Алекс Джиллиан - Бумажные цветы
Вышли на улицу, застыли в улыбке. Оба.
— Меня Ник зовут. — представился Пятый, повернувшись ко мне. В руке он сжимал ключи от машины.
— А я Алина. — соврала я. Незачем ему знать настоящее имя.
— Потрясающие ноги, Алина. — широкая улыбка. Ямочки на щеках. Взгляд скользит вниз. Черные, как смоль волосы, тающие снежинки на носу. Дух захватывает. Хорош. Мне сказочно повезло. Глаза в глаза. Ник старше меня. Намного. Это очень-очень хорошо.
— Восемнадцать есть? — спрашивает он, прищурив фантастические глаза. Они не карие. Темно-синие. Но, наверно, могут казаться черными в определенные моменты. Изучает мое лицо. Подробно, придирчиво, с нескрываемым удовольствием.
— Двадцать пять. — задрав нос, заявляю я.
— Врешь! — Ник снисходительно улыбается, в глазах растворяется нежность. Он смущает меня. Но недостаточно, чтобы я передумала. — Паспорт есть?
— Пошел ты! — рассердилась. Неужели все-таки не повезло? Развернулась, чтобы уйти. На самом деле, это только маневр. И я не просчиталась. Ник удержал меня за локоть, развернул к себе.
— С парнем поссорилась? — после очередного досмотра, очередной вопрос. Нееет! Только не вопросы. Зачем тебе, милый? Мне плевать, кто ты и что ты. Сделай свое дело и проваливай.
Но он явно ждет ответа. Я готова подыграть. Горестно вздыхаю, хлопая ресницами. Глаза блестят. Я талантлива.
— Козел, изменил мне с родной сестрой. — с надрывными нотками в голосе нагло вру.
— Думаешь, приключение на ночь поможет? — в голосе не осуждение, но печаль. Как будто ему есть дело до моей чести!
— Морали читать собрался? — скептически спрашиваю я.
Челюсти плотно сжимаются. Выражение лица не поддается объяснению.
— Ладно, поехали. — берет меня за руку и ведет к машине.
У открытой дверцы снова начинаю сомневаться.
— Ты же не сядешь за руль? Ты, наверное, пил в клубе? — сразу два вопроса. Изменяю собственным правилам. Насмешливо смотрит мне в глаза и силой усаживает на переднее сиденье. Сам — за руль.
— Морали читать мне собралась?
Отрицательно качаю головой. На пьяного не похож. Доедем.
— Ты вроде приглашал меня к себе домой? — снова спросила я, когда машина въехала на стоянку возле гостиницы.
— Я никуда тебя не приглашал. Я спросил, поедешь ли ты со мной. — с наигранным равнодушием пожал плечами Ник, заглушая мотор. Он вышел из машины, и, обойдя ее, открыл дверцу с моей стороны, подал руку. — Я здесь живу, Алина. Кратковременная командировка.
Я вложила пальцы в его раскрытую ладонь, посмотрела в глаза. Внутри что-то затрепетало от волнения. Это не страх, совсем иное чувство. Предвкушение?
Отлично, что он в командировке. Исключает возможность случайной встречи в будущем.
— Ты бизнесмен?
Что со мной сегодня? Откуда это любопытство?
Виной всему роскошный номер. Я привыкла к более скромной обстановке.
— Это имеет значение? — тень пробегает по красивому лицу молодого человека. Ему не тридцати, но больше двадцати пяти. У него пунктик насчет богатства? Не любит девочек, падких на деньги? Но, если они у него в избытке, подобный расклад отношений неизбежен.
— Нет. — честно отвечаю я. — Мне здесь нравится.
Скидываю шубу на кожаный диван, вслед на ней летит сумка, стаскиваю сапоги и осматриваюсь по сторонам.
