Николас Эванс - Заклинатель
Энни сказала, что с Пилигримом он такого не делал. Значит, конь еще не готов, отвечал Смоки.
– Если все так, как вы говорите, – это просто волшебство, – заметила Энни.
– Нет, мэм. Это больше чем волшебство.
Бог с ним, с названием… Энни и сама чувствовала эти чары. И когда Том работал с лошадьми, и когда они вдвоем совершали прогулки верхом. По правде говоря, она всегда их чувствовала – как только оказывалась с ним рядом.
Это было первое, о чем подумала Энни, проснувшись вчера утром рядом с Грейс, когда первые лучи солнца пробились сквозь выцветшие шторы. Долго лежала она неподвижно, и ровное дыхание дочери словно баюкало ее. Один раз Грейс что-то прошептала, но Энни так и не сумела расшифровать эту весть из далекой страны сна.
А потом… потом она заметила среди сваленных у кровати книг и журналов ту книжку, которую ей дали родственники Лиз Хэммонд: «Путь пилигрима». Сама она ее даже не раскрывала и не знала, что Грейс взяла ее себе. Энни тихонько выбралась из постели и, взяв книгу, уселась с ней у окна, где было посветлее.
Она вспомнила, с каким восхищением слушала в детстве историю героического путешествия в Святой град скромного христианина. Тогда она не замечала никаких аллегорий, теперь же они казались ей слишком назойливыми и неуклюжими. Однако одно место – ближе к концу книги – заставило ее задуматься.
И пригрезилось мне, что пилигримы, пройдя Волшебные Земли, вступили в страну Бюлах, где воздух сладок и приятен. Путь их лежал прямо через эту страну, и там они наконец успокоились и обрели равновесие духа, слыша дивное пение птиц и крики черепах и радуясь цветам, распускающимся каждое утро. В этой стране солнце светит днем и ночью, а лежит она за Долиной, и нет в нее доступа Великому Отчаянию, и Замок Сомнения нельзя видеть отсюда. Святой град – цель их паломничества – был совсем рядом, и они уже встречали обитателей Града сего на пути своем. Сияющие лики их можно часто видеть в этой земле, граничащей с Раем.
…Энни прочитала этот отрывок три раза. А потом позвонила Дайане и спросила, нельзя ли им с Грейс поехать с ними в церковь. Этот порыв был столь не характерен для Энни, что она едва над собой не рассмеялась. Впрочем, религия была тут почти ни при чем. Все опять упиралось в Тома Букера.
Энни понимала: к тому, что случилось сегодня ночью, Том имеет прямое отношение. Это он приоткрыл завесу, разделявшую Энни и Грейс, это он помог им заново обрести друг друга. «Не давайте ей оттолкнуть себя». – И она послушалась его. Своим посещением церкви она как бы поблагодарила Тома… Грейс подтрунивала над матерью, выясняя, сколько лет та не ступала в храм Божий, но делала это любя и с готовностью согласилась сопровождать Энни.
…Мысли Энни вернулись в настоящее. Смоки даже не заметил, что она отвлеклась, продолжая увлеченно рассказывать какую-то длинную и запутанную историю о владельце какого-то ранчо. Энни снова стала украдкой высматривать Тома. Может, он вовсе не придет.
Мужчины снова вынесли столы на улицу, прямо под дождь, и начались танцы. Загремела музыка – по-прежнему в стиле кантри, и дети, подзуживаемые самыми большими шалунами, снова захихикали, втайне радуясь, что не надо танцевать самим. Наконец-то можно было посмеяться над родителями – это куда приятнее, чем терпеть их вечные насмешки. Раза два девочки постарше, нарушая этот неписаный детский уговор – не танцевать, выходили в круг и танцевали друг с другом. Это заставило Энни насторожиться. И как же ей до сих пор не пришло в голову, что вид танцующих пар может расстроить Грейс. Извинившись перед Смоки, она отправилась на поиски дочери.
Грейс и Джо сидели в той части конюшни, где располагались стойла. Увидев Энни, Грейс что-то прошептала мальчику на ухо, и тот заулыбался. Когда Энни подошла, улыбка уже исчезла с его лица. Джо встал и поздоровался с ней.
– Мэм, не хотите ли потанцевать?
Грейс весело расхохоталась, и Энни посмотрела на нее с подозрением.
– Надеюсь, здесь обошлось без подсказок?
– Конечно, мэм.
– Или у вас пари?
– Фи, мама! Как ты груба, – сказала Грейс. – Как можно такое подумать!
– Нет, мэм, что вы! – с невозмутимым лицом стал уверять ее Джо.
Энни взглянула на Грейс, и та словно прочла ее мысли.
– Мама, если ты думаешь, что я стану танцевать с ним под эту допотопную музыку, то ты ошибаешься.
– Ну что ж, тогда спасибо, Джо. С удовольствием с тобой потанцую.
Джо танцевал очень неплохо, и его ничуть не смущали ехидные реплики ровесников. Тогда-то она и увидела стоявшего у бара Тома. Встретившись с Энни взглядом, он приветливо махнул рукой. Энни почувствовала такую острую радость, что даже испугалась – а вдруг это кто-то заметит?
Когда музыка смолкла, Джо вежливо поклонился и отвел Энни к Грейс, которая, глядя на них, покатывалась со смеху. Кто-то коснулся плеча Энни: обернувшись, она увидела Хэнка. Он приглашал ее на следующий танец, предупредив, что отказа не примет. Когда танец закончился, у Энни от смеха болел живот – так рассмешил ее этот великан. Следом подошел Фрэнк, потом – Смоки. Ей просто не давали передохнуть.
Грейс, Джо, близнецы и еще кое-кто из ребят затеяли шутливый общий танец – под видом забавы, и таким образом они вроде бы не теряли достоинства.
Том танцевал с Дарлин, с Дайаной, а потом – более интимно – с молодой хорошенькой женщиной – Энни ее не знала, да и знать не хотела. Возможно, у него есть подружка – а почему бы нет? И каждый раз, когда музыка смолкала, Энни оглядывалась, ища Тома взглядом и не понимая, почему он не хочет ее пригласить.
Оттанцевав со Смоки, Энни направилась к бару, и Том, вежливо поблагодарив свою партнершу, быстро последовал за ней. Уже третий раз он пробовал пробиться к Энни, но его постоянно опережали.
Протискиваясь сквозь толпу разгоряченных гостей, Том видел, как Энни провела рукой по увлажнившемуся лицу, потом по волосам – откидывая их назад тем же жестом, как в то утро, когда он встретил ее у брода. Легкая ткань платья слегка прилипла к стройной спине. Приблизившись, Том вдохнул запах ее духов, смешанный с тонким ароматом кожи.
Фрэнк, стоявший за стойкой, спросил у Энни, чего ей налить. Она попросила простой воды. Но Фрэнк мог предложить только «Доктор Пепперс». Энни взяла стакан и, обернувшись, увидела перед собой Тома. – Привет, – сказала она.
– Привет. Значит, Энни Грейвс любит танцевать.
– Да нет, совсем не люблю. Но здесь не отвертеться.
Том засмеялся и не стал приглашать ее на танец, хотя весь вечер только этого и ждал. На мгновение их оттеснили друг от друга, и сразу же грянула музыка. Им приходилось почти кричать, чтобы услышать хоть слово.
