Оксана Сергеева - На краю неба (СИ)
— Я надеюсь, нашим детям не грозит такое отчуждение. Ты идеальная мать, ты правильно их воспитала. — Тепло приобнял жену за плечи.
— Кто знает, — задумчиво изрекла Юлия, — только время покажет, правильно ли. Но для меня мои дети все равно самые лучшие. И, да, наверное, пришло время успокоиться и просто дать им жить своей жизнью. Ваня счастлив, он нашел ту единственную женщину, которую точно никуда не отпустит. Катюша тоже попала в надежные руки…
— Скорее, это Дима попал в надежные руки, — усмехнулся Денис.
— Может быть и так. Я знаю одно: Дима безумно любит Катю, а Катя безумно любит его. Из этого обязательно будет толк, — с улыбкой повторила слова мужа и отпила шампанского.
Материнское сердце в очередной раз сжалось от нежности, когда Юлия оглядела танцующие пары и нашла глазами сына. Иван прижимал жену чуть сильнее, чем того требовалось в танце, что-то ей говорил и выглядел абсолютно счастливым.
Снова вниманием женщины завладели молодожены, и Юлия тайно улыбнулась. Так мало времени прошло, а дочь будто подменили. Увез Дима одну, а привез совсем другую Катю. Вроде бы, все та же, но уже совсем не та Погруженная с головой в новые проблемы и заботы, в новую жизнь, в которой родители теперь только гости. И радостно, и грустно от этого. Но такая живая их Катюшка, вся настроенная на Диму, мягкая, возвышенно тонкая. Сейчас с улыбкой она смотрела в лицо своему мужу, и глаза светились восторгом. Среди огромной толпы гостей будто никого, кроме Дмитрия и ее, не существовало. И сохранилось еще в этом счастливом взгляде что-то детское, какое-то ожидание чуда.
— А я красивая? — спрашивала Катя у Крапивина.
— Красивая. Самая красивая, — подтвердил он, ласково улыбнувшись.
Бесчисленное количество раз за сегодняшний день он слышал этот вопрос и не уставал на него отвечать. Потому что Катя сегодня действительно, как и следует невесте, выглядела особенно красиво и очаровательно. Ее крупные пышные локоны скалывали золотистые гребни, намеренно небрежно, что, казалось, волосы вот-вот рассыпятся по плечам. Никаких драгоценностей на Катюше не было, только обручальное кольцо на безымянном пальце. Сегодня они лишние, роскошное платье в греческом стиле из матовой ткани цвета шампанского — лучшее ее украшение.
— А ничего, что мы платье вместе выбирали?
— Я не суеверный, — засмеялся Дима, вспоминая, сколько времени и нервов они на это потратили.
— Я, наверное, тоже. Но, если что, все будет на твоей совести.
— Само собой. Я даже не думал, что выбрать платье для невесты — такое нервное занятие. Всегда полагал, женщинам это доставляет огромное удовольствие.
— Ничего вы не понимаете, — усмехнулась Катерина. — Любуетесь нами, а даже представить не можете, скольких усилий нам стоит выглядеть красиво.
— Теперь буду знать, — миролюбиво согласился муж.
Катерина засмеялась:
— Ой, как я люблю, когда ты такой покладистый и добрый.
— Только когда я покладистый и добрый?
— Нет, я тебя люблю любого.
Дима поцеловал ее руку, губы Кати тронула мягкая улыбка.
Год пролетел как один день. Но если внимательно перебирать в памяти все, что с ними произошло и случилось, покажутся эти месяцы бесконечно долгими. Потому что каждое событие рождало в душе новые чувства, открывало или напоминало о чем-то глубоко спрятанном. Для движения души не обязательна смена декораций, все самое непостижимое, волшебное и, зачастую, непонятное многим, происходит внутри человека. Но, что не постигается умом, всегда постигается сердцем. Они научились говорить друг с другом на одном языке, несмотря на разность взглядов и темпераментов.
Если бы Катерину сейчас спросили, чего она хотела больше всего на свете, она ответила, что хотела бы в будущем совершать поменьше ошибок. Чтобы ее родным и любимому мужу не пришлось платить за ее трудности переживаниями и слезами. Хотя кто знает? Сложись их отношения по-другому, не борись они с Димой за свою любовь, продираясь сквозь колючее непонимание и собственные прошлые обиды, стали бы они такими, как сейчас? Открытыми, верящими друг другу на все возможные проценты? Не ощути они острую потерю, смогли бы они сейчас так ценить и радоваться каждому дню, проведенному вместе? Шли бы рядом, рука об руку, без сомнений, страха и недоверия, не ища подвоха в поступках и словах?
— А ты меня любишь? — спросила, прижимаясь щекой к его щеке.
— Люблю.
— А сильно?
— Сильнее некуда, Катерина Крапивина. А ты?
— Люблю. Я сейчас в самом опасном состоянии.
— В каком?
— В том слепом состоянии, когда своему любимому мужу можно простить все. Все на свете. Любые слова и любые поступки, — прошептала она.
Дима прижался губами к ее виску и вдохнул сладкий запах волос.
Может быть когда-нибудь его Муза станет элегантная, покорная и выдержанная. Через бесконечное количество лет… Может быть… А пока она порывистая, живая, непокорная, и все, что он хотел от жизни, — это видеть и знать, что она счастлива.
Глава 27
Шесть дней не было над городом ясного неба. В воздухе стояла туманная серость, и периодически били тяжелые темные дожди. А в дождь всегда ужасно холодно…
Столько времени без Димки. Почти три недели.
Три скучные холодные октябрьские недели!
Хотя жаловаться не на что. Сама поехала без Крапивина, хотела подольше побыть с родителями. Но поездка оказалась не в радость — вся измаялась и измучилась без мужа. За два года и не помнила такого долгого расставания, совершенно отвыкнув от ощущения одиночества. Чувствовала себя без любимого как без рук. И без головы, и без сердца
А как же иначе, когда познала, что такое истинная любовь к мужчине и постигла тот самый глубинный смысл отношений. Когда проросли друг в друга, заняв самые потаенные уголки души, впитали и вжились всем своим существом.
Выскочив из машины, Катюша быстро пошла к дому, плотнее запахивая не застегнутую куртку. Влажность пробирала до костей, холодные капли секли по лицу, заставляя ускорять шаг.
С радостным облегчением Катерина забежала в дом, дрогнув плечами от внезапного тепла. Хотела рывком снять куртку, но что-то заставило помедлить, что-то растворенное в воздухе. Бросив взгляд на вешалку, взорвалась неожиданной радостью. Так и не сняв верхней одежды, рванула в гостиную, пытаясь заглушить рвущийся с губ крик.
— Дима-а-а! — все-таки взвизгнула, не сдержавшись.
Крапивин со смехом поднялся с кресла и раскинул руки, принимая жену в объятия. Теплым пронзительным толчком накопившаяся тоска ударила в грудь, и он крепко прижал Катеньку к себе. Тонкий сладкий аромат ее духов тут же вытеснил и запах кофе, и запах свежеиспеченного миндального печенья.
