Развод в 45. Я не вернусь (СИ) - Невинная Яна

Задел за живое.

Да. Я хотела сделать работу идеальной, чтобы могла гордиться наследием семьи, не посрамить имя мамы. Отец уехал, оставил всё на меня, подвести его я не могла, и хоть сидела ночами, но работа двигалась не так быстро. Однако я завершила ее и могла бы презентовать сама! Может быть, и не так быстро, может быть, через год… Может, раньше, но это не значит, что я бы этого не сделала!

А Алексей…

Я вспомнила, как он расспрашивал меня о моей работе, как старался помогать, даже брал порой на себя семейные обязанности, не говоря уже об университете, прикрывал, угождал…

Это всё было ради того, чтобы забрать всё себе?

Он специально дождался финального этапа, чтобы украсть законченную работу и присвоить себе все лавры! Гад! Сволочь!

– Всё ради тебя, Лида. Ради твоей семьи. И ради нашей! Я хотел получить финансирование, чтобы проект не пропал. Он и так почти умер. Я дал ему жизнь. Я…

Я подняла ладонь.

– Ты дал жизнь? Моей работе? Моим наработкам и труду моего отца? Ты украл! И представил так, будто сделал это сам!

Он вздрогнул.

– Ты хоть представляешь, какие возможности это дает! Грант от самого Фарафонова!

Я смотрела на его лоснящееся лицо и воспроизводила в уме его последнюю фразу.

– Ты про того самого Фарафонова? Мужа твоей “коллеги”? Ты уверен, что он обрадуется, когда узнает, что спонсирует проект любовника своей жены?

Алексей побледнел. Глотнул воздух. Я заметила, как он опустил взгляд, как стушевался. И поняла – я попала в цель.

Глава 7

– Любовника? – сощурился муж, когда взял свои эмоции под контроль, и выплюнул с пренебрежением: – Ты совсем сбрендила?

Значит, отрицание, Лёшенька? Ну что, я этого ожидала.

Кто же так с ходу признается в измене.

Да только я видела ту заминку, и видела, как они общались с Верочкой.

– Скажешь, между вами ничего нет?

– Если только в твоей больной фантазии!

– Ты издеваешься, Лёш? – мой голос дрогнул, ведь это было форменное издевательство: получить нож в спину и снова сталкиваться с ложью.

Он врал мне в лицо, при этом выглядел как всегда: красивый, холеный, статный. А глаза – честные-пречестные, не подкопаешься. Наверное, такие глаза бывают у тех, кто давно себя убедил в том, что нет никакой лжи.

Значит, мой муж себя в своих глазах оправдал?

– Лид, ты зачем приплетаешь сюда Веру? У тебя на нее зуб, что ли? Зачем клевещешь на честную, замужнюю девушку?

– Видела я, как ты хватал эту замужнюю за локоток, а она хихикала как дурочка, млела от того, как ты ее трогаешь, – упрекнула я его, хоть обещала себе держаться.

Но как?!

Как можно держаться, когда внутри всё кипит и клокочет от ярости, обиды и несправедливости?!

– Ты придумываешь, – хмыкнул он, а в глазах проскользнуло некое довольство, словно моя ревность доставила ему наслаждение.

Или он просто насмехался над моими страхами.

И от этого стало еще более тошно!

– Я придумываю? Да ты в курсе, что про вашу интрижку гудит весь университет? – спросила я, и вот тут заметила, как Алексей переменился в лице, дрогнул, глаза забегали, а рот открылся – он был удивлен.

– Сплетни, – фыркнул он и закатил глаза, – Лид, ты опускаешься до того, чтобы слушать бабские пустые разговоры? На тебя это не похоже.

– Ну извини, что поделать? Я шага не успела пройти по зданию, как услышала, как вас обсуждают. Ты предлагаешь мне игнорировать, когда имя моего мужа полощут все, кому не лень?

– Предлагаю фильтровать! Кто там вообще эти сплетни распускает? Снова Маша? – вызверился он, яростно сжимая кулаки и косясь в сторону закутка, откуда она всё не появлялась. – Может, ее уволить, чтобы не болтала лишнего? Видимо, у нее много свободного времени…

Он говорил с таким пренебрежением, что это вызвало у меня омерзение.

Кем он себя возомнил? Думает, он тут царь и бог?