— А я нравлюсь? — тихо спрашивает Ник. Его пальто присоединяется к моей шубе. Ботинки к моим сапогам. Скоро мы будем так же близки, как наша верхняя одежда и обувь. Он подходит ближе. Горячие ладони ласково скользят по моим обнаженным плечам. Мурашки по коже. Первый опыт обещает стать приятным. Храбро смотрю в синие глаза. Он печален, взволнован. И, наверно, в глубине души одинок. Почему?
— Ты красивый. — попытка лести.
В ответ горькая усмешка. Взгляд зажигается, останавливаясь на моих губах.
— Ты тоже. Очень. И юная. Слишком юная для меня.
Мы замираем. Никогда не забуду этот момент, но все равно напишу. На всякий случай. Если бы я не была влюбленной в Вадима, то влюбилась бы сейчас. Безоглядно. И глупо, как это обычно делала Ди. А потом бы жалела и плакала. Как она. Но я другая. А Ник не Вадим. И мы не Ромео и Джульетта. Незнакомцы. Игроки, прячущие боль и лица. Две столкнувшиеся случайно кометы, чтобы через миг разлететься в противоположные стороны и не встретиться вновь.
Наши пальцы переплетаются сами собой. Я почти не дышу. Его тепло заставляет меня пылать. Со мной впервые так…
— Не пожалеешь? — еще один неуместный вопрос, но, видимо, важный для него.
— Никогда. — заверяю я.
— Уверена? — руки на моей талии. Ближе, еще ближе. Мне нравится его запах. Мужской, чувственный, дорогой. Губы на виске, щеке, на губах. Долгий-долгий поцелуй. Я — рыба, брошенная на берег. Еще…
— Шампанского? — ненадолго отрывается от меня. Прерывистое свежее дыхание. Он не пил сегодня. Не успел.
— Нет. Тебя. — я туманно улыбаюсь. Мне действительно хочется, чтобы Ник не останавливался. Не передумал. Не заподозрил. Тянусь к нему сама. Обнимаю за плечи, пальцы зарываются в его волосы. Густые, шелковистые. Целую его. Действую инстинктивно. И получается, почти на четверку. С ним легко. Он умеет зажечь во мне огонь. Искушение. Я не ожидала.
Что-то неуловимо меняется. Ник меняется. Напряженный, сильный, горячий. Твердый, как скала. Руки крепче сжимают мое тело, хаотично, порывисто блуждая повсюду. Мы тяжело дышим, прерываясь только для вздоха и снова тонем в поцелуе. Настойчивое движение чужого языка во рту, настойчивые объятия, настойчивые попытки снять с меня платье. Громкое биение сердца — в груди, ушах и висках, под пальцами. Я пульсирую и расплываюсь. Как мед. Платье падает к ногам. Чулки и стринги — все, что осталось на мне.
Ладони на груди, сжимают, ласкают, теребят затвердевшие соски, мучают.
— Такая маленькая, красивая. — он улыбается мне в губы, заставляя пятиться назад. Двигаемся в двери в еще одну комнату. Я знаю, что там. Спальня.
— Ты о груди? — просто интересно.
— Нет. О тебе. — хриплый шепот.
Падаю спиной на прохладный шелк простыней. Темно. Большая кровать.
Оставляет меня. Чувствую его взгляд. Кожей. Слышу, как Ник нетерпеливо раздевается, ругаясь себе под нос и воюя с пуговицами рубашки. И облеченный вздох.
Голое мужское тело рядом со мной. Сильное, твердое, мускулистое. Ник высокий, широкий в плечах. Настоящий атлет. Красавец. Сообщаю ему о своих мыслях. Он доволен, судя по приглушенному смешку. Целует меня до изнеможения, до боли внизу живота. Почему у меня болит живот?
Пропустила момент, когда он избавил меня от трусиков. Чулки оставил. Я слышала, что мужчинам нравятся чулки, возбуждают. Поэтому я и надела их. Мысль в презервативе тает под градом умелых поцелуев.
