Шаг до любви (СИ) - Верон Ника
Сев в машину, очередной раз набрал номер, который давно успел выучить наизусть. И снова в ответ… Вне зоны действия сети…
А секунду спустя зазвонивший телефон высветил «СЫН». Вот его… Лишь на мгновение задумавшись, нажал «сброс». Не готов еще был говорить с сыном, который регулярно звонил на протяжении всех дух недель, даже чуть больше. Звонок повторился.
Убрав звук, Константинов, бросив телефон на пассажирское сиденье, на несколько секунд прикрыл глаза. Да, понимал, что им необходимо поговорить. Да и Рите обещал… Вот только сейчас, когда эта самая Рита, категорически отказывалась выходить на связь и на отрез не желала общаться с курьером… Не готов он оказался даже просто поговорить с парнем. И не потому, что не желал слышать, а из страха только усугубить проблему…
2
Санкт-Петербург. Плановое дежурство сегодня, что говорится, с самого начала не задалось. По скорой уже троих привезли. Одного после осмотра в неврологию отправили, по всем признакам — защемление, к хирургии не имевшее никакого отношения. Второй с аппендицитом на операционный стол экстренно пошел. Третий… Третий после осмотра и консультации был отправлен в хирургию под наблюдение до утра…
Константинов заканчивал с оформлением бумаг третьего поступившего, уточняя некоторые моменты с доставившей его бригадой скорой, когда в приемном покое появилась одна из сотрудниц клиники. Вернее, даже — приемного покоя.
— Дмитрий Алексеевич?.. — и в тоне её читалось непонятное для него недоумение. Складывалось ощущение, что вот именно его здесь и сейчас увидеть ожидали в последнюю очередь.
— Дмитрий Алексеевич, — подтвердил Константинов и, задержав на ней слегка недоумевающий взгляд, поинтересовался, — А что вы нам меня, как на призрак смотрите?
Если только не произошло чего-то, что, по каким-то причинам, упустил. В последние недели стал замечать за собой некоторую рассеянность. И причину знал отлично: человек, который вот уже две недели, как не брал трубку. Не припоминал он, чтобы в прежние времена Константинов-старший столь длительное время принципиально игнорировал его. А в том, что отец просто тихо мстит, сомнений не было. И от этого на душе становилось гадко. Понимал он отчасти отца. Но только — отчасти…
— Простите, но сказали, вы в кардиологии… — протянула медленно, определенно уже сомневаясь в полученной информации, сотрудница.
— Лариса Андреевна, я хирург, а не кардиолог, — обронил он, с усмешкой добавив, — Да и в качестве пациента в кардиологии мне пока, слава Богу, делать нечего, сердце — как часы.
— Значит — однофамилец, — обронила женщина, собирая разложенные на стойке документы.
— Значит, одно… — уже заговорив, Димка, смолкнув, с беспокойством посмотрев на коллегу, уточнил, с плохо скрываемым напряжением в голосе, — Подождите, в кардиологию поступил человек по фамилии — Константинов? Зовут как? Лариса Андреевна, он по скорой был или сам?
Что ожидал услышать? Не знал, каким богам сейчас молиться, чтобы только не…
— Алексей Петрович, — сообщила та, пролистав стопку бумаг на своем столике и отыскав, определенно, нужный лист. — Прибыл самостоятельно, с жалобой на резкую боль в области грудной клетки три часа назад, вы как раз на операции были, — добавила она медленнее, прочитав данные. Кажется, начало доходить, на сколько серьезна для данного парня может оказаться новость. Константинов, не однофамилец…
— Ч-черт! — сорвалось с языка достаточно приличное ругательство. По всей видимости, сдержало присутствие коллег и, в первую очередь, женского персонала. — Я же… — собираясь припомнить о собственных, сделанных совсем недавно, предупреждениях, в другое мгновение остановил самого себя, прекрасно понимая, что этим абсолютно ничего уже не изменишь. И если отец в кардиологии, оставалось только надеяться…
Вот такого финала он боялся. Очень боялся. И ведь, самое обидное, просил отца подумать о собственном здоровье! Буквально недавно!
