Александр Трапезников - Подари мне жизнь
— А я, может быть, больше ни за кого и не выйду, — ответила она в некотором раздумье.
Костя принял это к сведению и намотал на несуществующий ус.
— Ладно, потом разберемся, — произнес он. — Но одного не могу понять: если наш новый ребенок подойдет Антошке как донор, то поиск в регистрах не понадобится. Тогда зачем же они уже сейчас начинают тратить эти двадцать тысяч долларов на ветер?
— Наверно, лучше нас с тобой понимают, что если не искать донора сейчас, то потом может не остаться времени, — ответила Ольга.
Константин хмыкнул. Почесал затылок.
— Странные они все-таки люди, — сказал он. — Уж точно не русские. Русский человек задним умом крепок. Когда рак на горе свистнет, а жаренный петух в жопу клюнет.
— Не русские, зато советские, — усмехнулась она. И добавила: — Впрочем, мама мне рассказывала, что раньше у нас медицина тоже была бесплатной и… человечной. Пройдет еще сто лет, прежде чем мы чему-нибудь научимся.
— Или вспомним хорошо забытое, — поставил точку в этом разговоре Костя и побежал в больницу к Антону. Ольга бы с удовольствием отправилась с ним, но сейчас врачи уже не рекомендовали ей далеко ездить.
Там, возле палаты, он столкнулся с Валерой; тот к этому времени закончил свое выступление и собирался уходить. На сей раз он был без Милы, которая слегка приболела.
— Ну как у тебя? — спросил он с тревогой.
— Порядок, — коротко ответил Костя. — Едем в Израиль. Операцию будем там делать.
— Ну поздравляю! А когда же банк грабить? — клоун заговорил шепотом.
— После, после! — Костя махнул рукой. — Банк никуда не денется, как стоял, так и стоит. Считай, что нам там даже проценты капают.
— Мне деньги позарез нужны, — признался Валера.
— Мне тоже.
Константин не понял, почему Валера выглядел каким-то подавленным и озабоченным.
— А в чем дело? — спросил Костя.
— Да. Видишь ли… — замялся Валера.
— Что-то серьезное с Милой?
— Нет. Тут один мальчик лежит, рядом с Антоном в палате…
— Ну знаю. Виталик, кажется.
— Точно. Шустрый такой. Вернее, был шустрым до вчерашнего дня. А теперь у него обострение болезни. Его даже перевели в реанимацию… Понимаешь, прихожу сегодня — а его нет. А мы с Милой уже так к нему привыкли, как к твоему Антошке. Словно родной. У него ведь тоже лейкоз. А родителей нет. Одна бабушка осталась.
— А где же родители? — спросил Костя.
Валера как-то неопределенно пожал плечами.
— То ли бросили, то ли разбежались в разные стороны. А может, и умерли. Сам Виталик, конечно же, говорит, что они на космическом корабле к Луне улетели, скоро вернутся… Да не вернутся они ни черта! Сволочи…
У него даже побелели костяшки пальцев на сжатых кулаках. Костя положил руку ему на плечо.
— Успокойся. Что же ты предлагаешь?
— Я? Это не я, Мила придумала. Я ведь только смешить могу и кривляться. Думать особенно не умею.
— Брось, все ты умеешь. Но выход-то какой?
— Помочь ему как-то, — вздохнул клоун. — Может быть, к себе забрать… После операции. А какая тут может быть операция? У бабушки этой денег ни копейки нет, у нас тоже не густо. А мальчик умирает… Вот поэтому мне твой банк позарез и нужен! — добавил он со злостью в голосе. — Я хочу вывернуть этих жирных котов наизнанку ради Виталика. Не для себя стараюсь…
— Я тоже, — ответил Костя. — Ладно, не дергайся пока особо, что-нибудь придумаем. В беде не брошу, как и ты меня.
Валера молча пожал ему руку и побрел к выходу. Прямо в своем клоунском наряде и колпаке. А Косте показалось, что на глазах у него блестели слезы.
Постояв немного в нерешительности и раздумывая, не догнать ли Валеру, Константин вдруг увидел мелькнувшего в коридоре Вильгельма Мордехаевича и поспешил к нему. Необходимо было срочно получить результаты эйч-эл-эй-типирования Антона. Врач молча пригласил его в свой кабинет. Выслушал его столь же безмолвно и сурово.
— Старые результаты, месячной давности, могу дать хоть сейчас, — сказал он. — А новые будут готовы через неделю.
— Мне надо как можно быстрее, — умоляюще произнес Костя. — Они готовы сделать операцию в Израиле.
— Все-таки добились своего? — усмехнулся Попондопулос. — Рад. Но раньше чем через пять суток не получится. Людей нет, компьютеры загружены. Медицинское оборудование устарело.
— Дорогой Мордехай Вильгельмович, я у вас задаром санитаром поработаю, сколько скажете, — попросил Костя, перепутав его имя с отчеством. — По ночам приходить буду. Только скостите срок.
— Хорошо, три дня, — подумав, ответил врач. — Больше не могу.
— Два, — сказал Костя, хитро блеснув глазами. — И я вам привезу кое-что со своей старой службы: нужны утки — будут, каталки — пожалуйста, халаты медицинские, полотенца, пижамы — все достану.
— Ну, это другой разговор, — согласился Попондопулос. — Тогда я дам списочек, а через два дня приходи за анализами. И неделю отработаешь у меня в ночную смену.
— Идет! — кивнул Костя, и они ударили по рукам.
Уже стоя в дверях, Константин вдруг обернулся, словно вспомнив о чем-то, вылетевшем из головы.
— Чего еще? — спросил врач, поднимая голову от бумаг.
— Спросить хотел: про этого мальчика, Виталика, который вместе с Антоном лежит. Он что — совсем безнадежен?
— А ты как думаешь? — Попондопулос вновь посуровел и даже рассердился: — Коли ни лекарств, ни родителей, чтобы хотя бы прийти проведать. Одна бабушка и навещает с костылем подмышкой. А ей тоже ходить не близко.
— Где же родители?
— Спились, — коротко ответил врач. — Типично российская история. Мать под забором, отец в тюрьме. Вот так-то, сынок.
— Что же с ним будет? — растерянно спросил Костя. Он вдруг представил на месте Виталика — Антошку, и сердце заныло от боли.
— Откуда я знаю? — развел руками врач, отвечая на вопрос Кости. И добавил печально: — А что с нами со всеми вообще будет?
Перед Константином встали еще два важных вопроса: как быть с учебой в Менделеевском университете и с работой у Мамлюкова? Ни то, ни другое бросать не хотелось, тем более что при благоприятном стечении обстоятельств можно было бы вернуться в Россию месяца через три-четыре. Или даже еще раньше, а лечение продолжить здесь. Деньги к тому времени, Костя был в этом уверен, найдутся. Сейчас он в фармакологическом центре неплохо зарабатывал, и еще был связан негласным договором с Красноперовым — вывести Мамлюкова на «чистую воду». Косте и самому смертельно хотелось проникнуть в «тайную канцелярию» олигарха, выведать секреты и далеко идущие планы. Конечно, Костя воображал себя этаким русским «Джеймсом Бондом», до конца не представляя всей опасности своей игры. Здесь играли не в карты или наперстки, ставки были столь велики, что слишком любопытные люди просто-напросто бесследно исчезали, как вода в раковине… А поступление в университет, пусть даже на заочное отделение, далось ему после стольких безуспешных попыток, что бросать учебу сейчас было бы крайне обидно. Но Константин придумал мудрый и вполне приемлемый вариант решения всех этих вопросов. Настала пора подключить родителей.
