Линн Шнернбергер - Ботоксные дневники
Люси бросает на меня испепеляющий взгляд:
— На телевидении все зависит от слаженности команды. Чтобы шоу имело успех, каждый делает все, что ему скажут. Приносит кофе. Причесывает звезду. И если нужно, поглаживает ее по головке.
— Или по чему-нибудь еще, — неожиданно добавляет Хантер, широко улыбаясь. — Общее правило — звезда должна чувствовать себя счастливой. А я, слава Богу, звезда. — Он нежно обнимает Люси. — Ты ублажаешь меня до и после эфира, а уж я постараюсь порадовать тебя во время эфира. Это траханое шоу будет лучшим на телевидении!
— Конечно. — Люси целует его в щеку. — Но нельзя ли пока обойтись без «траханья»?
— Разумеется. Займемся этим позже. — И он весело подмигивает.
С важным видом Хантер проходит в похожий на пещеру зал ресторана, где уже установлены камеры и софиты, и опускается на банкетку. Звукооператор укрепляет на лацкане его пиджака беспроводной микрофон и протягивает ему пульт дистанционного управления, который Хантер пристегивает к ремню.
— Дело в том, что съемка будет проходить не здесь, — осторожно начинает Люси. — Дорогой, забыла тебе сказать: руководству не совсем понравилось то, что мы уже сделали, и они хотят кое-что поменять.
— В чем дело? Они недовольны мной? Им нужен другой ведущий? — весело спрашивает Хантер, уверенный, что скорее папа римский объявит о помолвке, чем руководство телекомпании откажется от его услуг.
— Нет-нет, ничего подобного, — успокаивает его Люси. — До этого пока не дошло.
— Пока не дошло? — изумленно переспрашивает Хантер, очевидно, не веря своим ушам. — Что значит «пока»? — Его самоуверенность тает на глазах. Теперь он скорее всего думает, что приглашения на свадьбу папы уже разосланы, но его забыли включить в список гостей.
— Не волнуйся, дорогой. Мы исправим это, введя побольше закулисных сцен. Руководство считает, что они удаются тебе гораздо лучше. Поэтому сейчас будем снимать эпизод на кухне — ты выступишь в роли повара, готовящего для близняшек ленч.
Теперь эго Хантера уменьшается быстрее, чем «Уорлдком» осуществляет передачу сигнала.
— Значит, когда я наконец получил возможность взять большое интервью у сестер Олсен, ты ссылаешь меня на кухню? — в отчаянии восклицает он.
А как же недавнее заявление о том, что близняшки не стоят его драгоценного времени? Очевидно, в сравнении с перспективой жарить бургеры идея проведения интервью с Мэри Кейт и Эшли с каждой секундой делается для него все более заманчивой.
— А мне на кухне очень понравилось, — говорю я, протягивая Хантеру кружку со свежесваренным соевым кофе без сливок. — Шеф-повар просто потрясающий. Ты знаешь, ведь именно в этом отеле изобрели ром с колой. — В конце концов, кто сможет меня опровергнуть?
Мне начинает нравиться моя аналитическая работа. Возможно, энциклопедические познания о жизни сестер Олсен и совершенно недоказуемое заявление о происхождении популярного коктейля даже позволят мне стать членом общества «Менса»[67]
Люси, изо всех сил стараясь сделать звезду счастливой, берет Хантера за руку и ведет на кухню.
— Сценарий такой: сначала мы снимаем сестер, изучающих меню, потом приходим к тебе. Ты во всех подробностях рассказываешь Америке о том, что происходит на кухне одного из самых знаменитых ресторанов. А потом — и это будет самый лучший эпизод, дорогой, — выходишь к близняшкам с подносом.
Хантер окончательно смирился с судьбой и даже не спрашивает, что может быть хорошего в том, что он понесет поднос. Разве что это даст ему дополнительную возможность подкачать мышцы груди? Но Люси тут же приходит ему на помощь:
— Это будет потрясающе! Девочки уверены, что к ним идет официант, и вдруг видят, что это ты! Хантер Грин! Они будут в восторге от возможности с тобой познакомиться. Я так и слышу их радостные крики.
— Что ж, в этом что-то есть, — соглашается Хантер, очевидно, слыша то же самое.
Мой слух, однако, улавливает лишь размеренное гудение кондиционера. Наверное, людям нужно довольно долго проработать на телевидении, чтобы у них возникали одинаковые слуховые галлюцинации.
Вскоре появляются сестры Олсен. Они стремительно приближаются к нам — в обтягивающих футболках, с длинными распущенными волосами. На их шеях болтается по дюжине цепочек с крупными звеньями. Бросив сумочки на стол, близняшки усаживаются рядом, плечом к плечу, такие же очаровательные, как на рекламных плакатах. Господи, да они же совсем малышки! Вероятно, если сложить их возраст с возрастом Хантера, а сумму поделить на три, получится число, ключевое для успеха телевизионного шоу. Эйнштейн до такого никогда бы не додумался! «Менса», я иду к тебе!
Даже загнанный на кухню, Хантер остается Хантером — актером, способным с блеском отыграть любую сцену. Когда камеры начинают работать, он повязывает фартук и заводит разговор с шеф-поваром. Глядя на него, невозможно усомниться, что умение правильно приготовить греческий салат — именно то, к чему он стремился всю свою жизнь.
— Просто невероятно! — восклицает он, обращаясь к шеф-повару. — Никогда не думал, что здесь творится такое. Какая скорость! Какой напор! Какое напряжение! В это просто невозможно поверить, сидя в обеденном зале. Но теперь мы видим все, что происходит на самом деле.
Ну, положим, не все. Камеры старательно обходят помощника шеф-повара, который, уронив кусок сырой курицы на пол, поднимает его и небрежно бросает на решетку гриля с таким видом, словно в этом нет ничего особенного. И что-то подсказывает мне: так оно и есть. Не привлекает внимание оператора и повторное использование салатов — когда объедки, остающиеся на тарелках, перекладываются в чистую посуду и подаются новым клиентам. В кухонном штате имеется человек, занимающийся украшением блюд. Почему-то сегодня он непрестанно чихает. К счастью, камеры не фиксируют, как вместе с цветами, вырезанными из овощей и фруктов, он щедро добавляет в блюда микробы, не указанные в меню.
Когда ленч готов, Хантер меняет фартук на малиновый пиджак размера XXL. Здесь вам не отдел мужской одежды в «Барнис», и никто не занижает размер униформы, щадя его самолюбие. Готовый к выходу, Хантер высоко поднимает поднос, минует вращающиеся двери и направляется к близнецам Олсен.
— Кушать подано! — громко произносит он.
Девочки, всецело поглощенные разговором — очевидно, им нечасто приходится оставаться наедине, — не обращают на него никакого внимания. Тогда Хантер, будучи первоклассным актером, берет с подноса огромные тарелки с салатом и осторожно ставит их на стол, подавая, как положено, слева. А может, он еще и первоклассный официант — как любой артист.
