Шаг до любви (СИ) - Верон Ника

Еще один момент. После фееричного отъезда с обеда, с месяц назад, из учреждения в обществе достаточно приметного кавалера, все ждали, что фотографии всё же будут. Или, хотя бы, еще одна встреча на глазах у сотрудников. Ан нет. Как говорится — интрига сохранялась. А теперь еще эта никому необъяснимая задумчивость на грани отрешенности. Удивительно, как по работе до сих пор ничего не напутала со своим уходом «в себя».

— Ну, она вообще со странностями, — заметила Мелошева. — Алексеев вон…

— Алексеев — кобель, — высказалась Женька неожиданно резко, что вообще на неё было не похоже, со знанием дела добавив, — И при Ритке, без надобности, о нем лучше даже не вспоминать. Она его тут как-то чуть журналом не пришибла. Ин, ты вообще на работу ходишь? — с удивлением прозвучал вопрос кадровички. По мнению Сергун, бухгалтер сегодня «тормозила». Рассказывать приходится то, что еще у большей части сотрудников в памяти живо было.

— Я вообще-то в отпуске была, — напомнила Инна, добавляя себе в чашку кипятка. Вот она пила странный кофе, разбавляя то до состояния… даже не чая, а слегка подкрашенной воды, когда вообще запаха кофе не оставалось.

— Черт, точно, — кадровичка театрально хлопнула себя по лбу, — Из головы вылетело, — добавила она, с легкой иронией продолжая, — Он тут Коташову жизни стал учить. Думала, их растаскивать придется. Устроил ей разбор полетов, что не с тем с работы уехала. Выглядит тот кадр слишком презентабельно, типа не для Коташовой.

А вот это, по мнению всех, кто был в курсе произошедшего, являлось верхом бестактности. Даже, если так считал, вслух мог и не озвучивать. Тем более, зная и саму Коташову. Ну не потерпит она хамского к себе отношения.

— Совсем рехнулся? — в шоке оказалась и Мелошева. — Хотя, зная Вадика… — слегка растягивая слова, продолжала она. — Удивительно, что Ритка в него только журналом запустила. А я смотрю, он в службе делопроизводства жить перестал. То ж, помню, не вытащить оттуда было. Как только двери открывались, Вадик уже там.

— А его руководство предупредило: не отстанет по-хорошему, сам пойдет на ее место, если доведет до увольнения, — с усмешкой обронила Сергун. При этом не стала уточнять, что и сама помогла такому вердикту. Раздражал её Вадик своим фанфаронством. И сейчас, под вполне благовидным предлогом, можно было тихо, не привлекая ничьего внимания, напакостить.

— Он так-то делать ничего не хочет, — припомнила Мелошева. — Службу же завалит, — при этом обе прекрасно понимали, что никто Алексеева в подразделение делопроизводства не отправит.

— Ну, или «завалят» его, — продолжала ерничать Евгения. — В общем, наш Вадик сейчас ищет себе более подходящий объект для внимания, сохраняя с Коташовой перемирие в стадии холодного противостояния.

— Понятно. Но Ритку из этого состояния вытаскивать надо, — не унималась Мелошева. — Новый год на носу, а она, прости господи, как в трауре. Называется: ушла в себя, вернусь не скоро, — ей хватило нескольких минут общения с человеком сегодня утром, чтобы понять, на сколько все серьезно и, на самом деле, не безопасно. — Может с психологом поговорить, пусть попробует…

Предложение, в целом, было дельное. Если бы не одно «но» — Коташова! Коташова и психолог были вещами абсолютно не совместимыми.

— Она на дух их не переносит, — предупредила Сергун, допивая остывающий кофе. — Только хуже может быть. Может образуется всё, — продолжала она, секундой спустя с долей неуверенности всё же добавив, — Цветы продолжаются, значит с той стороны без серьезных перемен.

— Зная Коташову — сомневаюсь… — медленно протянула Татьяна. — Она же из мухи слона сделает, а потом из своего состояния сама себя вытягивает.

