Мари Луизе Фишер - Поздняя любовь
— Это понятно, — признал он.
Она могла бы еще сказать ему, что в конечном итоге не он, а она отвечает за стройку, но воздержалась, чтобы не задевать его мужского самолюбия.
— Ведь может быть, что ситуация еще и изменится, — пояснила она. — Всеобщее расширение чердачных помещений уже стоит на повестке дня. Я эту крышу спроектировала так, что можно будет и впоследствии без особых трудностей и затрат установить ее повыше, а для сооружения пола проложен на всякий случай каменный настил, как это у нас и предусмотрено.
— Я объясню это господину Крамеру.
— Буду очень признательна, если вы снимете с меня это бремя, господин Блюме. Но при необходимости можете спокойно посылать его ко мне.
Они обменялись рукопожатием.
— Если хорошенько поразмыслить, — произнес он, — то я ведь могу и сразу убрать эти лишние сантиметры.
Если у нее и были какие-то сомнения в целесообразности такого решения, то лишь по одному-единственному соображению: ей не хотелось, чтобы рабочие сразу же поняли, что Блюме пришлось дать распоряжение разобрать кладку по ее указанию.
— Было бы недурно, — согласилась она, — ведь я уже сказала, что все видно и невооруженным глазом.
— Только вам, госпожа Бек!
Этот комплимент, стоивший ему больших усилий, не принес ей радости.
— Не вздумайте мне льстить, господин Блюме, — ответила она, — а то я стану еще и недоверчивой.
Но перед тем как повернуться и уйти, она ему дружески улыбнулась.
Как это часто бывало и раньше, Доната этим утром вошла в свой офис первой. Но едва только она повесила жакет в длинный стенной шкаф и натянула на себя свежий халат, появились и сотрудники: Розмари Сфорци — секретарша, Гюнтер Винклейн — немолодой архитектор, работавший в фирме с самого ее основания, и Артур Штольце.
Взаимные приветствия были короткими и товарищескими.
— Зайдешь на секунду ко мне, Доната? — попросил Штольце.
Ей не терпелось продолжить работу над проектом «Палленберг», так что приглашение Артура показалось несвоевременным. Но она сразу же последовала за ним в кабинет, поскольку коммерческий директор никогда не отнимал у нее времени понапрасну.
Кабинет, как ему и надлежало, производил большое впечатление. Перед огромным письменным столом лежал старинный, выдержанный в красных тонах персидский ковер. Черное кресло около стола, с высокой спинкой, выглядело строгим; другие кресла, стоявшие рядом, были тяжелые и удобные, с достаточно высокими сиденьями, так что, садясь на них, можно было свободно расположить ноги, не утопая при этом в пружинах. Настольная лампа с пестрым стеклянным абажуром была типична для стиля «модерн» конца века и служила не столько для освещения, сколько для украшения. Помещение было угловым, в нем находились три красивых остекленных потолочных плафона.
— Есть новости? — спросила Доната, опускаясь в одно из кресел.
Артур Штольце, высокорослый господин, казавшийся из-за своей худобы еще выше, ответил не сразу. Сидя в кресле, он держался очень прямо, поглаживая безымянным пальцем узкую щеточку своих усиков.
Доната знала, что это — один из его жестов, который демонстрирует самодовольство.
— Ну, говори же, — поторопила она Артура. Ее любопытство доставляло ему удовольствие.
— Один человек, побывавший в Розенгейме, шепнул мне на ушко… — начал он и остановился, делая искусственную паузу.
— Кто? — спросила она.
— Ты же знаешь, разлюбезная моя Доната, что имен информаторов я не разглашаю принципиально.
— Боже мой, ты разговариваешь так, будто мы вылавливаем торговцев наркотиками! — нетерпеливо воскликнула она.
— Так ведь и в нашей столь заурядной профессии не обходится без острых углов!
— Знаю, знаю! Речь идет о проекте банка «Меркатор», да? И что же ты узнал?
— Директор Польт распорядился устроить выставку поступивших проектов.
— А дальше?
— Вчера состоялось нечто вроде предварительного просмотра.
Доната попыталась расслабиться, откинулась на спинку кресла и положила ногу на ногу.
Заметив, что она перестала спрашивать, он продолжил речь уже по собственному почину:
— Твой проект, Доната, вызвал особый интерес. Господа перед ним останавливались и обсуждали его.
— Ну, это еще ничего не значит, — трезво рассудила она.
— Не говори! Мой информатор уверен, что мы проходим, по меньшей мере, в следующий тур конкурса.
Речь шла об одном из тех конкурсных заданий, при которых проекты подаются анонимно, и Доната спросила:
— Каким образом он вообще узнал, что этот проект — мой?
Его безымянный палец снова скользнул по усикам, значительно более темным, чем густые и уже седеющие волосы Штольце.
— Мне удалось передать этому человеку некоторые секретные данные.
— Хорошая работа, Артур!
— Да ну, пустяки.
— Скажи, а твой информатор не имеет влияния на окончательное решение?
— К сожалению, нет.
— Я бы сказала, что это даже лучше, — произнесла Доната. — Как бы я ни жаждала осуществления проекта (Боже ты мой, семь разных вариантов, ох и работка!), все же мне никак не хочется прослыть пронырливой мошенницей.
— У тебя слишком чувствительная совесть, Доната. Ты помнишь конкурс проектов гостиницы для фирмы «Штиммбок»?
— Еще как помню! Коллега Клюге подал проект, на котором за массой деревьев и кустов вообще невозможно ничего разобрать…
— …И все же получил заказ, — добавил Штольце, — потому что, как выяснилось позже, был сокурсником менеджера этого мероприятия.
Хотя Штольце знал существо дела не хуже, чем она, Донате не хотелось ограничивать разговор сказанным.
— А верхом бесстыдства было то, что он еще и нагло скопировал мой проект! — воскликнула она, сверкая глазами.
— Причем ввел в него так много пустяковых изменений, что никогда не удалось бы доказать факт плагиата, — продолжал Штольце. — Вот я и хочу заметить, разлюбезная моя Доната: с какой же гадостью приходится сталкиваться представителям нашей профессии!
— Никогда не перестану вспоминать об этом без возмущения.
— Было бы жаль, если бы перестала. Видеть тебя в бешенстве — это ведь особое наслаждение.
Оба расхохотались.
— Скажи, Артур, ты действительно думаешь, что в деле с банком «Меркатор» у нас есть шансы?
— Разве я иначе посоветовал бы тебе горбатиться над проектом? Я не сторонник напрасных денежных затрат, как и напрасной траты времени. Тебе это хорошо известно.
— Конечно, Артур… Только за последнее время у нас из рук уплыло так много заказов…
— Так ведь в одном Мюнхене несколько тысяч архитекторов, чего же ты ждешь?
