Татьяна Тронина - Милая, хорошая
– Ё-моё… – страдальчески застонал он. – А я, понимаешь, сейчас никак не могу вырваться – комиссию ждем… В общем, ты пока никуда не уходи, через полчаса к тебе посыльный придет!
– Какой еще посыльный?
– Такой! Я больше не хочу, чтобы ты куда-то пропадала…
В самом деле, минут через сорок в домофон позвонил посыльный.
– Елена Петровна Лозинская? Прошу… – Он вручил Алене запакованную в оберточную бумагу коробку.
После ухода посыльного Алена распаковала бумагу и обнаружила в коробке сотовый телефон – тоненькую серебристо-синюю «раскладушку» угрожающе гламурного вида.
– Так я и знала… – с досадой вздохнула Алена. Она мельком просмотрела приложенную инструкцию, мало что поняла. Нажала на кнопку включения. На экране замелькали цвета и выплыло большое пульсирующее сердце ярко-красного цвета. По диагонали, чуть выше высветилась нотная строка, заиграла мелодия. «Песня Сольвейг» из «Пера Гюнта» Грига – моментально узнала Алена. И невольно рассмеялась. Это было очень мило и как-то совсем по-детски, даром что подарок исходил от почтенного и наполовину седого исполнительного директора сорока с лишним лет!..
Сунула мобильный в карман и с городского набрала номер Ратманова.
Тот отозвался немедленно:
– Алло? Алена, это опять вы? Что вам надо?..
– Господин Ратманов, я знаю правду.
– Какую еще правду? – снова вспылил он. – Послушайте, я серьезный человек, а вы меня беспокоите всякой ерундой! Ладно, подъезжайте к Кузнецкому Мосту, я скоро там буду…
Через час Алена была на Кузнецком. Она знала, что все ее выводы очень приблизительны, но отказаться от этого разговора не могла. Словно неведомая сила толкала ее в спину.
Шурша шинами по неровной мостовой, к Алене подъехал джип Ратманова, и через секунду из него выскочил он сам – в кожаной потертой куртке, сердитый, злой, поправляя очки на носу.
– Послушайте, Алена, я же вас просил…
Вдоль улицы дул ледяной пронзительный ветер, и она невольно подумала, что Ратманову, наверное, холодно – без шапки, с лысой головой…
– Эта история в прошлом, и она никоим образом вас не касается, поэтому…
– Вика застала вас с Ирмой Ивлевой? – стряхнув с себя оцепенение, тихо спросила Алена.
– Что? – сразу сбился тот.
– Вика ревновала вас к Ирме – ведь так?
Ратманов молчал, одной рукой придерживая воротник куртки у шеи. Его лицо сделалось непроницаемым, странно неподвижным. «Угадала… Я угадала!»
– Вы, известный обличитель, который всех выводит на чистую воду – вы сами поступили подло и гадко, вы довели до самоубийства несчастную женщину…
– Я? – шепотом закричал Ратманов. – При чем тут я? Это к Ромке претензии, законному супругу Вики, а ныне вдовцу!
– Роман делал все возможное… Но он не господь бог! Если бы вы все вместе помогли Вике – вы, Никита, и еще Ирма, – она была бы жива! – возразила Алена, постепенно закипая.
– Откуда вы знаете? Если бы да кабы! «А мне приснился сон, что Пушкин был спасен…» – язвительно возразил тот. – Вы не видели Вики, вы ее не знаете!
– Знаю! Она вас любила! Она хотела уйти от Романа – к вам, а вы отказывались! Вы заморочили ей голову, а потом бросили!
– Я ее не бросал! – заорал он.
Несколько прохожих оглянулись на них с любопытством. Ратманов подхватил Алену за локоть и чуть ли не силой затолкал в машину.
– Вы поступили еще хуже – она узнала, что у вас есть любовница. Наверное, вы вынудили стать ее свидетельницей вашего свидания с Ивлевой! – выпалила Алена свою догадку. – Да пустите же руку, мне больно…
– Я же не нарочно! Откуда я мог знать, что она придет?!
Они сидели на переднем сиденье и смотрели друг на друга с ненавистью.
– А при чем тут это?.. Если никто не видит – значит, можно грешить и делать всякие подлости, да?
– А вы – судья? – захохотал он. – Вы имеете право меня судить? Сейчас, между прочим, такая жизнь, что из-за измены никто на себя руки не накладывает!
– Ага, вы именно потому назвали Вику «не вполне адекватной женщиной»?
– Да кто вы такая… – Ратманов затряс ее за плечи. – Вы, маленькая дрянь, которая сует нос в чужие дела! Еще вздумаете вынести все эти сплетни на публику…
Алена с трудом оторвала от себя его руки.
– Пустите… – с ненавистью сказала она, а потом передразнила презрительно: – Публика! Да что вы этой публики все боитесь?..
– Потому что моя жизнь, моя работа зависит от ее мнения! – заорал Ратманов. – В этой игре свои правила, и я должен их соблюдать! А вы хотите разрушить все, хотите сломать, испортить, уничтожить мой труд!.. Впрочем, никаких доказательств у вас нет… – неожиданно изменил он тон. – В крайнем случае дневник Вики можно объявить фальшивкой. Или же: записи в нем – лишь фантазии бедной больной женщины, потому что никаких других документальных свидетельств нет, фотографий нет, Ирме тоже невыгодно упоминать об этой истории… Вам никто не поверит, Алена, – произнес он почти спокойно, с легкой насмешкой.
– Да с чего вы взяли, что я собираюсь раздувать из этой истории скандал?
– Тогда что вам надо? Зачем вы меня преследуете?
Алена ответила не сразу.
– Никита… Вы верите в бога?
– Ну, начинается!..
– Ладно, не в бога, а в высшую справедливость? В то, что рано или поздно человек получит по заслугам, потому что…
– Вика сама была хороша! – перебил Алену Ратманов. – Это она, между прочим, изменяла мужу! А я никому не изменял, я ни с кем себя не связывал обязательствами… Судите ее, а не меня!
– А Селетин? Разве он не был вам другом? – напомнила Алена.
– Перестаньте… – поморщился Ратманов. – Я уже говорил, что это самая банальная, обычная житейская ситуация, которых миллион.
– Впрочем, вы правы, – не сразу ответила Алена, снова невольно вспомнив об Алеше с Любой. – Все мы через нее проходили. Любили тех, кого любить нельзя… Но дело в другом. Вика была особенным человеком. Не похожим на других.
– Ну а вы-то, а вы откуда это знаете?! – опять взорвался Ратманов. – Какой она была… Вы ее в глаза не видели!
– Я уже больше года живу в ее квартире… Я только о ней и думаю! Очень много о ней слышала. Я даже в Векшине была! И вот что я вам скажу, господин Ратманов, – таких, как Вика, обижать нельзя. Нельзя искушать… Она была вечным ребенком, не похожим на прочих женщин! Мы, женщины, живучи и всеядны, способны вытерпеть любую боль, самое страшное предательство… Но Вика не была такой – и вы это знали.
Ратманов с изумлением и досадой смотрел на Алену.
– Что же вы молчите?..
– Ладно, я согласен, – наконец мрачно произнес он. – Вика действительно была созданием не от мира сего. Кроме того, она всегда страдала из-за того, что она – простая домохозяйка, а не кто-то другой. Кто-то более значительный, более интересный… У нее были птичьи мозги, и она обладала потрясающей, невероятной инфантильностью. Но какой вывод из всего этого? Я что, по-вашему, должен был на ней жениться?
