Вульф (ЛП) - Хоуп Пейсли

После этого я не сомневаюсь, не думаю о том, мертв ли он, — я бросаюсь вперед, потому что должна добраться до Джейка раньше, чем он доберется до Габриэля, иначе нам обоим конец, а я проделала весь этот путь не для того, чтобы позволить этому случиться.

Я без раздумий врываюсь в дверь, чтобы встретить свою судьбу.

Глава 55

Габриэль

Глаза Бринли встречаются с моими через сетку, и я задаюсь вопросом, не умер ли я уже. Если я вижу эти прекрасные голубые глаза, значит, так оно и есть. Но что-то с ними не так. Если я мертв, ее глаза должны быть счастливыми, полными света и огня, которых я так жажду, а не злыми и испуганными.

Только когда она поднимает пистолет, я понимаю, что я жив и есть большая вероятность, что она погибнет, пытаясь спасти меня.

Я отрицательно качаю головой, стараясь делать это как можно осторожнее, чтобы Джейк этого не заметил, но она уверенно кивает и стреляет.

Чертова маленькая бандитка.

Я наблюдаю как в замедленной съемке, что случается, когда я участвую в бою, как пуля проносится мимо меня и попадает Марко куда-то в грудь. Он хрипит, стонет и падает на пол, выронив колючую проволоку за моей спиной. Его пистолет лежит на столе. Я смотрю, как Бринли врывается в дверь в своих чертовых «Doc Martens». Ее волосы собраны в хвост, она одета в черные джинсы и черную майку.

Я понимаю, что сейчас решается вопрос нашей жизни или смерти, но, черт побери, я никогда еще так отчаянно не хотел ее трахнуть, никогда.

— Даже не думай об этом, или я выстрелю! — дрожащим голосом выкрикивает она, пока Джейк озирается, а затем смотрит на свой пистолет, также лежащий на столе рядом со мной.

Ошибка номер два: Никогда не выпускай свое гребаное оружие из рук.

Он усмехается.

— Удачный, блядь, выстрел. Ты сейчас умрешь, девочка. — Слишком громкие слова для парня, который как полное дерьмо прячется за моей спиной, используя как щит.

Он смотрит на Марко, и я ухмыляюсь. Моя маленькая колибри попала ему прямо в грудь. Он задыхается, булькает и истекает кровью на полу. Я вознагражу ее за отличный выстрел при первой же возможности.

— Может быть. — Бринли крепче сжимает пистолет, вздергивает подбородок и, черт возьми, улыбается ему. — А может, я трачу большую часть дня на то, чтобы научиться точно попадать в цель, не так ли, малыш? — спрашивает она, не глядя на меня и приподняв одну бровь.

Признаюсь, я никогда не знал, что такое любовь, но то, что я испытываю сейчас, — это самое близкое к ней чувство. Бринли выглядит как моя гребаная ходячая влажная мечта. Я опустошен и сломлен, но чувствую, как мой член встает от одного ее вида.

— Так и есть, — говорю я Джейку, нацепив на свое избитое лицо вымученную улыбку.

— Это, конечно, не делает меня идеальным стрелком, но вполне уверенным, чтобы попасть в тебя, — сладко добавляет она.

— Тебя посадят за убийство, ты же знаешь, да? — Джейк хватается за соломинку, понимая, что ему крышка. — Ты проведешь остаток жизни в тюрьме за убийство двух человек, и ради кого? Человека, с которым ты познакомилась всего два месяца назад?

Бринли наклоняет голову набок и говорит с Джейком так, будто он маленький ребенок. Вежливый тон, который ей привили до меня, смешивается с порочностью, которую я помог ей раскрыть. Что за дьявольское сочетание.

— О, я так не думаю. Я знаю, как хорошо мой мужчина умеет прятать тела, и уверена, что он сделает все, чтобы закопать тебя так глубоко в грязь, что никто, блядь, не найдет.

— Конечно, — добавляю я с ухмылкой. Я мог бы, черт возьми, смотреть на нее вот так весь день напролет.

— Черт! — кричит он, паникуя.

— Вот, — говорю я ему. — Именно поэтому ты никогда не сможешь стать президентом этого клуба, в этом причина того, что твой отец выбрал меня, — спокойно говорю я ему, пока Бринли стоит перед нами. — Потому что ты не справляешься с критическими ситуациями и никогда, блядь, не продумываешь все до конца.

