаю. Вы хотите сказать, что я из-за леса не вижу деревьев.
Том улыбнулся и пожал плечами, а Энни протянула стакан в темноту. Прикосновение холодных струй к ее обнаженной руке было почему-то почти болезненным. Шум дождя стер все другие звуки – и казалось, что в мире существуют только они двое. Пока наполнялся стакан, Том и Энни не сводили друг с друга глаз, пытаясь под шутливостью спрятать истинные чувства. Стакан наполнился быстро – быстрее, чем они хотели.
Энни сначала протянула стакан Тому, но он только покачал головой, продолжая смотреть на нее. И она тоже, пока пила, не отрывала от него глаз. Вода была прохладной и чистой – и настолько этой своей кристальной чистотой не походила на реальность, что Энни захотелось плакать.
13
Как только Грейс, забравшись в «Шевроле», оказалась рядом с Томом, она сразу поняла: ее ждет какой-то сюрприз. Тома выдавала улыбка: точь-в-точь малыш, который припрятал коробочку с леденцами. Грейс захлопнула дверцу, и они, отъехав от речного домика, покатили к загонам. Грейс только что вернулась от Терри и наспех доедала сандвич.
– Что случилось? – спросила она.
– Ты о чем?
Она пристально на него взглянула, но Том изобразил полную невозмутимость.
– Ну, во-первых, вы приехали раньше обычного.
– Правда? – Том потряс рукой с часами. – Вот ведь как подводят.
Поняв, что от Тома ничего не добьешься, Грейс снова принялась за сандвич. На лице ее попутчика снова промелькнула та же довольная улыбка.
Второй неожиданностью было и то, что, направляясь к стойлу Пилигрима, Том захватил с собой веревку. Она была уже и короче той, что он использовал как лассо, и была сплетена из ярких шнуров – алого и зеленого.
– Что это?
– Обыкновенная веревка. Красивая, правда?
– Да. Но зачем она?
– Знаешь, Грейс, такая веревка может пригодиться для уймы всяких вещей.
– Например, ее можно привязать к дереву, чтобы раскачиваться…
– Вот-вот, и для этого тоже.
Когда они подошли к загону, Грейс, как всегда, устроилась на ограде, а Том вошел внутрь, держа веревку в руке. Пилигрим занимал свое обычное положение – в самом дальнем углу, а завидев Тома, стал фыркать и наконец решил использовать последнее, довольно ненадежное средство защиты: нервно забегал вперед-назад, весь напрягшись, точно струна. Чутко прядая ушами, он следил за каждым шагом Тома.
А Том не смотрел на него. Идя к коню, он совершал какие-то манипуляции с веревкой, но Грейс, к которой Том находился спиной, не видела, что именно он делал. Вскоре Том остановился, но продолжал возиться с веревкой, не поднимая на коня глаз.
Грейс видела, что Пилигрим заинтригован не меньше ее. Он перестал метаться и остановился, приглядываясь к движениям человека. И хотя конь часто вскидывал голову и рыл копытами землю, внимание его было приковано к Тому. Грейс медленно двинулась вдоль ограды – ее тоже одолевало любопытство – что же там делает Том. Но ей не пришлось далеко отходить: Том сам повернулся к ней лицом, закрыв спиной веревку от Пилигрима. Теперь Грейс видела, что он завязывает на веревке узлы, но зачем? На мгновение Том поднял глаза и улыбнулся ей из-под полей шляпы.
– А он любопытный малый.
Грейс взглянула на Пилигрима. Тот просто сгорал от любопытства. И как только перестал видеть руки Тома, поступил так же, как Грейс, – немного прошел вперед, надеясь отыскать лучший угол обозрения. Том, услышав топот, тоже подвинулся вперед, по-прежнему не поворачиваясь. Пилигрим немного постоял, как бы обдумывая дальнейшие действия, посмотрел на Тома и сделал еще несколько осторожных шагов. И снова Том, услышав его, отодвинулся – расстояние между ними сокращалось, но крайне медленно.
Грейс видела, что Том перестал завязывать узлы, теперь он натягивал их и перераспределял – и тут девочка вдруг поняла, что это такое. Уздечка! Она не верила своим глазам.
– Вы ее наденете?
Том хитро улыбнулся и произнес театральным шепотом:
– Только если он попросит.
Грейс была так захвачена происходящим, что потеряла представление о времени. Сколько это длилось? Десять, пятнадцать минут? Вряд ли многим больше. Как только Пилигрим приближался, Том отступал, не выдавая свой секрет и тем самым все больше разжигая его любопытство. Но каждый раз расстояние между конем и человеком сокращалось. После того как они дважды обошли по кругу манеж, Том направился к центру: теперь их разделяло не больше дюжины шагов.
Том улыбнулся Грейс – он стоял теперь вполоборота к ней, а на Пилигрима внимания не обращал. Уязвленный тем, что им пренебрегают, конь фыркнул и замотал головой. Потом сделал еще два-три шага к Тому. Грейс понимала: он ждет, что человек опять отодвинется, но на этот раз Том остался на месте. Такая перемена удивила коня – он замер, оглядываясь и словно ища, кто бы – может, Грейс? – подскажет ему, в чем тут дело. Не найдя ответа, он сделал еще шаг вперед. Затем еще – пофыркивая, вытягивая шею и стараясь понять, какая опасность может исходить от человека, и, однако же, не в силах преодолеть свое любопытство: что там у него в руках?
