Людмила Петрушевская - Барби и кукольный дом
Обзор книги Людмила Петрушевская - Барби и кукольный дом
Петрушевская Людмила
Барби и кукольный дом
Людмила Стефановна Петрушевская
Барби и кукольный дом
Кукле Барби с подоконника была видна жизнь города, мимо бегали прохожие, собаки и кошки, пролетали птицы, проходили облака.
Начиналась весна, и старый сторож дед Иван даже иногда приоткрывал окошко, особенно когда варил клей.
Дед Иван делал по две шкатулки в неделю и продавал их на субботнем базаре, на это и питался.
Он уже купил кукле Барби множество платьев, а остальное его не касалось: он замечал, что у нее что ни вечер сушатся под окном вчерашние одежки, но считал, что так и полагается, переодеваться ежедневно во все чистое, таков кукольный закон.
Правда, в остальном хозяйство дедушки Ивана было бедное, холостяцкое, две тарелки, одна кастрюля, чайник, ложка и вилка, перочинный нож, кровать, стол и два стула, комната в два окна и кухня со всеми удобствами.
Дед Иван (который с годами все больше терял зрение) не видел, что его квартира становится местом военных действий - армия пауков против многочисленных армий мух: происходили ежедневные бои на каждом окне и в каждом углу, была разветвленная сеть шпионажа и налеты тяжелой авиации на эту сеть, а что касается трупов убитых, то ими были усеяны все подоконники.
Когда же деду сделали операцию на глазах и он стал хорошо видеть, началось самое печальное: дед Иван, который с детства не мог терпеть пауков, вдруг обнаружил в своей квартире логово врага и расстроился.
Надо сказать, что и мух он не обожал, и не выносил, когда в доме было грязно.
А тут, придя из больницы домой, он просто сел и заплакал.
У него не было возможности сделать ремонт, а как бороться с пауками и мухами, он не знал.
Наверно, нужно было пригласить бригаду маляров, а потом позвать тетку, чтобы вымыть окна и полы.
Но денег-то не было!
Дед затосковал и сказал своей куколке:
- Маша, и зачем мне глаза, если я не хочу видеть это безобразие!
Надо сказать, что кукла Барби прежде всего была довольна тем, что дедушка Иван теперь хорошо видит, а на мух и пауков не обращала внимания.
Она ведь много лет жила как в тюрьме на дне ящика в темном чулане и могла только мечтать выбраться на свежий воздух, а когда выбралась, то оказалось, что это свежий воздух в помойном контейнере...
Там-то и обнаружил ящик с куклой дедушка Иван.
И для Барби после помойки жизнь на светлом подоконнике в доме деда была счастьем, пусть даже в компании мух.
А когда дедушка Иван стал жаловаться, что не может жить в такой грязи и лучше быть слепым, чем видеть все это, умная Барби решила начать действовать.
Ночью она подула на своего спящего деда, и ему приснился сон, что он делает своей Барби прекрасный дом с лампами, коврами и шкафами, с красной крышей и занавесками на окнах.
Дед встал утром озабоченный и, надев свою ветхую одежонку, ушел бродить, как всегда, по помойкам.
К вечеру он натащил домой ящиков, тряпочек, поролона, даже раздобыл две банки белой краски - краска, правда, высохла, но дед знал, как ее развести.
Люди выбрасывают то, что может еще послужить, потому что у них нет времени на починку и восстановление испорченных вещей - но знали бы они, что через тысячу лет какие-нибудь будущие ученые раскопают городскую свалку и будут стараться склеить их битую посуду, починить их рваные носки и пиджаки и собрать порванные в клочки письма..
Итак, к вечеру дед Иван (стараясь не смотреть на углы, затянутые паутиной) смастерил дом сначала в виде огромного ящика, а на следующий день он его покрасил, приладил окна и двери (они открывались и закрывались), сделал ванную комнату и т.д., а еще через сутки была готова уже и мебель - первый резной столик и пара стульев с такими же спинками.
Кукла Маша Барби с интересом наблюдала за этой работой и тоже незаметно помогала деду, например, сшила из старинных кружев несколько абажуров, а из старого батистового фартука прекрасные занавески и покрывало на широкую деревянную кровать, и дед с большим удивлением обнаружил в куче лоскутков маленькие кукольные подушки из разноцветного бархата - и квадратные, и круглые, и в виде валиков.
Короче, к субботе дом был готов к продаже, но дед посмотрел-посмотрел на него, полюбовался и торжественно посадил в этот дом на диванчик свою куклу Машу - и никуда в результате не пошел.
