Развод в 45. Я не вернусь (СИ) - Невинная Яна

– Да, я устал жить в тени вашей семьи, Лида, и только и слышать, как вас тут прославляют. Пора и мне обозначить свое имя в научной среде. Я этого достоин, – горделиво заявил он, а потом напомнил: – Мне пора в ресторан, где мы с Вадимом Фарафоновым будем обсуждать будущее университета и гранты. А ты отправляйся домой, приводи себя в порядок, продолжай хоронить себя заживо дома.

– Хоронить? – вскинула я голову, а внутри что-то дернулось. – Зачем ты так?

– А что не так, Лида? – Алексей сжал губы и прошелся вдоль стола, проводя по нему рукой. – Ты погрузилась в свою скорбь. Мы с детьми были предоставлены сами себе. Ты жила в своем мире, а нам приходилось тащить на себе всё остальное.

От этих несправедливых слов сердце застучало в висках, а в груди нарастала жгучая боль.

– Вот так ты всё вывернул, Лёша, да? Придумал, что я ничего не делала, а ты один старался?

– Против правды не попрешь, Лида. Занимался детьми я, университетом тоже я. Скажешь, не так?

Я качнулась, как от удара.

– Ты и дочери это внушил, да? Что мама ушла в себя, что ты один такой хороший? Не думала я, что опустишься до такой низости, как попрекать меня заботой о собственной матери.

– Ой, ну хватит, Лид? Алине нужно было на кого-то опереться. Ты не давала ей этого. Всё твое внимание ты отдавала больной матери.

– Это неправда! Как ты можешь? Я старалась… я… успевала… – пыталась я защититься, а голова уже кружилась и сердце кололо.

– Давай без лишней драмы, Лид? – он поморщился. – Ты не справилась, но мы без тебя не пропали. Все взрослые уже люди. Ты сделала свой выбор, что ж…

Он пожал плечами, взглянул на часы, потом на меня. В глазах не было ничего кроме холода и равнодушия.

– Ты мог сказать, – прокаркала я, – мог сказать, что вам меня не хватает, вместо того чтобы отгораживаться и объединяться за моей спиной…

– А зачем? Если ты сама не догадалась, тебе в развале семьи некого обвинять кроме себя самой. Но так уж и быть – не буду тебя бросать на старости лет. Мне невыгодно сейчас разводиться. Ладно, Лида, мне пора. Поговорим дома и решим всё позже.

Алексей отвернулся и молча пошел к двери, а я застыла, всё еще веря. Не в состоянии вникнуть. Что только что произошло? Он просто взял и ушел? Ничего не объяснил толком, только обвинил в том, что я не делала. Просто вывалил на меня обвинения.

Сказал, что я больше не нужна ни ему, ни дочери, ни на кафедре. Им без меня хорошо, удобно, они прекрасно справляются.

А я… Я, кажется, только мешаю. Как так вышло?

Неужели я это заслужила? Чем? Он украл мой труд и даже не извинился. Наоборот, посчитал, что сделал мне одолжение.

Что за перевернутый мир?

И он сейчас поедет улыбаться меценату, будет принимать комплименты и обмениваться тайными взглядами с его же женой!

Воровство не считает зазорным. В измене не признался. Наоборот, обвинил меня именно в том, чего я так старалась не делать – не уходить в себя, не отнимать время у семьи, не жертвовать ею в угоду скорби!

Я так старалась – а они не заметили! Почему?

Почему?! И сын тоже за них? Если так, я не переживу…

Хотелось рыдать, выть, кричать от боли, но я просто тихо села на стул и смотрела на дверь, будто оттуда снова явится Лёша. Мой прежний Лёша, который куда-то делся…

– Лида, он ушел? – бросилась ко мне Маша, появляясь из закутка, стала успокаивать. – Я почти всё слышала, прости, он не оставил мне выбора. Что же будет?

– Я не знаю, я… я…

В коридоре, где пару минут назад стихли громкие шаги мужа, послышалось цоканье каблуков. А потом в дверь влетела… Вера!

Господи, кого угодно ожидала увидеть, но только не ее.

Щеки у нее пылали, волосы растрепались, глаза бегали.

– Лидия Анатольевна… – она замерла на пороге и смотрела на меня безумными глазами, не обращая внимания на Машу. Голос ее дрожал. – Пожалуйста, уделите мне пару минут…

Глава 8

Мы с Машей переглянулись. Сначала я не поняла, откуда тут взялась Вера. И даже посмотрела ей через плечо – не стоит ли там Алексей, не вернулся ли, чтобы снова унижать меня.