Константинов в недоумении обернулся от окна. Вот кого и ожидал увидеть сейчас, так точно не сына. Димка же, прислонившись к двери, перевел дух. Направляясь в палату к отцу (в палату! Константинов-старший и больничная палата — вещи практически не совместимые!), ожидал увидеть не самую радужную картину.
— Не понял, ты какого черта тут делаешь? — Алексей, действительно, растерялся. По его подсчетам, парень должен сегодня находиться дома! Дмитрию же тон отца совершенно не понравился. Не было в том привычных стальных ноток.
— Вообще-то я здесь работаю, если еще помнишь, — не удержавшись, съязвил Дмитрий, — А у вас с Ладой нюх на мои дежурства, — добавил он, даже и попытки не делая изменить тон. — Случилось — что? Ты почему не позвонил?
Впрочем, учитывая, в каком тоне проходило их последнее общение и, главное, что тому предшествовало… Не в характере Константинова-старшего легко идти на мировую.
— Смертельного ничего, мотор что-то сбой дал… — задержав на сыне совершенно спокойный взгляд, попросил, неторопливо направляясь к постели, — Давай только без истерик, не девка, — Константинов-старший всё же сумел взять под привычный жесткий контроль тон. — Да и вроде отпустило, — словно прочитав мысли сына, заметил он вслух. — Как сказали, могу дождаться результатов обследования, а могу домой…
Ну вот не любил он врачей. Да, в больницы ходил. За здоровьем следил. Жизнь заставила держать собственное здоровье под контролем. Но чтобы серьезно обследоваться… Вот тут до некоторых пор Димка отца не понимал…
— Нет, дорогой мой, — достаточно резко отреагировал Дмитрий на слова отца. — Вот сейчас, извини — нет, пока я не услышу от специалистов, что «отпустило».
Вот на столько… испуганным (!) сына не видел вообще ни разу. И испугался он, еще одно открытие — за него! И, как не пытается скрыть данный факт, ничего не получается. А до сих пор казалось, никто и не заметит, если вдруг…
— Дима, тебе не кажется, что слишком много берешь на себя? — тон Алексея снова стал резким, что в общем-то свидетельствовало о его вполне здоровом состоянии.
— С сердцем шутки плохи, — тон Димки стал неузнаваемо-резким. Ещё одна новость. Как-то вот с ним Константинов-младший, до сих пор, вел себя подобающим образом. То есть — помнил о статусе отца. Исключения, конечно, бывали, как то, чуть более двух недель назад… Но, опять же — исключения! — Да, может быть и ложная тревога, когда, как говорится, просто кольнуло, — с этим не спорил. — Бывает такое. Где-то перенервничал, психанул. А если серьезное что? Может случиться и так, что только специализированная бригада и сможет вытащить… До этого себя хочешь довести? Знаешь, сколько случаев…
Вот сейчас злился на себя за то, что после суда не настоял, чтобы Константинов-старший всё же прошел обследование. Прежде, чем лететь в Москву. И время ведь для того было. И состояние отца ему не нравилось, о чем не скрывал…
— Давайте уж сразу вперед ногами, — обронил Константинов, а в тоне появились нотки привычного для Димки раздражения.
— Дмитрий Алексеевич… — вошедшая в эту минуту в палату представитель медицины в растерянности перевела взгляд с пациента на оказавшегося в его палате доктора. То, что она услышала, привело в шок…
— Все в порядке Лен Сергеевна, — заверил Дмитрий, задержав на отце пристальный взгляд. — Это у нас Алексей Петрович так шутит, — продолжал он достаточно язвительным тоном. — Юмор у него такой черный. С выздоровлением, видимо, полный порядок. У нас результаты какие-то уже есть?
— По скорой пациента привезли с приступом, — девушка, кажется, сама слегка нервничала от присутствия в их отделении звездного пациента. — Антон Александрович просит подождать, как освободится, сразу зайдет. Результаты пришли, но я не могу…
Крутили-вертели его несколько часов. Хотя, Константинов очень надеялся, что всё завершится куда быстрее. Не был он сегодня настроен на посещение не только кардиологии, а вообще клиники. Собирался провести спокойную ночь дома, а на утро встретиться с младшим сыном. Резкая боль в грудной клетке грозила нарушить все планы…
