Я - твое наказание (СИ) - Юнина Наталья

— Это что?

— Сиськи.

— Чьи?

— Свиньи.

— Да ты та еще свинья. А на ужин у нас будет гусь.

— С чего это? Ты сказал, чтобы я подняла майку и продемонстрировала сиськи. Я их, между прочим, семь дней подряд вышивала. Что не так?

— Я даже не знаю, кто из вас более ебанутый. Ты, вышивающая свинячьи сиськи или этот кретин, сбегающий на работу.

Кажется, впервые за последние сутки я хохочу как ненормальная. Особенно забавляет тот факт, что он тянет руки к моему творению и дергает за соски.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь…

— Тут четырнадцать сосков. Итого семь парных сисек. За каждую неделю занятий по одной паре. Осталось еще шесть недель, а я тебе бонусом сразу показала семь пар.

— Счастье-то какое. Зато теперь понятно, как ты с такой внешностью до сих пор целка. Когда до секса доходило, ты, наверное, снимала раз трусы, два трусы, три трусы.

— Ты про подштаники забыл.

— Точно. И панталоны.

— Ага.

— Никогда не думал, что это скажу. Однако, бедный Вадик.

— Ага, пожалей на досуге братика, — одергиваю руку Руслана. — Все, хорошего понемножку, — опускаю майку и тянусь за кофтой.

Несмотря на отвратительную ночь, к трем часам мое лицо приобретает человеческий вид. С одеждой решаю не заморачиваться. С таким морозом не до красоты, поэтому мой выбор падает на колготки, джинсы и свитер.

А вот кому холод ни по чем, так это Вадиму. Стоит без пальто в привычной для себя белоснежной рубашке и брюках около машины.

— Прекрасно выглядишь, Настенька, — даже не пытается скрыть сарказм в голосе.

— Ты тоже. Как подернутая морозом сыроежка в октябре.

— Благодарю за комплимент.

Только сейчас понимаю, что не так. У него в руках сигарета. И ладно бы просто держал. Так он курит! Это еще что за дела? Только хочу возмутиться, как меня отвлекает водитель, забирающий у меня торт.

Вадим открывает мне дверь и тут же выбрасывает бычок в снег.

— Стоять. Ноги отряхни.

— Что?

— Оттряхни ноги от снега. И только потом залезай в машину.

— Что-нибудь еще?

— Тщательно отряхивай.

И ладно бы шутил, так нет же, пристально смотрит за тем, как я отряхиваю снег.

— Еще, — это что за фигня? Хочется придумать какую-нибудь колкость в ответ на его «еще», но, как назло, ни одной дельной мысли.

— Достаточно, Вадим Викторович?

— Вполне. Подожди меня здесь, я быстро, — захлопывает за мной дверь, как только я усаживаюсь на сиденье.

Мы сидим с водителем в полном молчании несколько минут. Ровно до тех пор, пока из дома не выбегает Руслан без обуви, а вслед за ним Вадим.

Какая-то секунда и он делает ему подсечку. Еще мгновение и он переворачивает его лицом в сугроб. Тычет, тычет и снова тычет, а младший сплевывает снег. Сейчас мне даже жалко этого шута, против воли поедающего снег. Вот только почему у меня ощущение, что ему все равно весело?

— За что его так?

— Двойку получил.

— И часто он так?

— Двойки получает?

— Ага.

— Удивительно, но при своем раздолбайстве он хорошист.

— Может, нужно помочь? Руслан…ест очень много снега.

— Ну он же не желтый. Снег в смысле.

— Ну, да. Не желтый.

И все же в какой-то момент смотреть на это становится невозможно. Только я хочу выйти из машины, как Вадим оставляет Руслана. И как себя после этого вести? Любопытство, черт возьми, гложет. Но я быстро забываю о нем, когда Даровский садится в машину. Неотрывно смотрю на его голову, на которой красуется птичья какашка.

Только хочу сказать ему о подарке от птички, как он тут же меня останавливает жестом руки:

— Я хочу провести поездку молча. Если что-то важное, то говори сейчас и на этом закончим, — ну не важно, так не важно.

Несмотря на то, что поездка проходит в полном молчании, взгляды Вадима похлеще слов. И только сейчас до меня доходит, почему он так смотрит на мои руки. Вынуждена признать, что после свеклы и моркови мои пальцы и вправду выглядят не очень. Ну кто знал, что в таком доме не окажется лимонной кислоты, чтобы оттереть пальцы и ногти. А ведь он сто процентов думает, что я это специально. Почему-то обидно.

