Гийом Мюссо - Бумажная девушка
– Попробуй! В мире нет ничего вкуснее.
Я подозрительно посмотрел на слизистую массу.
– Вспомни манго, которое мы ели в Мексике! – настаивала Билли.
Уметь описывать вкус реального мира…
Закрыв глаза, я проглотил упругую плоть моллюска. У нее оказался терпкий, соленый и йодистый вкус, а аромат водорослей и ореха задержался во рту.
Билли со смехом подмигнула мне.
Ее седые волосы развевались на ветру.
За нашей спиной сновали суденышки для ловли лангустов и маленькие разноцветные кораблики, спускавшие в воду клетки, чтобы вытащить моллюсков и ракообразных.
Не думать ни о завтрашнем дне, ни о той минуте, когда ее больше не будет рядом.
Жить настоящим.
Прогулка пешком по извилистым улочкам возле порта, а потом вдоль пляжа Трескадек. Поездка на машине от бухты Трепассе до мыса Ра, и Билли все время настаивала, чтобы самой сесть за руль. Сумасшедший хохот при воспоминании об эпизоде с шерифом, который остановил нас в Калифорнии за превышение скорости. Внезапное осознание, что у нас много общих воспоминаний. Спонтанное, но мгновенно подавленное желание поговорить о будущем.
И конечно же дождь, заставший нас в разгар прогулки по скалам.
– Здесь, как в Шотландии, дождь – это часть пейзажа, – бросила мне Билли, когда я начал ворчать. – Ты можешь представить путешествие по Северо-Шотландскому нагорью или к озеру Лох-Ломонд в солнечную погоду?
* * *Рим. Пьяцца Навона. 19 часов
– Попробуй это, пальчики оближешь! – сказала Кароль, протягивая Мило ложечку своего десерта, фирменного «Тартюфо» с кремом шантильи.
Он с хитрым взглядом попробовал крем с шоколадной глазурью. У крема была очень густая консистенция и вкус, напоминавший трюфель, идеально сочетавшийся с кислой вишней в середине.
Мило и Кароль нашли столик в ресторане на пьяцца Навона, где нельзя было не побывать, если вы оказались в Вечном городе. Известную площадь, где первые этажи домов занимали кафе-мороженое и рестораны с живописными террасами, издавна облюбовали художники-портретисты, мимы и уличные торговцы.
Когда начало темнеть, к их столику подошла официантка и зажгла свечу, стоявшую в центре. Было тепло. Мило с нежностью смотрел на свою подругу. Несмотря на разочарование от того, что след книги Тома снова потерялся, они замечательно провели день, открывая для себя город. Несколько раз Мило едва не сказал ей о своей любви, о которой так долго молчал. Но страх потерять ее дружбу парализовал все его робкие попытки. Мило чувствовал себя уязвимым и боялся, что его сердце будет разбито. Ему отчаянно хотелось, чтобы Кароль взглянула на него иначе, хотелось показать себя с другой стороны, предстать перед ней таким, каким он мог бы стать, почувствовав себя любимым.
Рядом с ними ужинали австралийцы с маленькой дочкой лет пяти. Малышка уже некоторое время перемигивалась и пересмеивалась с Кароль.
– Смешная девчушка, ты не находишь?
– Да, она забавная.
– И хорошо воспитанная!
– А ты хочешь детей? – несколько неожиданно спросил Мило.
Кароль мгновенно перешла в оборону:
– Почему ты меня об этом спрашиваешь?
– Э… Потому что ты была бы отличной матерью.
– Что ты об этом знаешь? – агрессивно сказала она.
– Это чувствуется.
– Прекрати говорить глупости!
Мило обиделся, но его удивил такой отпор.
– Почему ты так реагируешь?
– Я тебя знаю и уверена, что именно это ты говоришь девушкам, чтобы их охмурить. Потому что ты уверен, что именно это они хотят услышать.
– Вовсе нет! Ты ко мне несправедлива! Что я тебе сделал? Почему ты со мной так сурова? – занервничал Мило и опрокинул стакан.
– Ты не знаешь меня, Мило! И ничего не знаешь о моей личной жизни!
– Так расскажи мне, черт побери! Какой секрет не дает тебе покоя?
Кароль пристально посмотрела на него: ей захотелось поверить в его искренность. Возможно, она в самом деле отреагировала слишком бурно.
Мило поднял стакан, промокнул скатерть салфеткой. Он уже жалел о том, что кричал на нее. Но Кароль стала хуже относиться к нему, и терпеть эти перемены еще дольше он тоже был не в состоянии.
– Почему ты стала грубой и резкой, как только я затронул эту тему? – спросил Мило уже более спокойным голосом.
– Потому что я уже была беременна, – призналась Кароль и отвернулась.
Правда открылась сама по себе. Как будто пчела вылетела из банки, где была пленницей долгие годы.
Мило застыл на месте. Он видел лишь глаза Кароль, которые сверкали в ночи, словно звезды с огромным сердцем.
Молодая женщина достала свой билет на самолет и положила его на стол.
– Ты хочешь знать подробности? Хорошо. Я расскажу тебе. Доверю тебе мой секрет, но потом я не потерплю от тебя ни одного слова, ни одного комментария. Я расскажу тебе то, о чем никто не знает. Когда я закончу, я встану и поеду на такси в аэропорт. Последний рейс в Лондон в 21:30, а оттуда есть рейс в 6 утра в Лос-Анджелес.
– Ты уверена, что…
– Уверена. Я рассказываю тебе и ухожу. Потом ты выждешь по крайней мере неделю, прежде чем позвонить мне или прийти ко мне ночевать. Либо так, либо никак.
– Согласен, – уступил он. – Я сделаю так, как ты хочешь.
Кароль огляделась по сторонам. В центре площади зацепившиеся за обелиск огромные статуи фонтана Четырех рек бросали на нее суровые и угрожающие взгляды.
– В первый раз он сделал это в день моего рождения, – начала Кароль. – Мне исполнилось одиннадцать лет.
* * *Бретань. Плогоф – мыс Ра
– Ты же не будешь уверять меня, что умеешь зажигать огонь в камине? – засмеялась Билли.
– Разумеется, я умею это делать! – обиделся я.
– Отлично, начинай, о, мужчина, я будут смотреть на тебя восхищенными глазами покорной женщины.
– Если ты намерена на меня давить…
К большой радости Билли, над Финистером разразилась гроза: дрожали ставни, ливень лупил по окнам нашего дома, в котором царил полярный холод. Судя по всему, на французском языке выражение «сельское очарование» было синонимом «отсутствия радиаторов отопления» и «незаделанных щелей».
Я чиркнул спичкой и попытался поджечь кучку опавших листьев, которые положил на поленья. Листья занялись очень быстро… и почти мгновенно погасли.
– Не слишком убедительно, – оценила Билли, пытаясь скрыть улыбку.
Закутанная в купальный халат, с волосами, закрученными в полотенце, она подбежала к камину.
– Найди мне, пожалуйста, старые газеты.
Порывшись в ящике буфета, я нашел номер газеты «Экип», датированный 13 июля 1998 года. Накануне сборная Франции победила на чемпионате мира по футболу. Первую страницу перерезал заголовок «НАВСЕГДА», а на фото Зинедин Зидан бросался в объятия Юрия Джоркаеффа.
