Я - твое наказание (СИ) - Юнина Наталья

— Нет аппетита, — уж лучше это ляпнуть, чем признаться в том, что я никогда не пользовалась столовым ножом. Так и вижу, как провожу ножом по тарелке и у меня вылетает кусок мяса.

— Или ты такая же писькатарианка, как и Эля? — мне это не послышалось? Писька что? И ведь не переспросишь, что это. Черт, да я и не запомнила имя ее парня. Хотя, никакой он не парень. Взрослая особь, явно за тридцать.

— Во-первых, пескетарианка. Это человек, воздерживающийся от мяса, но употребляющий морепродукты, — ну спасибо за пояснения.

— Ну, я бы так не сказал. Это человек на словах, воздерживающийся от мяса, но употребляющий по ночам целую куру. Причем без столовых приборов. Или человек, поедающий двойную порцию шашлыка за раз. Или…

— Заткнись и кушай. Кушай, кушай, — ну давай, твой выход, Вадим Викторович. Чего сидим и не исправляем мою сестричку?

— Я не пескетарианка, я ем все, что не приколочено, — и сейчас бы поела, будь одна. И навернула смачные ребрышки, вместе с куриной голенью с аппетитной корочкой. Надо же, кожу не снимают. Все как я люблю. — Вадим, — перевожу на него взгляд. — А ты не хочешь провести лекцию о том, что слово «кушать» применимо только к детям и считается дурным тоном? — не знаю, как из меня это вырывается. Но да, обида за то, что только я являюсь предметов его исправлений, неимоверно раздражает.

— Ой, не надо. Я в курсе, как от этого слова пригорает у Сереженьки. Я специально при любом случае говорю ему «кушать». Ну, чтобы побесить, — был бы у меня в руке напиток, я бы, несомненно, поперхнулась. Смелое заявление.

— О, да вы однозначно сестры, — усмехаясь произносит Даровский, беря пару смачных ребрышек.

Вот только отправляет он их на тарелку не себе, а мне. Следом идут куриные ножки. И как это понимать? Наклонившись ко мне, шепчет на ухо:

— Согласно этикету, ребра, крылья и голень разрешается есть руками.

И словно маленькому ребенку подкладывает мне салфетки. Ну что ж, пять баллов вам за внимательность, Вадим Викторович. Интересно, а тот факт, что я влюблена в него тоже так же заметен? Позорище.

— Так когда свадьба?

— В январе, — не задумываясь бросает Вадим.

— Ни в коем случае, — тут же возмущенно произносит Эля. — Согласно приметам, брак в январе закончится ранней потерей одного из супругов.

— Ну что ж поделать, раз такова судьба, — улыбнувшись произносит Вадим. Это что за намеки такие?

— Скорее всего, потеря мужа, — тут же добавляет моя сестрица. — Если не верите, прочтите. Короче, надо свадьбу в декабре.

— Мы не успеем, — озадаченно произносит ее мать.

— Все успеем. Обещаю. Я займусь организацией свадьбы, — Боже, сколько восхищения от чужой свадьбы. — Две недели нам будет за глаза и за уши. Ты какое хочешь платье? С пышной юбкой? — киваю. — Мне кажется, тебе пойдет такое. И непременно с покрытыми руками. Тогда семейная жизнь будет длинной. Вадим, ты как?

— Ты главное шляпу ей не надень, а то это к разводам.

— О, да ты тоже в теме. И никакого жемчуга. Это к слезам. Кстати, кольца обручальные вы уже купили?

— Нет. Но я куплю их сам.

— Почему?

— Потому что я хочу это сделать сам.

— Какая прелесть, когда жених заинтересован в свадьбе, да, Сережа?

— О, да.

Кажется, он в своей свадьбе точно не заинтересован и даже это не скрывает.

Еще недавно я была уверена, что остаться за столом с двумя женщинами, которые должны меня ненавидеть, худший кошмар. Но никто из них не думает меня унижать. Они все в свадьбе.

— Это слишком, Эля. Все хорошие места уже забронированы. Мы не найдем подходящего.

— Ой, мам. Давай ты будешь думать о своем растущем животе, а не о свадебных хлопотах. У меня есть две брони на пятнадцатое и двадцать седьмое декабря в лучший ресторан. Пятнадцатое отдаю Насте.

— Зачем тебе две брони?

— Потому что я не смогла определиться с числом, мамочка.

— Так у вас тоже планируется свадьба? — ошарашенно произношу я.

