Нора Робертс - Отныне и навсегда
—Ты привыкла управляться сама.
—А чем может помочь муж, если он в Ираке, а машина сломалась в Канзасе?
Бекетт посмотрел на Клэр долгим, спокойным взглядом.
—Я не в Ираке.
—Да и я уже не в Канзасе. — Она подняла руки, потом вновь уронила их. — Дело не в том, что я забыла, как жить в паре и быть частью целого, просто мой опыт отличается от твоего, а возможно, и от опыта большинства других людей. Кроме того, я долго была одна.
—Теперь ты не одна. Я не сражаюсь на войне и всегда здесь. — «И должен быть здесь, — вдруг осознал Бекетт, — здесь, рядом с Клэр». — Думаю, тебе хорошо известно, как пользоваться вантузом, если засорилась канализация.
—Да уж, — коротко усмехнулась она.
Он взял подбородок Клэр в ладони.
—Но если в твоем доме протечет крыша, тебе вовсе не обязательно карабкаться по лестнице и латать ее.
—То есть какие-то вещи следует делать самой, а какие-то — нет. Мне нужно время, чтобы разобраться.
—Времени у нас много. Ну что — мир?
—Почти. Я долго отхожу после ссоры. Почему бы тебе не заглянуть ко мне сегодня вечером? Приглашаю на ужин — это мой вариант симпатичных цветочков в горшке.
—С удовольствием.
Бекетт положил руки на плечи Клэр.
—Я буду рядом. Даже если ты не хочешь рассчитывать на мою поддержку, надеюсь, ты ее примешь. Может, тебе даже понравится.
—Мне нравишься ты. — Клэр поднялась и поцеловала его. — Мне нравится, что мы вместе.
—Неплохое начало.
—Увидимся вечером. — Она подарила ему еще один поцелуй. — Спасибо за искреннюю заботу и фиалки.
—Всегда пожалуйста.
Бекетт вернулся в спальню, чтобы закончить работу, и улыбнулся запаху жимолости.
—И ты здесь? Я не возражаю против компании. Нисколько не возражаю. Кажется, все идет налад. — Умиротворенный, Бекетт подергал штангу платяного шкафа, проверяя, прочно ли она закреплена. — Да, все хорошо.
* * *
Настроение Бекетта оставалось таким же приподнятым и во время рабочего дня, и после, когда его мать и тетя Кароли заглянули в гостиницу — проверить, как продвигаются работы по укладке плитки и покраске. Он порадовался, услышав их голоса, эхом отзывающиеся то из одного номера, то из другого.
Ему как раз хватило времени, чтобы перед визитом к Клэр заехать домой, принять душ и смыть дневные заботы.
«Трое бойких, резвых мальчишек и красивая женщина, которая готовит для тебя горячий ужин, — что может быть лучше?» — думал Бекетт по дороге домой. А если прибавить время, которое эта красивая женщина провела с ним наедине после того, как детей отправили спать, день завершился просто великолепно.
Им удалось обойти мели и рифьь решил Бекетт и вдруг понял, что и он, и Клэр узнали друг о друге нечто новое — возможно, такое, о чем не задумывались прежде.
Она уже не та беззаботная девчонка, в которую он влюбился еще старшеклассником, и это вполне естественно. Однако теперь, думал Бекетт, поднимаясь по ступенькам к себе домой, когда он начал по-настоящему узнавать, кем стала эта девчонка, его вторая влюбленность в нее — пожалуй, можно так назвать его состояние — ощущалась глубже и гораздо сильнее.
В шестнадцать он страдал от любви к Клэр Мерфи, девушке, принадлежавшей другому, а на него смотревшей просто как на приятеля, причем даже не особенно близкого. Когда Клэр вернулась в город молодой вдовой с двумя детьми и третьим на подходе, Бекеттом владели смешанные чувства, выразить которые он мог только в виде дружбы. Она приняла эту дружбу и отвечала тем же.
А теперь Бекетт испытывал одновременно радость и боль расставания с этими осторожными, благоразумными отношениями. Этап простого влечения миновал, и сейчас Бекетт сознавал, что его вновь накрывает тот же яркий взрыв переживаний, который он испытывал в юности.
Он и сам удивлялся тому, что его чувства к Клэр — чувства, которые он подавлял, игнорировал, отказывался признавать, — выдержали проверку более чем десятилетием. Наверное, в своей основе они никогда не покидали сердца Бекетта и таились там, ожидая своего часа. Неважно, что и он, и Клэр взрослели, менялись, строили жизни параллельно друг другу — в глубине души оба оставались теми, кто они есть.
Бекетт немного постоял у окна, глядя на гостиницу. Испытание временем, подумал он. Чувства, которые так долго зрели, требовали бережной заботы и в то же время недюжинного труда. Какие бы перемены ни случались, сердце было готово выдержать их. Бекетт лег в постель, горя желанием работать: на стройке в гостинице, над отношениями с Клэр и ее детьми, — чтобы потом посмотреть, чем увенчаются его труды.
Он проснулся в уравновешенном, позитивном настроении и пребывал в нем ровно до той минуты, пока не вышел со второй чашкой кофе на парковку и не увидел, что все четыре колеса его пикапа спущены, а вдоль борта с водительской стороны тянутся безобразные царапины.
17
Бекетт вместе с братьями стоял на бодрящем осеннем ветерке, мысленно оценивая размер ущерба.
— Это не просто хулиганство, черт побери, — процедил сквозь зубы Райдер. — Это уже крайность — подлая, гребаная отместка.
—Я уже понял. — Бекетт пнул одно из проколотых колес. — Смысл до меня дошел.
—Тогда тебе известно, кто это сделал.
—Да уж, сложить головоломку нетрудно. Надо было разбить морду сукиному сыну прямо там, в офисе. Чертов трус. Прокрался сюда под покровом ночи, чтобы нагадить. И как? В духе прыщавых подростков: порезал шины, поцарапал ключом краску.
—Некоторые с годами не умнеют, — заметил Оуэн, — останавливаются в развитии. Это как раз тот случай. — В его негромком голосе чувствовалась сдерживаемая ярость. — Он не может противостоять тебе на уровне взрослого человека, поэтому исподтишка попортил машину. Классический способ мести придурков с синдромом маленького члена.
—Спасибо, доктор Фрейд, — пробормотал Бекетт.
—Я только сказал, что думаю. Да, мы все можем знать, кто это сделал, но если не найдется свидетелей... Ну и дерьмо! Если ты пойдешь и набьешь ублюдку рожу, я на твоей стороне, — произнес Оуэн.
—Я тоже, — поддержал Райдер.
—Тем не менее все остается по-прежнему. У него-то физиономия заживет, а вот тебя посадят за нанесение побоев.
Все трое обернулись: подъехал начальник городской полиции. Оуэн положил руку на плечо младшему брату.
—Послушаем, что скажет Чарли.
—Говенное начало дня.
Чарли Ридер, худой и долговязый, как жердь, в школьные годы — звезда баскетбольной команды, вышел из полицейского автомобиля. Приблизился к пикапу Бекетта, сунул руки в карманы.