– Машу не трогай, – процедила я, – не смей. И вообще, я уже жалею, что доверила тебе руководить. Ты же прекрасно знаешь, что временно на этой должности и уж точно не имеешь права никого увольнять?

Муж выслушал меня, откинул голову и наградил меня вальяжным, ленивым смешком, складывая руки на груди.

– Нет ничего более постоянного, чем временное, знаешь, так говорят умные люди? Меня всё устраивает, Лида. И между прочим, я тут подумал и решил, что тебе не стоит возвращаться.

– Что… Ты совсем? Что это значит? – я в шоке воззрилась на него, поражаясь его поведению.

Его будто подменили. Еще вчера любящий, внимательный муж, кому я могла доверить всё что угодно, а сегодня – вор, изменник и незнакомец, который хочет забрать буквально всё.

Теперь он хочет убрать меня из университета! Навсегда! Наверняка для того, чтобы спокойно присваивать себе результаты моего труда и зажиматься со своей Верочкой.

Как же низко и мерзко!

– То и говорю. Меня всё устраивает, а чем недовольна ты?

– Ты смеешься? Это что, такая таксика, чтобы заставить меня выйти из себя?

– А ты вышла? – снова усмехнулся он, и по выражению лица было ясно, что он именно этого и добивается: чтобы я орала, психовала, а он вел себя спокойно и с достоинством.

И у него было преимущество.

Он подготовился. Он, черт побери, давно готовился к этому моменту. Просчитал все нюансы, выверил их, как формулу в сложном уравнении, всё взвесил, а я…

А я стояла как обнаженная на площади, не зная, куда бежать.

Как спасаться. Что говорить. Что делать. Как реагировать.

Из меня будто воздух выпустили, и осталась одна пустая оболочка, у которой не было никакой опоры. Молча я пошла к столу и упала на стул, села туда и уставилась в одну точку, видя боковым зрением, как Алексей медленно подходит ко мне и встает рядом. Потом он опустил одну руку на столешницу, а вторую – на спинку стула, и навис надо мной, заключив в плен своего тела.

– Ну что ты, Лида? Может, водички? Ты переволновалась. Сегодня памятная дата у твоей матери, ты, наверное, не в себе… Давай я тебе такси закажу. Домой поедешь…

Моя голова так и дернулась, словно кто-то залепил мне пощечину.

– Водички? – просипела я, не в силах поверить своим ушам. – Такси? Сплавить меня хочешь, да? Я же должна быть на кладбище, так ты сказал! Очень неудачно я приехала, да? Помешала тебе? – говорила я ему в лицо, начиная ненавидеть каждую черточку. – Ты всё провернул за моей спиной, а теперь хочешь поехать в ресторан и отмечать без меня? А ты удобно устроился, Лёшенька.

Я подняла руки и с усилием толкнула его в грудь, а дождавшись, когда он шагнет назад, выросла напротив, приблизив лицо к его лицу, глядя в лживые, холодные глаза.

– Я никуда не поеду, ясно? Никакого ресторана не будет. Сейчас мы займемся опровержением. Ты присвоил себе мой труд! – Я ударила его указательным пальцем в твердую грудь и потом сделала это еще раз. – И тебе придется это признать, а потом…

Договорить я не успела. Алексей дернулся ко мне и схватил меня за запястья, крепко сжав на них пальцы, притянул к себе, зашипев как рептилия:

– А теперь слушай сюда, дура! Ты ничего не сделаешь. Не позорься! Я сказал, меня всё устраивает! И если ты призадумаешься, пораскинешь мозгами, то поймешь, что и у тебя всё прекрасно. Зачем всё ломать? Твоя работа обрела жизнь, я всё сделал за тебя, так, как ты не смогла бы. Нас ждет грант, деньги, успех, слава.

Его глаза горели, будто в его фантазии перед ним пролетало то прекрасное будущее, которое он мне расписывал в красках. А потом он опустил глаза на меня.

– Так что не надо так со мной, а то пожалеешь, Лида, – протянул он с угрозой, встряхивая меня. – Не порти мне будущее. Не стоит меня злить. Я слишком долго к этому шел. А теперь извини, мне уже пора в ресторан.

Он выпрямился, дернув вниз полы пиджака. Лицо приобрело решительное выражение.

– Ты шел? – зачем-то переспросила я, будто всё еще надеялась, что этот разговор примет другой оборот.

Как он может так говорить? Говорить так, будто он один только что-то делал, а роль моей семьи или меня ничтожна.