Но потом до меня дошло.

Конечно. Она была тут всё это время. Пряталась у двери, подслушивала, караулила. Выжидала, когда он уйдет, чтобы остаться со мной наедине.

Но зачем? Что ей от меня нужно?

Сердце глухо бухнуло в груди. Я догадалась по лицу Веры, к чему всё идет. Она подумала, что Алексей всё рассказал мне об их связи, и теперь пришла просить пощады. Она боялась разоблачения – боялась, что я расскажу ее мужу правду. И хотела уговорить меня этого не делать.

Я выждала паузу. Просто смотрела на нее не мигая. Долго. Скрестила руки. Ни одного лишнего движения или звука, пока она сама не выдаст себя.

– Что тебе нужно, Вера? – спросила я, стараясь, чтобы голос не выдавал моего состояния.

Вера ответила не сразу. Она бросила умоляющий взгляд в сторону Маши – не хотела говорить при ней. Та тоже поняла, чего хочет Фарафонова. Мы обе всё поняли без слов. Я еле заметно кивнула – и Маша, чуть поколебавшись, всё же вышла из кабинета.

Поднявшись с места, я прошагала до Веры и выпрямилась перед ней так сильно, будто внутрь вогнали стальной прут. Приказала себе выстоять в этой схватке. Что бы ни сказала Вера – я должна держаться достойно и не опуститься до истерики. Только не при ней.

– Лидия Анатольевна, – принялась она мямлить, складывая перед собой руки, – спасибо, что уделили мне время. Мне нужно с вами поговорить… Я… я слышала, как вы с Алексеем Дмитриевичем… спорили, – пробормотала она, нервно сглатывая. – Я случайно. Не хотела…… – Она покосилась на дверь, потом снова посмотрела на меня. – Я думаю, что обязана объясниться. Я к вам очень хорошо отношусь… очень вас уважаю… я не знала… То есть не думала… Простите, мне сложно… – взывала она ко мне, бормоча себе под нос.

Сложно? Значит, ей сложно? Сложно признаться в связи с моим мужем? И она хочет, чтобы я сама об этом заговорила. Облегчила ей жизнь?

Очень интересно. Значит, как по сцене под камерами скакать и улыбаться, воруя мой успех, она решительная и смелая, а как со мной поговорить, так сразу поджала хвост?

Нет, милая моя, любишь кататься – люби и саночки возить! Если связалась с женатым и пошла на исповедь к его жене, так будь добра хотя бы облечь свои мысли в связную речь.

– Сложно что? – холодно уточнила я, говоря напрямик. – Скрывать, что ты спишь с моим мужем? От коллег или от собственного супруга?

Вера от шока поперхнулась и закашлялась, словно проглотила ежа.

Да, она явно не ожидала увидеть меня такой – колкой, язвительной, говорящей прямо, без обиняков. Привыкла к другой. К той самой Лидии Анатольевне, которую все знали: доброй, интеллигентной, сдержанной. Которая подставит плечо, когда надо, угостит конфетами, поддержит и даст разумный совет.

Мягкая наставница, а не соперница с острым жалом.

Вот только такую Лидию было удобно не замечать. У нее можно было украсть всё – и работу, и мужа. Такую было легко похоронить за плинтусом, считать тенью, не принимать в расчет.

Так, может, и правда пора ее похоронить? И дать выйти на свет другой. Той, что не простит. Не отступит. Не забудет. Той, что не даст спуску предателям.

– Вадим ничего не знает! – выпалила она, когда наконец решилась. Руки нервно дернулись и взметнулись ко мне. – И не должен узнать. Не говорите ему!

– Не говорить ему о чем? – Мой голос был как лед. – Если уж просишь о таком, будь добра, сформулируй четко. Или произносить это вслух не так приятно, как делать, а, Верочка?

Я скрестила руки на груди, глядя на нее в упор, смакуя каждую секунду ее метаний. Пусть горит от этой неловкости. Пусть знает, что я вижу ее насквозь.

Да, внутри всё жгло и клокотало, но я не позволю ей это увидеть.

Вера запнулась. Словно не знала, что сказать. Пальцы судорожно затряслись.

– Вы не должны были сегодня быть здесь…

– Да, это я уже поняла, вы не хотели меня видеть, презентуя мою работу…