Тина Леонард - Двое
Зак замолчал. Вид у него был решительный.
— Господи, как же дорого ты заплатил за то, что разрушил его коварный план, — проговорила Анни в ужасе.
— Это ты заплатила за все самой дорогой ценой…
— Я многое приобрела благодаря тебе, Зак…
— Но если бы я не появился тогда у вас, у твоего отца не случилось бы сердечного приступа.
— Это не имеет отношения…
— Сколько буду жить, не забуду вид пылающего кукурузного поля. Эта страшная картина до сих пор стоит перед моими глазами. Ведь твои труды пошли прахом в буквальном смысле слова. Ты могла остаться без средств к существованию. И все из-за меня…
Анни понимала, что не сможет переубедить его в том, что его вины в происшедшем нет. Она попыталась успокоить Зака.
— Ты оплатил мои счета, поэтому…
— Это такая мелочь по сравнению с твоими убытками, — перебил он ее снова. — Я искренне хотел хоть как-то помочь тебе, хоть как-то компенсировать те потери, что ты понесла по моей вине…
Анни слушала, и у нее было тяжело на душе. Зак говорил об обязанности помочь ей, но ей хотелось услышать совсем другие слова. Он не сказал: я стремился помочь, потому что люблю тебя. Но есть ли смысл укорять его за это?!
— Зак, послушай, — возразила она. — Ты вовсе не должен чувствовать себя ответственным за мои проблемы. Я всегда справлялась сама до того, как мы встретились…
Ей хотелось сказать ему совсем другое, но гордость не позволяла. Все-таки, несмотря на свои признания, Зак избегал говорить о личном.
— Я знаю, — сказал Зак. — Так было…
Его прервал звонок в дверь. Зак встал и пошел открывать. Анни откинулась на спинку дивана, пытаясь немного прийти в себя. В этот момент она услышала резковатый женский голос.
— Мистер Райес, ко мне с минуты на минуту должны пожаловать мои партнеры по бриджу. Не могла бы ваша горничная переставить эту… свою машину куда-нибудь подальше от дома?
ГЛАВА 22
Наступила неловкая пауза. Анни затрясло от негодования.
— Анни, дорогая, — позвал Зак, — моя соседка хочет поговорить с тобой.
Ни секунды не колеблясь Анни встала и вышла в переднюю. Она увидела полную пожилую женщину, которая уже успела сообразить, что сказала какую-то бестактность. Одетая в дорогое шелковое платье, женщина была очень низкого роста, и Анни смотрела на нее сверху вниз.
— Я не горничная, — сказала Анни спокойно. — И если вашим гостям стыдно парковаться рядом с моим автомобилем, то им скорее всего придется топать пешком от угла улицы.
— О, что вы такое говорите! — воскликнула соседка изумленно.
Анни презрительно усмехнулась.
— А вам в особенности полезно ходить пешком, — посоветовала она.
Соседку как водой смыло.
Зак закрыл дверь и расхохотался. Казалось, с его глаз вдруг спала какая-то пелена.
— Анни, милая, как мне тебя недоставало все это время! Ты такая… другая, не такая, как все эти люди, живущие рядом. Только ты и нужна мне.
Он заключил ее в свои объятия, и Анни ощутила тепло его сильных ласковых рук. Она поняла, что только Зак способен пробудить ее чувства.
— Я не нужна тебе… — начала она.
Он перебил ее.
— Ты нужна мне. Ты пришла ко мне в тот момент, когда вся моя жизнь перевернулась. Я совершенно запутался, я не знаю, где кончается прошлое и начинается будущее. Но без тебя мне и знать этого не стоит.
Зак посмотрел ей в глаза, а потом поцеловал ее. У Анни перехватило дыхание — она уже стала думать, что эти сладкие мгновения больше не повторятся.
Он стал снимать с нее блузку, припал губами к обнаженной шее, расстегнул бюстгальтер. И вот уже его руки ласкают ее грудь, он касается горячими губами сосков, задыхаясь от нетерпения, шепчет:
— Анни, любимая, как я соскучился… Я хочу тебя…
Она застонала от удовольствия.
— Зак, я не могу больше… Не мучай меня.
Он поднял ее на руки и отнес в спальню. Раздеваясь, заметил с усмешкой:
— На этот раз, моя радость, я буду делать это так, как захочу. Ты вряд ли догадываешься, о чем я.
Потом только она поняла, что он имел в виду. Зак умел доставить такое наслаждение, какого она никогда не испытывала прежде. Это были неистовые и одновременно нежные ласки опытного мужчины, который знает женщину лучше, чем она себя. Он учил ее искусству любви, и она оказалась благодарной ученицей.
Только сейчас Зак понял, что просто пропал бы, если бы Анни не пришла к нему. Он любовался этой женщиной, спящей рядом с ним: шелковые черные волосы разметались по подушке, полуоткрытые полные губы, смуглая атласная кожа… Неужели это не сон? Анни здесь, в его доме. В кошмаре последних дней ему не хватало уверенности в том, что он способен пережить любые невзгоды. Не было цели, ради достижения которой он сделал бы невозможное. Анни дала ему все это. Сердце его переполнялось нежностью и любовью к ней.
Анни… Он даже не смел мечтать о ней. А теперь стоит протянуть руку… Зак осторожно поцеловал ее в губы, и Анни сразу открыла глаза.
— Привет!
— Привет. Ты не дал мне досмотреть замечательный сон. Такой интересный, как фильм.
— Надеюсь, я исполнял там главную роль?
— Нет.
Он нахмурился, а Анни засмеялась.
— Твоя главная роль в постели, — сказала она.
— И только?
— Пока. У тебя это здорово получается.
Зак потянул ее на себя, с удовольствием ощутив прикосновение ее обнаженной груди.
— Тогда, может быть, продолжим? — прошептал он.
Анни склонилась над ним, так что ее волосы закрыли их лица, и стала жарко целовать его в губы. Он застонал от наслаждения. Вот так бы всю жизнь провести в ее объятиях, мелькнуло у него в голове.
Зак услышал шуршание бумаги, которую просунули под дверь, — это отец посылал ему записку. Пришлось встать и прочесть. Видимо, придется вернуться к реальности и заняться делами. Ему так не хотелось покидать Анни!
Она приоткрыла глаза.
— Что-нибудь случилось?
Зак присел на край кровати и нежно поцеловал ее.
— Как бы мне ни было хорошо с тобой, любовь моя, я не могу дольше прятаться в спальне. Мне надо начать действовать, звонить по делам, а потом уйти и… В общем, я должен кое-кого повидать.
Анни разочарованно вздохнула.
— Извини, моя радость, будь моя воля, я бы занимался с тобой любовью до скончания века. Но все-таки прежде мне следует утрясти дела.
— Я понимаю…
Анни села в постели. Зак взглянул на ее обнаженное тело, и ему захотелось плюнуть на все и вновь овладеть ею. Но он неимоверным усилием воли взял себя в руки.
— Анни, я, конечно, поступаю не очень вежливо, убегая вот так…
