Сайрита Л. Дженнингс - Страх падения (ЛП)
— Ты уверена?
Я знала, о чем он спрашивает, и да, я была уверена, как никогда в своей жизни.
— Да.
В то же мгновение он опустился на меня, воссоединяя наши губы и непрерывно исследуя руками мое тело.
Я потянулась рукой к ширинке его шорт, отчаянно желая ощутить каждую его часть и внутри, и снаружи своего тела.
Блейн немного привстал, чтобы дать мне доступ к пуговицам, защищающим его член.
Как только он освободился, мои глаза расширились. Я рассматривала его красоту, не скрывая своего восхищенного потрясения. Потому что, черт подери, он был прекрасен. Каждый его длинный, твердый, увеличивающийся сантиметр.
Он расположился между моих бедер.
— Я буду продвигаться медленно, — пробормотал Блейн в мои губы, будто почувствовав мое напряжение.
Меня затопило облегчение. Блейн был невероятно хорошо оснащен. Черт, да он был откровенно большим. Больше, чем я когда-либо видела.
Его кончик подразнил мою влажную плоть, медленно проталкиваясь через узкий вход.
Не обращая внимания на легкий дискомфорт, я с радостью приветствовала его внутри себя. Немного приспособившись к вторжению, я крепко обхватила его разгоряченную плоть своими влажными стеночками.
Блейн немного отстранился и скользнул еще глубже, заставляя меня задыхаться от неизведанного чувства бескрайнего удовольствия.
Я больше не была сосредоточена только на своей неуверенности. Страх стал далеким воспоминанием.
Я могла видеть только этого мужчину, прижимающего меня к себе, целующего меня и будто наполняющего меня до краев.
Блейн двигался во мне, входя глубоко и медленно.
Я ласкала его спину и плечи, а потом, обхватив его голову руками, посмотрела в его глаза. Глядя на него будто сквозь пьяную дымку, я увидела на его лице выражение острого экстаза.
Он ощущался так... хорошо. Предельно прекрасно, вызывая эмоции, которые я никогда не испытывала прежде. Но которые я хотела бы впредь ощущать ежедневно.
Я стонала и шептала его имя, а Блейн вторил моему удовольствию своими собственными звуками.
Он был шумным, входя в меня снова и снова, рыча, рассказывая мне, как я прекрасна, насколько хорошо я ощущаюсь. Рычал, когда ускорил темп движений и усилил напор.
Эта демонстрация удовольствия была самым сексуальным из всего, что я когда-либо переживала, и она еще больше усилила мое возбуждение.
Меня начали охватывать характерные признаки оргазма, вызывая слезы у меня на глазах и сжимая мой живот, чтобы затем расцвести огромным пожаром, выжигающим каждое нервное окончание моего тела.
Я сжималась вокруг него, вторя пульсации его члена внутри меня.
Блейн зажмурился и зашипел, толкаясь в меня еще сильнее. Меня захлестнуло чувство сладкой боли вместе с насыщенным удовольствием, подталкивая меня к очередной опустошающей кульминации.
Когда Блейн приподнял мои бедра, я выгнула спину дугой так, что мои голова и плечи остались на кровати.
Он все наращивал темп и интенсивность своих движений. Мои искаженные крики сливались со звуками его собственного нарастающего оргазма.
Наконец, Блейн застыл, но не торопился меня покидать. Я притянула его к себе и обняла за шею. Я была истощена, но еще не была готова его отпустить.
Наши тела все еще были объяты возбуждением и покрыты потом, но меня это не волновало. Я только хотела, чтобы он был рядом.
Я желала держать его так, как он много раз держал меня. Как он обнимал меня сейчас, покрывая поцелуями мое тело и лениво улыбаясь.
— Ты изумительна. Так чертовски изумительна, — прошептал он.
— Ты тоже совсем не плох, — усмехнулась я.
Его плоть все еще пульсировала внутри меня. Он уткнулся мне в шею и прикусил кожу, вызвав у меня протестующий стон.
Я сжала его как можно крепче. Я не хотела его отпускать.
После того, как восторг от оргазма немного улегся, я устало перевела свой взгляд поверх плеча Блейна.
Дверь.
Она была закрыта.
Но сейчас, когда этот мужчина лежал поверх меня, целуя мои соски и стараясь вернуть меня в состояние блаженства, я была невероятно счастлива, и мне было не до моих страхов.
Глава 23. Блейн.
— Мы с мамой переехали, когда мне было семь.
Услышав признание Ками, я рефлекторно сжал ее крепче. Она, податливая и обнаженная, лежала, свернувшись вокруг меня, и разглядывала татуировки на моем туловище и руке.
Я все еще не мог поверить, что она была здесь. Более того, в моей голове не укладывалось, что она отдалась мне после того, как раскрыла ужас своего прошлого.
Ее слова, ее слезы пробудили внутри меня такое безумное чувство отчаяния, которого я никогда не чувствовал раньше. Я был вне себя. Но необходимость утешить ее пересилила потребность выследить того больного ублюдка, который причинял ей мучения. Я знал, что в тот момент сделал бы ради нее все, что угодно.
Я рискнул бы своей жизнью, чтобы защитить ее и отдал бы все ради гарантии, что она больше никогда не испытает подобную боль.
— Моя мама из очень строгой, придерживающейся традиций, филиппинской семьи. Мой... отец... американец. Он был музыкантом. Родители встретились на одном из его концертов, когда она была еще подростком. Когда мать отказалась прекратить с ним встречаться, то ее родители посчитали, что она проявила огромное неуважение и выгнали ее из дома. Ей было всего шестнадцать. Он взял ее с собой в Лос-Анджелес, где они поженились в течение года.
Она прервала свой рассказ, чтобы поцеловать надпись на моей груди слева, пробуждая моих собственных демонов. Но им придется подождать. Ками — это все, что имело значение в данный момент.
— Я не помню, когда все стало плохо. Наверное, они всегда были такими. Образ жизни, который он вел... наркотики, выпивка, женщины... Моя мать не имела права быть частью всего этого. Как и я.
Я поцеловал ее макушку, поощряя продолжать.
Ками повернулась и посмотрела на меня, грустно улыбаясь, заставляя меня задержать дыхание.
— Я пыталась дать разумное объяснение тому кошмару, который он с нами творил. У него было жесткое воспитание. Его отец выбивал из него дерьмо пинками и насиловал его маленьких сестер. Мой дед был болен. Прогнил до самой сердцевины. Он закончил тем, что вышиб себе мозги перед своей женой и детьми. — Ее зеленые глаза заблестели новыми слезами, но она быстро их сморгнула и положила свою голову обратно мне на грудь. — Быть может, эта болезнь могла передаться по наследству. Возможно, я тоже заболею, как и они. Поэтому я решила, что если никого не буду к себе подпускать, если никогда не стану заботиться о ком-то на столько, чтобы захотеть такого же отношения к себе, то у меня все будет в порядке.