— Мой тебе совет: подружись с сестрой. Она хоть и стерва, но сможет тебя научить чему-нибудь важному.

— Например?

— Например, что в современном мире девушки уже не бреются бритвой. Они пользуются лазерной эпиляцией, — козел.

— Непременно учту, когда найду подходящего партнера. Но только после зимы. Волосяной мех не помешает в столь морозную погоду.

Странные ощущения. Не должна посторонняя женщина нормально относиться к побочной дочери своего мужа. Но она действительно снова выглядит добродушной. Даже чересчур. Смогла бы я так? Вряд ли.

— Давайте, проходите. Все уже в сборе. Подожди, Вадим. У тебя что-то на голове. Это…

— Ой, это на него птичка сернула прям у нашего дома. Ну ты сам сказал, не говорить, вот я и не говорила. Не расстраивайся, говорят, это к деньгам, — мне кажется или он меня сейчас придушит? Нет, на людях не будет. Только зачем-то наклоняется ко мне и шепчет на ухо.

— К деньгам, малыш. Ударение на последний слог.

Глава 6

Чувство неловкости зашкаливает до предела. И вроде бы понимаю, что сбегать это совсем уж по-детски, но ничего не могу с собой поделать.

— Я ему помогу, — бурчу себе под нос, намыливаясь за Вадимом. Благо успеваю войти за ним перед самым закрытием двери.

— Я не собираюсь расчехлять свой прибор. Тебе здесь ловить нечего.

— Нужен мне твой прибор как собаке пятая нога, — подталкиваю его к раковине. — Мне просто неловко оставаться с ними наедине, — и вот ведь парадокс. Не вру. Цепляюсь за бородатого как за последнюю соломинку. — А там еще и сестрица эта будет, задницей чувствую, что она меня невзлюбит. Не хочу там быть без тебя.

— Надо было брать с собой Руслана. С ним тебе было бы комфортно, да?

— Ну можно было и с ним, но раз ты здесь, ты тоже сойдешь. Хочешь, помогу тебе отмыть голову от птичьей какашки?

— Для начала хочу, чтобы ты пальцы и ногти привела в порядок.

— А они в порядке. Это такая маска для рук из свекольного сока и моркови.

— Шикарная маска.

— Дай я тебе все-таки помогу.

Достаю влажную салфетку и тянусь к нему на носочках. Так хочется спросить за что он накормил брата снегом, но вместо этого ляпаю первую пришедшую на ум мысль.

— А может, просто выстрижем этот кусик?

— Ну да, это же моя мечта — ходить лишайным.

— Ну, может быть, сейчас так модно.

— Вперед и с песней. Тебе пойдет. И не забудь рядом с лишайными пятнами сделать пряди голубых и розовых волос. Чтобы уж наверняка всех покорить.

— Обязательно сделаю. Что-нибудь еще?

— Еще можешь сбрить брови, сейчас, говорят, тоже так модно.

— О, этого не знала. Спасибо за совет. Как раз на днях встречаюсь со стилистом. Все, теперь ты чистый. И скоро будешь еще богаче.

— А то. Моя будущая супруга то еще богатство. Пойдем, трусиха.

Хотелось бы возразить, вот только по факту нечего. Трусиха. В момент, когда Вадим берет мою ладонь в свою, испытываю самое что ни на есть облегчение.

Все оказывается не так плохо, как могло показаться. Или сестрица притворяется доброжелательной, как это и положено у богатых выпендрежников. Вот только любопытства своего не скрывает. Настолько пристально меня рассматривает, что становится неловко. На ее фоне, чувствую себя букашкой. Хотя, по сути, так и есть. Она красива, это бесспорно. Но даже если бы она имела половину своей красоты, у нее есть то, чего я не получу ни в красивой одежде, ни с идеальным макияжем и ногтями — уверенность в себе. Я бы, назови меня родители порошковым именем Ариэль, вообще бы в школе не появлялась, учитывая, как все любят издеваться. Этой, кажется, хоть бы хны. Да что уж там, я бы и не догадалась сократить свое имя до Эли.

— Почему ты ничего не ешь? — неожиданно спрашивает она, вырывая меня из раздумий.