Оксана Сергеева - На краю неба (СИ)
Господи, как же он по ней соскучился! По своей жене, по своей любимой девочке!
— Все, забирай ее, Дима, забирай! Наконец-то! А то сама извелась и всех извела! — засмеялась Юлия Сергеевна, поднимаясь с дивана и ставя чашку с недопитым кофе на столик.
Шаурина вышла, спеша оставить истосковавшихся супругов наедине друг с другом.
— Я тебя послезавтра ждала. — Катя ненадолго оторвалась от мужа, чтобы снять с себя куртку, а потом снова приникла к его теплой груди. Вдохнула, пригрелась. Обняла Диму за спину, а он крепче стиснул ее озябшие плечи.
— А сегодня не ждала?
— Надо было мне сразу догадаться, что ты устроишь что-нибудь этакое. — Уткнулась ему в шею, шалея от родного запаха.
— Сегодня не ждала?
— Что за глупые вопросы?
— Ничего глупого. Я смертельно соскучился. — Отстранил Катю от себя и поцеловал холодные губы, щеки, вливая в жену с нежностью и все свое тепло. Согревая.
— Я тоже соскучилась. Совести у тебя нет, раз ты можешь в этом сомневаться.
— Не сомневаюсь
Это всего лишь небольшая провокация.
— Я так замерзла. Пойдем, хочу надеть на себя что-нибудь теплое. И вещи соберу.
— Конечно, пойдем. — Дима нехотя отпустил Катю, и вместе они поднялись в ее комнату.
Все это время Катерина жила у родителей, а в Димкином доме даже ни разу не появлялась. Какой смысл жить там одной и одной спать в огромной холодной постели?
Крапивин присел на кровать и, расслабившись, обмяк. Наконец-то его Катюша с ним. Наконец-то он видит ее, говорит с ней, может обнимать и целовать ее.
— Даже не смотри на меня, даже не приставай, — торопливо предупредила мужа, — терпи до дома.
— И не собирался.
— А то я не вижу, — засмеялась она.
— Я ж молчу, не говорю ничего.
— Я умею читать твои мысли, забыл? — крикнула из гардеробной.
— Точно. — Не усидев на месте, поднялся и пошел за женой.
— Все, домой, домой… — приговаривала, быстро натягивая толстый свитер.
Скользнув по полкам рассеянным взглядом, Крапивин вдруг замер глазами на самой верхней. Там стояла хорошо ему знакомая шкатулка из темного дерева.
— Ты ее не выбросила?
— Нет, конечно, ты что, — смутилась Катя. Да, она так и не выбросила разбитую фарфоровую куклу. Не смогла.
Дима шагнул к шкафу, потянулся и достал шкатулку.
— Зачем ты ее хранишь? Она уже не имеет никакой ценности. — Открыл крышку и то, с какой аккуратностью он сделал это, привело Катерину в еще большее смущение. В бережности нет никакой надобности, в коробке одни только фарфоровые черепки.
— Как зачем? Это же твой подарок, в этом главная ценность. Ну… Хоть все так и произошло… это все равно твой подарок… — Бросая в дорожный саквояж кое-какие свои вещи, изо всех пыталась скрыть неловкость. Но волей-неволей все равно проваливалась в воспоминания тех лет.
— Ее нужно выбросить, — настаивал Крапивин.
— А когда разбивала, не жалко было?
Катя раздраженно выдохнула:
— Ой, Дима, не напоминай. Я тогда об этом не думала.
— Само собой, — не зло усмехнулся муж. — Нужно избавиться от нее.
— Еще скажи, что это плохая примета — хранить что-то разбитое.
— Возможно и так.
— Нет, у меня не поднимается рука ее выбросить. Я не могу. Пусть лежит, кому она мешает. Я же не собираюсь тащить ее домой.
— Значит, я сам от нее избавлюсь, раз ты не можешь.
— Не знаю… — медлила Катя. — Это как-то кощунственно, что ли…
— Разбивать ее вдребезги было кощунственно, а избавляться от мусора — это нормально. И не спорь.
— Ох, — разволновалась Катерина, — а что ты с ней сделаешь? Просто выбросишь?
— А тебе этого знать не нужно, — уверенно улыбнулся Дмитрий.
— Как это? — Собралась было поспорить, но, передумав, махнула рукой. Чмокнула мужа в губы. Смирилась. Считает нужным — пусть выбросит.
Катя никогда не забудет тот день, когда разбила эту куклу. Не вычеркнет из памяти момент, когда рухнула на колени перед фарфоровыми осколками. Тогда она долго плакала и никак не могла остановиться. Оказывается, разбитая кукла такое страшное зрелище. Будто не куклу разбила, а убила человека. Возможно так и было. Наверное, в тот день она убила себя…
Позже Катерина убрала коробку с осколками на верхнюю полку в гардеробной и больше никогда ее не доставала. И даже в воспоминаниях предпочитала к этому моменту не возвращаться, слишком они болезненные и неприятные. Она бы и сейчас не притрагивалась к этой шкатулке, если бы не Дима. Конечно, как обещал, он избавится нее, но Катю избавить от воспоминаний не сможет. Их не соскребешь со стенок души, ничем не вытравишь. Да и не хотела она. Это ее прошлое, опыт, чувства.
Не бывает ненужных чувств, и в жизни не бывает ненужных людей. В жизни зачем-то и для чего-то каждому даются свои испытания, а любое переживание рождает бесценный опыт. Но в этой непрерывной борьбе с кем-то и чем-то далеко не всякий человек осознает, что на самом деле жизнь до смешного коротка.
Лишь единицы умеют ловить счастье из воздуха, чувствуя себя на земле как на небе.
Эпилог
Катя, а ты чего это сегодня такая послушная? Дима, ты что с моей сестрой сделал?
— Ничего особенного из ряда вон выходящего, я просто ремнем ее порю каждый день и матом ругаюсь, — рассмеялся Крапивин в ответ на Ванькины слова.
— Да-да, все так и есть. Дима всегда прав. Все будет, как скажет Дима, — поддакнула Катерина, и брат еще раз изумился.
— Бог мой, Катя, у тебя температура?
— Нет, — пояснил за жену Крапивин, — просто у нее нет машины. Я ключи отобрал, теперь она ездит только со мной или с водителем.
Иван глянул на сестру с выражением беззаботного веселья в глазах:
— А взгляд-то какой хитрый. Не верь ей, Крапивин, она уже на тебя верхом села и ноги свесила.
— А ты, Ваня, за мои плечи не переживай, они у меня широкие, крепкие — я выдержу. Удобно тебе там? — Дима бросил взгляд на жену, и та обняла его, притискиваясь поближе и гладя плечи.
— О, да-а-а-а… Это прям мое место, там все по мне, я отсюда никогда не слезу.
— Да ты прям на колени уже к нему залезь, чтобы он ни поесть сегодня, ни попить не смог. Мы даже это дурным тоном не посчитаем, простим вам, молодоженам, эти щенячьи нежности.
Шутя Катю и Диму называли молодоженами, но не потому, что те недавно поженились, а припоминая бракосочетание Ивана, с которого они попросту сбежали. Никто и не сомневался, что сегодняшним вечером эту тему тоже не обойдут стороной. Особенно Артём любил подрунивать над ними, чему, собственно, «молодожены» нисколько не сопротивлялись.