Кукла Маша Барби с большой радостью посидела за столиком, повалялась на широкой кровати, посмотрела телевизор (дед сделал его очень умело из пластиковой коробочки, и Барби сразу стала смотреть мультфильм Диснея "Фантазия").
Но к вечеру в доме деда по-прежнему не было ни крошки еды.
Дед заснул у себя на кровати (бедному сон заменяет ужин, это широко известно всем голодным), но Барби не спала.
Недаром она сквозь все беды и невзгоды пронесла свой игрушечный телефон.
По нему-то она и позвонила одной своей родственнице, Барби, которая жила в доме у редакторши телевидения.
Что она ей говорила, неизвестно, но на следующее утро, когда настало воскресенье, в дверь деда Ивана громко позвонили, и к нему в квартиру ворвалась шикарная дама - как раз та самая сотрудница телевидения.
Она с порога громко закричала - как будто дед Иван был глухим как пень:
- Алло, я ищу таланты!
- Да, - ответил дед Иван, аккуратно одетый, причесанный и умытый и даже уже позавтракавший кружкой горячей воды.
Дама так же громко объявила, что дед будет участвовать в конкурсе, где объявлен большой приз.
Затем она отстранила деда Ивана с порога и устремилась к окну, где среди паутины на широком подоконнике стоял и сверкал дом куклы Маши.
Дама ахнула и, как маленькая девочка, опустилась на колени перед подоконником, стала трогать и передвигать мебель, разглядывать занавески, подушечки и картины в красивых рамах.
Барби она не заметила - мало ли Барби на свете! У дочери редакторши была целая рота Барби. Но вот такого домика дама не видела никогда в жизни. Как прекрасно были сделаны шкафчики со стеклянными дверцами, резные стулья и диваны с бархатной обивкой!
Как хотелось жить в таком доме!
Дама грубо вытащила Барби Машу за голову и положила ее на голый подоконник вверх ногами, чтобы рассмотреть кукольную кровать с деревянным изголовьем.
Разумеется, дед Иван тут же обиделся, взял свою Машу на руки и хотел выгнать нахальную редакторшу, но она внезапно рявкнула:
- Все! Я это беру! Это мне нравится!
- А мне не нравится, - тихо ответил дед.
- Так! - продолжала орать редакторша. - Только у вас жилье никуда не годится! Я вам сегодня пришлю своих ребят, они тут сделают декорацию, приколотят новые временные стенки, вставят другое окно, там будет искусственный фонарь, так. На пол постелим вам кусок нового паркета. А то тут как в свинюшнике.
С этими словами дама выскочила вон, а расстроенный дед начал приводить в порядок домик, в котором как будто ночевала рота солдат - стулья были повалены, картины и часы висели криво, телевизор лежал вниз экраном, а кровать была перевернута вверх дном.
Приведя все в порядок, старик ушел бродить по помойкам и к вечеру притащил, очень довольный, целый ворох сухих старых дощечек.
Он ничего не ел уже два дня, но ему было не привыкать к такой диете, он чувствовал себя неплохо, прихлебывал горячую воду из чашки и возился со своими деревяшками.
На следующий день утром в квартиру ворвалась бригада декораторов с телевидения, вооруженная щитами, кистями и банками с краской.
Но - неожиданно для себя - вместо того чтобы строить декорацию, они стали быстро красить потолки и стены, рамы и двери.
После чего к вечеру бравые ребята вымыли окна, оттерли паркет каким-то химическим составом, похлопали очумевшего деда по плечу и удалились, горланя насчет скорейшей выпивки.
А дед пережидал это местное землетрясение, сидя со своим домиком, обернутым в газеты, на лестнице среди убогих пожитков.
Барби, между прочим, находясь внутри своего домика, была очень довольна, что ребята ее послушались и все как один решили, что им все равно - то ли устанавливать декорации (которые потом надо еще и снимать), то ли делать ремонт.
И вот наступил торжественный день съемок.
Приехало множество народу, на полу лежали провода, всюду слонялись какие-то бездельники с молотками, наушниками и кабелями, редакторша орала, потрясая бумажками с текстом, про домик все как будто забыли - взоры присутствующих и глазок видеокамеры были прикованы к пустому подоконнику.
Наконец была дана команда снимать.
Оператор нацелил объектив прямо в рот редакторше, которая произнесла длинную речь, сидя в красивом кресле, привезенном со студии.
Два часа снимали редакторшу на фоне искусственного окна, за которым сияло фальшивое солнце, все переругались, оператор то и дело прекращал съемки, редакторша два раза рыдала и один раз сменила платье, гример пятнадцать раз пудрила ее и один раз - попутно - дедушку Ивана, который сидел в углу бледный и голодный, всеми забытый.