— У нас да. Но Сережа пока об этом не в курсе. Думаю, дать ему пожить до августа холостым, если не станет к концу декабря заведующим. А если станет, увы и ах, двадцать седьмого будет еще одна свадьба.

Да уж. Мне бы хоть кусок от ее самоуверенности.

— Я сделаю из тебя конфету, — неожиданно произносит Эля, перед тем, как мы собираемся домой.

— Сколько фантик не меняй, содержимое останется прежним.

— Это если содержимое плохое. А у тебя с ним все в порядке. Я подъеду за тобой завтра часам к одиннадцати. Для начала обновим твой обычный гардероб, а потом…

— Не надо. Мы с тобой чужие друг другу люди. Тебе не нужно делать вид, что я тебе нравлюсь. Я сама разберусь со своим гардеробом. И не только с ним.

— Это неправильная тактика, Настя.

— Ты о чем?

— Мужика надо держать в тонусе и бесить — это факт. Но бесить его нужно красивой одеждой, макияжем, длинными распущенными волосами. Коротким платьем, например, или отсутствующим лифчиком, чтобы не расслаблялся. Но никак не твоей одеждой. Без обид. Я сначала хотела спросить тебя, какого хрена ты согласилась на замужество, если могла просто получить деньги от папы. А теперь даже спрашивать не буду. Ты в него влюбилась, — да чтоб вас всех. — Не понимаю как, но всякое в жизни бывает. Мой выбор тому пример. Даже не знаю, кто из них хуже. В общем, не тупи. Жди, завтра приеду. И это…выпрями спину.

Глава 7

Руки вроде бы мои, по крайней мере, я их чувствую, но поверить в то, что они принадлежат мне, трудно. Удивительно, как из почти коротких ногтей может получиться такая красота.

— А как это зовется? В смысле, как называется такой маникюр, — тут же исправляю себя я.

— Френч. Как ты можешь этого не знать?

— Не интересовалась, — пожимаю плечами, смотря на то, как Эля наносит на мою ногу какую-то массу.

Я так поглощена рассматриванием сделанных несколько часов назад маникюра и педикюра, что пропускаю момент, когда Эля начинает что-то вытворять с моими ногами. И только когда после ее вопроса: «Готова?», она лишает меня возможности дышать, отрывая белую хрень с моей ноги, я забываю о своих ногтях.

— Ну ты и сука! — вскакиваю с дивана как ошпаренная. — Знала ведь, что ты не можешь нормально отнестись к нагулянной дочке своего отца. Не бывает такого, чтобы и мать, и дочь вдруг хорошо отнеслись к такой как я. Больше недели притворялась хорошей, чтобы сделать со мной это?! Так надо было сразу!

— Нашего папы, это во-первых. Во-вторых, это всего лишь восковая эпиляция. В-третьих, я не могла сделать ее неделю назад. Мало ли волосы отрастут раньше положенного. Брить ноги каждый день ты не будешь, лазерную эпиляцию мы пока не можем тебе сделать, поэтому это самый подходящий на данном этапе способ, чтобы иметь гладкие ноги на свадьбе. Я не буду проводить время с тем, кого терпеть не могу, даже по большой нужде. А нужды у меня нет. Хотя, надо признать, я и вправду временами сука. Но уж точно не по отношению к тебе.

Вот же блинский блин! Сейчас, когда боль в ноге немного утихла, я понимаю, что переборщила. Я ведь видела в кино, что эту дрянную эпиляцию так и проводят. Просто… просто не ожидала подвоха на фоне эйфории, после сделанных в салоне ногтей.

— Извини. Вырвалось чо-то. Больно просто.

— Красота, как известно, требует жертв. Надо закончить начатое.

— Может, не надо?

— Надо, — подталкивает внаглую на диван. Очередное нанесение воска и искры из глаз. — Кстати, в трусах надо тоже навести красоту. У тебя там как?

— Тепло. Как и должно быть в трусах, — огрызаюсь в ответ на очередную экзекуцию.

— А по степени шерстистости?

— Еще и степени есть?!

— Ладно, давай так. Что там у тебя? Ежик как ногах? Или, может быть, нетронутый померанец?

— Это намек, что в моем возрасте быть девственницей приравняется уже к померанцам и пора в могилку? Мне всего двадцать один, — и что я такого сказала, что надо ржать аки лошадь?

— Ты как ляпнешь, так хоть падай. Померанец — это померанский шпиц. Собачка такая волосатая и жуть какая пушистая. Ты не говорила, что ты девственница.