Шаг до любви (СИ) - Верон Ника
2
Самый запад России. На адрес учреждения доставили очередной букет. Шикарный букет из красно-белых лилий. Курьер очередной раз отзванивался то ли заказчику, то ли в магазин об отказе клиента принять презент. Ритка за происходящим наблюдала в окно коридора.
Оглянувшись на шаги, мысленно чертыхнулась. Вот только этого типа сейчас и не хватало. На душе и без того кошки скребут. А если еще и он начнёт мозг выносить, то точно сорвется. А ой, как не хотелось. Сложно будет объяснить собственный срыв. Тем более, после отличного, по собственным же словам пару недель назад, отдыха.
— Алексеев, давай не сейчас, — попросила она, не отводя взгляда от окна.
Букет, как обычно, был индивидуален по своему оформлению. Даже издалека было видно. Но принять его… Не могла… Не ей тот должен был предназначаться…
— Да я и не собирался, — пожимая плечами, отозвался Вадим, приближаясь к окну из которого открывался вид на внутренний двор. — Одного не понимаю, ну поругалась ты со своим, цветы-то здесь — причем? — продолжал он, наблюдая, как курьер, закончив с кем-то разговор по телефону, оставляет цветы у входа и идет к машине. — На улице не плюс двадцать. Хоть в помещение занеси.
Ритка с минуту внимательно смотрела на молодого человека. После их последнего инцидента, когда в него «летел» журнал, Алексеев как-то изменился. Что конкретно в том изменилось, понять не могла, но вот другим стал человек.
— Тебе надо — ты и заноси, — обронила она, возвращаясь в кабинет.
Что с ней происходило, на работе, да и вообще — в окружении, понять никто толком не мог. Из Москвы вернулась в отличном настроении. Еще несколько дней буквально «на крыльях летала». А потом резко… Нет, прежней не стала. Ни истерик, ни утопического настроения не наблюдалось. Складывалось стойкое ощущение, что она постоянно о чем-то размышляет. О чем-то очень серьезном для себя. Что-то, определенно, не давало покоя…
Да и с цветами какая-то непонятная ситуация. Приняв первый букет, два последующие, включая сегодняшний — принципиально отказывалась получать… Первый был доставлен в первый же день её выхода на работу по возвращению из Москвы — в среду. В среду следующей недели — второй, от которого сделала попытку отказаться. Курьер долго с кем-то связывался. Наконец, букет просто оставили у входа в здание. Забрала одна из служб, ибо Ритка категорически отказалась тот ставить в своем отделе. Сегодня тоже — среда. И третий букет. Снова — отказ. Снова долгие созвоны с кем-то курьера. И вновь цветы оставлены у входа… Не могла взять даже цветы от человека, который…
А было ли предательство?.. Что он ей обещал?.. Прилететь в область на новогодние праздники?.. Поговорить?.. Ни у кого, ни перед кем не было никаких обязательств… И снова у неё начал «закипать» мозг… Случилось то, чего так боялась, чего всеми силами стремилась избежать… А выхода найти не получалось… А пока не будет найден, пока не примет единственно верное для себя решение… Самое страшное заключалось в том, что она уже впустила этого человека в свою жизнь…
— Коташова, над цветами не издевайся, — с этими словами на пороге её делопроизводственной службы появился Алексеев, водрузивший букет в вазе (где только ту по пути успел отыскать) на подоконник. — И над мужиком, — добавил он достаточно резким тоном, чего с некоторых пор в присутствии Коташовой себе не позволял. — Если тот в чем и виноват, то вот такой букет просто обязывает тебя простить ему все большие и малые грехи.
Рита, глубоко вдохнув, медленно выдохнула. Инспектора замерли в ожидании тайфуна. Вот не следовало Алексееву устраивать данное представление. Они и так уже две недели жили, как на вулкане.
— Вадик, я наслышана о мужской солидарности, — заверила она, захлопывая пустую папку для документов. — Но, давай, со своими мужиками я, как-нибудь, сама буду разбираться, — попросила Ритка, добавив, — А если цветы стало жалко — кадровикам отнеси. Пусть кабинет украсят. Оставишь — выкину в мусорку.