С той стороны… Если бы всё зависело только от той стороны… Вот тут проблем, наверно, вообще бы никаких не возникало. Неоткуда было бы возникнуть. Но, именно что — зная Коташову, уже начинались вопросы. С её характером и непонятным отношением к мужикам вообще…

Удивительно, каким образом в её жизни появился никому неизвестный индивидуум противоположного пола. Как у него получилось «обезоружить» Коташову, которая мужиков к себе на пушечный выстрел не подпускала. Некоторые даже склонны были считать, что с этим делом у неё не всё в порядке. Правда, что именно в данном случае не в порядке, озвучивать как-то вот не рисковали. Возможно даже опасались Риткиной реакции на высказанное вслух собственное предположение… И желающих «подкатить» к ней практически не было. Зачем, когда есть более сговорчивые и менее проблемные представительницы прекрасной половины рода человеческого…

Глава 22

08 декабря 2021

1

Москва. Дальнейшие съемки прошли хоть и с пробуксовкой, но, в целом, без эксцессов подобно предыдущему эпизоду. Да и предыдущий… Не давал тот покоя Константинову, даже спустя время. Да, Бурова была не подарок. Но, чтобы вот так… Только если, не начинало сбываться предупреждение Арциховского относительно хорошего знакомства данной мадам с его, Константинова, второй женой. Но, в таком случае, на сколько же хорошим то должно было быть. Да и с чего Буровой оказаться в связке с Петровой. Как говорится, две дамы рядом не стоят.

По окончании съемок в гримерке задержался не на долго. До самолета еще собирался заехать домой. Во-первых, машину оставить, во-вторых кое-какие вещи прихватить. Оставаться в Москве по завершении съемок не планировал. Не смотря на возникшие вдруг сложности, не оставлял свои планы относительно полета в Калининградскую область. Да и… С сыном предстояло всё же как-то решать, ибо обещания свои привык сдерживать. А что бы там не происходило у Риты, что бы не заставило её снова попытаться спрятаться от него, собирался со всем разобраться.

— Меня не будет три дня, — сообщил он, столкнувшись с Буровой в коридоре. Вот эту новость приберег напоследок, верно предполагая, что данная дама окажется не в восторге. Не любила она, когда актеры самовольничали. При этом, её не особо интересовали условия контрактов. Она те, зачастую, трактовала исключительно на свой лад.

— Подожди, какие три дня? — ожидаемо «встрепенулась» она тут же, верно припомнив, — У тебя встреча с сыном завтра, — да, завтра будет четверг. Очередной четверг с четко обозначенными временными рамками для их с Никиткой общения. — После завтра утром не будет на площадке…

Условия достаточно жесткие. Актеры, задействованные в съемках данного киношедевра, не могли на долго оставлять город в целом. Всегда должны были находиться в зоне досягаемости. Правда для чего, Алексей понять никак не мог.

— И что ты сделаешь? — резко обернувшись, Константинов остановился почти в плотную к Буровой. Знал он свои права. Отлично знал. Прежде чем подписывать контракт, даже выверенный агентом, всегда сам тот еще раз тщательно читал. Благодаря чему, в последующем, был избавлен от разного рода судебных разбирательств.

— Я всё сказала. Или ты… — а вот следующего действия от «звезды» определенно сегодня, да и вообще в целом, никто не ожидал, — Ты, что, сдурел, Константинов? — оказавшись припертой к стене, «мадам» действительно испугалась.

Ничего подобного, особенно по отношению к дамам, при этом — как бы он к тем не относился, Алексей себе никогда не позволял. Да и вообще отличался спокойствием и феноменальной выдержкой. Кое кто был склонен считать, что он вообще никогда не выходит из себя. И сейчас… сейчас, став свидетелями подобного выпада, оказались в шоке. Вот такого срыва, да еще в адрес женщины, не ожидалось. Хотя, с другой стороны, зная характер Буровой. Довести, как говорят в народе, мертвого могла.

— Значит так, уважаемая Наталья Семеновна, я подписал контракт, на твоих условиях, — достаточно жестко, с расстановкой зазвучал голос Константинова. — Я их максимально соблюдаю. Но, дай напомню, у меня есть право на три личных дня в течении съемок. Три сверх того, что оговорен четверг каждой недели. Предупредить я тебя обязан о том, что беру их, минимум за два. Я — предупредил. И беру только два, не считая завтрашний, четверг. Калининград — это вопрос за пару дней не решаемый. Я туда и не лечу, — хотя вот именно туда и необходимо было бы отправиться в срочном порядке, что прекрасно понимал, но сделать пока ничего не мог, оказавшись зажатым в жесткие рамки договора. — Но Питер-Новгород — мои города. Там — мои сыновья и моя… — он готов был сказать «мать», однако, в последний момент как-то вспомнилось про… отца, — Мои родители. И если мне надо будет, я туда полечу и на день, и на два, и на три. И не советую испытывать мое терпение, Наталья Семёновна. Я не знаю, для чего ты все это вытворяешь и чего добиваешься, но, предупреждаю, мое терпение на исходе.