Я слежу за ее глазами, она нервно переводит их между мной и Джейком. Она ждет своего шанса, и это будет нелегко, потому что Джейк прочно обосновался за моей спиной.

Она знает, что, если продвинется вперед, у него будет возможность схватить пистолет, и она не хочет стрелять в него, когда есть шанс попасть в меня.

— Пошли вы оба! — жалобно вопит Джейк, нанося мне сокрушительный удар по почке.

Я не издаю ни звука. Я даже не чувствую боли. Адреналин бурлит в моей крови от необходимости освободиться и уберечь Бринли.

— Ты не можешь стоять у меня за спиной всю ночь, — уговариваю я Джейка двигаться. Я собираюсь покончить с этим гребаным делом.

— Бинт на моем плече, — говорю я ему. — Она уже стреляла в меня один раз. И видишь ли… моя девочка считает меня немного сумасшедшим, но я готов поспорить, что в этой ситуации она сделает все, что я ей скажу.

— О чем ты, блядь, говоришь? — спрашивает Джейк.

— Конечно, сделаю, малыш. — Бринли не упускает возможности поправить свою потную хватку.

— Я с радостью приму еще одну пулю, если она пройдет через меня, чтобы прикончить тебя, — говорю я ему.

Я смотрю ей в глаза. Я знаю его, он сделает свой ход. Я киваю ей и произношу слова, которые ей нужны…

— Просто стреляй.

Как я и предполагал, Джейк делает неправильный выбор. Он выходит из-за моей спины, его рука тянется к оружию на столе. Как только он это делает, Бринли стреляет. Возможно, пуля предназначалась для его руки, но она попадает ему в предплечье, и вместо того, чтобы схватить, он сбивает пистолет на пол. Он продолжает тянуться, но она снова стреляет, на этот раз попадая ему в плечо. Он падает на пол рядом со мной и смотрит на меня, собираясь заговорить, возможно, умолять, пока Бринли приближается к нему, чтобы сделать точный выстрел и добить его окончательно. Она быстра, но недостаточно.

Джейк вытягивает руку и хватает ее за лодыжку, сбивая с ног, отчего она падает на спину. Она переворачивается, чтобы встать, но Джейк бросается к ней и здоровой рукой зажимает ее в шейный захват. Пистолет все еще в ее руке, но колено Джейка давит ей на предплечье, и когда он приподнимает ее, пистолет выскальзывает. Он опускается на колени, прижимая ее спиной к себе. Он сильнее ее и крепко сжимает шею, но он не может поднять пистолет с пола, как и она. Его вторая рука бесполезна, из нее хлещет кровь от ее выстрелов. Я вижу, как в ее глазах появляется паника. Он душит ее. Я выпотрошу его на хрен, если она не сделает это первой. Я встречаюсь с ней взглядом, пытаясь успокоить и напомнить ей.

— Будь сильнее, — говорю я сквозь стиснутые зубы, яростно борясь с веревкой, удерживающей меня.

Она мгновенно успокаивается и, не колеблясь ни секунды, опускает подбородок вниз, просовывая его под предплечье, а затем находит в себе силы протянуть руку назад и погрузить большой палец в пулевое отверстие в его предплечье. Он вопит, когда она вырывается из его захвата, поднимает пистолет и без колебаний стреляет, попадая ему в живот.

Я жду, что она остановится, но она этого не делает. Она стреляет снова, попадая ему в колено. Он падает и приваливается спиной к стене, крича от боли. Слезы заливают ее глаза, но она продолжает, опустошая в него всю обойму, один попадает в горло, откуда кровь начинает вытекать быстрыми толчками, он закрывает рану рукой, но это не останавливает поток. Она делает еще один выстрел, который попадает ему в грудь. Он с глухим звуком падает на пол, а изо рта у него хлещет кровь. Когда она стреляет снова и понимает, что пистолет пуст, ее рука безвольно опускается, как будто пистолет вдруг стал слишком тяжелым. Две крупные слезы скатываются по ее щекам, но она знает, что сделала то, что должна была.

Я смотрю на Джейка, этого человека, которому, как мне казалось, я могу доверять, и не чувствую абсолютно ничего, пока из него вытекает жизнь. Я удовлетворенно ухмыляюсь, зная, что мое лицо будет последним, что он увидит в своей жизни.