Высказывая вслух свою угрозу, Рита очень надеялась, что Алексеев её послушает. Ну не сможет она отправить в утиль букет, присланный человеком, который… Который душу затронул, а не просто заявил о своем существовании. Вот в последнем случае было бы куда легче прекратить все отношения. Что делать сейчас…
Она искала выход из ситуации и не находила. Вернее, был только один — принять его правила игры. Снова стать вторым номером. Либо, как было уже однажды, осознанно пройти через ломку, переболеть и… И…
Вот тут и возникала первая сложность. Вот этого человека забыть не получится. От слова — совсем! Он, действительно, затронул душу, не успев коснуться тела…
Инна Мелошева, бухгалтер их замечательного заведения, заглянула на чай-кофе к кадровикам, когда на пороге отдела кадров с шикарным букетом лилий появился Алексеев, вызвав недоумение определенной части присутствующих в кабинете сотрудников.
— Это — что? — Инна в недоумении воззрилась на шикарно оформленный букет.
Учитывая, что букет был в руках Вадика Алексеева… Уже здесь возникали вопросы. Вадик за всю свою жизнь если и подарил кому букет полевых ромашек, уже хорошо. О покупных цветах вряд ли в его случае стоило говорить. А уж о букете, который сейчас находился у него в руках — и подавно! Там цена, невооруженным глазом было видно — зашкаливала. Да и фантазии вряд ли хватило бы.
— Это у нас Коташова букеты поклонника по кабинетам раскидывает, — обронил Алексеев, водрузив вазу с букетом на стойку у входа в кабинет. — То ли депрессия у неё там, то ли какие-то еще проблемы. Ладно хоть в этот раз на людей не кидается, — добавил он уже на выходе.
Одно из последних своих общений с Коташовой запомнил, что говорится, на отлично. И хотя своего мнения на её счет не изменил, тем не менее, в высказываниях стал более сдержан. Да и на общении лишний раз не настаивал. Так. По мере острой необходимости.
— И с чего она такая? — проводив молодого человека взглядом, поинтересовалась Мелошева, в недоумении посмотрев на кадровичку, разливающую кипяток по чашкам. По всей видимости, ею было упущено что-то крайне важное за последние недели…
— А фиг ее знает, — обронила Сергун, одну из чашек передавая гостье своего отдела. — Из Москвы на позитиве прилетела. Ничего особо не рассказывала, но буквально светилась от счастья. А после первых же выходных как подменили, — припомнила она, на секунду над чем-то задумываясь. — Кто с ней раньше работал, говорят, была уже в похожем настроении. Только на этот раз в истерики не впадает и на людей не кидается, как цепная собака, — и, пожав плечами, уверенно закончила, — Похоже, с мужиком проблемы серьезные.
О личной жизни Коташовой мало кто и что знал. Ну не считала она необходимым выставлять ту на показ. Даже на страничках в соцсетях выкладывала исключительно свои фотографии, без кавалеров. А на вопросы о личном, обычно, отшучивалась.
— У неё — мужик? — а вот это у Мелошевой, почему-то, вызвало большое удивление.
Впрочем, кто хоть немного знал Коташову, действительно, сильно бы удивился, выяснив о некоторых изменениях в её личной жизни. И — во взглядах на эту самую личную жизнь. Ну, вот, не искала она приключений на свою голову, ловко отшивая всех и вся.
За одного только серьезно споткнулась… Нет, теперь, получалось — за двоих. Пережив одну боль и ломку, настраивалась на повторение пройденного материала… Да не получалось. Вот тут, как не пыталась убедить себя разорвать все отношения разом, понимала — ничего не выйдет…
— А цветы ей приведение, что ли, шлет? — полюбопытствовала Сергун. — Букетища вон, по отделам раздает. Каждую среду, как по расписанию.
— Из наших кто?
— Из наших — скажешь тоже, — фыркнула Сергун, со знанием дела добавив, — Здесь цена каждого букета даже представлять боюсь. Наши удавятся, — и слова звучали без тени сомнения. — Приезжал к ней тут один как-то, — припомнила она один из дней, когда Коташова, неожиданно для всех, отпросилась на полдня, не выйдя на работу с обеда. — А потом цветы пошли. В Москву летала — цветов не было. Наверно, он и есть — тот кавалер. На позитиве вернулась. А потом резко как переключили. Постоянно в каких-то своих мыслях.
