Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни
Она опять нахмурилась. И губы поджала.
— Она мне не нравится. Правда. — Проворчала малышка. — И… Она юрист. Учится. Судьей собирается стать. Вот. — Бусинка все-таки поднырнула под его руку и отошла, а Боруцкий не остановил. — Не хочу, чтобы она вас видела и начала спрашивать.
— Что спрашивать? — Он решил, что не так понял. — Ты, чего? Ты меня от соседки прячешь? Потому что она судья? — Агния кивнула. — А я…?
Боруцкий не собирался потешаться. Но уж очень весело было смотреть на ее смущение, злость, неуверенность и еще что-то. И все это одновременно на этом личике.
— А вы… Сами знаете, кто вы. — Агния скрестила руки на груди и отошла к окну.
Наверное, и из комнаты сбежала бы, не стой он у двери.
— Ты меня что, от правосудия пытаешься защитить? — Боров прищурился и наклонил голову к плечу, присматриваясь к девчонке. Подошел ближе, испытывая недоверие и еще что-то, совсем непривычное и пока непонятное…
А эта чертовка обернулась, глянула на него через ресницы с каким-то настороженным выражением, и выскочила из комнаты.
— Вы приглашение так и не взяли. — Донеслось до него уже из коридора. — Забудете, ведь.
О-па.
Боров не собирался спускать все на тормоза. И очень даже хотел выяснить, что же это все значило, и имело ли смысл быть настолько довольным, как он сейчас себя ощущал.
Только вот человек, которого давно следовало прибить, опять влез не вовремя. И пусть Федот даже не представлял, как неудачно решил позвонить, настроения Борову это не добавило. Тем более, когда выяснилось, что ему надо уходить от девчонки и ехать решать дела.
Добравшись до кухни уже совсем с другим настроением, Боров забрал-таки бумажку и тяжело глянул в спину девчонки, которая стояла у раковины и очень уж тщательно терла его чашку. Будто он той глину черпал, а не чай пил.
— Пошли. Я отвезу тебя в ресторан. Мне по делам надо. — Тоном, не оставляющим пространства для споров, велел Боров. И вышел.
Ему сейчас холодный и ясный мозг нужен. А с ней в этом плане вечно прокол выходил.
И все-таки, спокойно уехать не удалось. И снова всплыла тема денег, как только он к сапогам ее присмотрелся, когда она в машину села.
Боров даже по рулю саданул от злости. И все-таки закурил, не выдержал, хоть и открыл окно. Достали его эти «качели», ей-Богу. Сил уже никаких не было. Сапоги, как сапоги, конечно. Нормальные. В таких вон, толпы по улицам ходят. Только он же не лох, и сто гривен — «красная» цена для такой обуви. Хорошо, если она зиму в них выходит и пальцы себе не отморозит при этом.
— Ты на вот «это» все бабки выкинула? — Едва сдерживаясь, чтобы снова не начать орать, спросил он, пытаясь смотреть на дорогу.
Бусинка молча уставилась на свои ладони.
— Бл…! Еще раз соврешь — пожалеешь. И в этот раз я серьезно. — Совершенно искренне уведомил он девчонку, притормозив на светофоре.
Совсем страх потеряла. И мозг, по ходу.
— Куда ты деньги спустила, а?
Девчонка молчала.
Боруцкий выхватил сигарету изо рта и стряхнул пепел в окно. И так рванул с места, что шины завизжали по асфальту.
— Слушай, Бусинка, ну ты чего морозишься, а? — Попытался он взять себя в руки и ее расколоть одновременно. — Я ж не враг тебе. Если влезла куда — скажи. Ну, кто не делал глупости по молодости? Я же, реально, помочь могу. Если давит кто-то, или втянули тебя в аферу…
— Вячеслав Генрихович, все хорошо, правда. — Она повернулась к нему впервые с того момента, как села в машину. Даже руку протянула и коснулась его ладони, лежащей на рычаге переключения скорости. — Я ничего не сделала. И не влезла никуда. Все нормально.
Он ухватил пальцами ее руку и, отвернувшись от дороги на минуту, глянул малышке в глаза.
Вроде не врала. Но Боров все равно не верил. Не чисто тут что-то было. Ну не могла она столько потратить за месяц. В прошлом все еще нормально было, вроде. А сейчас… И была бы парнем, еще бы как-то объяснить можно было, на баб, там, списать. На попойки…
Но Бусинка? Ну, куда она столько бухнула, что теперь голодная сидит?
Он остановил машину на парковке перед рестораном.
— Так, ладно. — Боров достал бумажник и вытащил несколько сотенных купюр. — Держи…
— Нет. — Агния отпрянула. — Не надо. Я сегодня зарплату получу, Вячеслав Генрихович.
Он снова выругался.
— Бери, говорю тебе! А если Семен не подбил баланс и не просчитал? Если завтра выдаст? Или через два дня? С голоду подохнешь? — Раздраженно рыкнул Вячеслав.
Но это дура только упрямо покачала головой.
— Я не возьму у вас денег, Вячеслав Генрихович.
— Твою ж… — Он выскочил на улицу. — А так тебе кто, Дед Мороз платит?! — Зло спросил Боров.
— Я получаю зарплату, Вячеслав Генрихович. То, что сама заработала. Это правильно и честно. Я потратила деньги. Я знала, на что иду, и чем это может мне грозить. А вот это, — девчонка кивнула на деньги, что он пытался ей дать. — Я не возьму. Я этого не заработала. И это не мое.
Он сжал кулак до хруста в костях. Даже попытался сосчитать до десяти. Напомнил себе, что она — дите.
Его выдержки хватило только до пяти.
Сплюнув на землю и вдавив окурок в асфальт, он схватил ее за руку и потащил к ресторану, не в состоянии заботиться сейчас о том, чтоб Бусинка за ним успевала. Силы уходили на то, чтоб молчать. Потому как, если он сейчас откроет рот и она узнает, что именно он думает о ее мнении…
Буквально влетев в холл, Боров отыскал глазами удивленного Семена, которому, видно, уже сообщили, что автомобиль Боруцкого появился на стоянке. Администратор торопился в его сторону.
— Ты сегодня им зарплату даешь? — Рыкнул Боров, цедя слова сквозь зубы.
Семен кивнул.
— Накормишь перед выступлением. — Отпустив Бусинку, он сурово глянул на Семена. — И с собой чего-то дашь, даже если отказываться будет.
Тот снова кивнул, ничего не спрашивая.
Вячеслав развернулся. Поглядел на ее растерянное, но упрямое лицо. Еще и застыдилась, похоже. Вон, глаза спрятала.
Он хмыкнул и пошел от греха подальше. Точно ведь выпорет. Во всяком случае, руки так и чесались задать трепку. Только, Бог знает, чем бы это могло в итоге закончиться.
Лысому он велел прийти на следующий день. Так или иначе, а этот пацан проводил больше всех времени около его Бусинки. Нет, Боров не боялся конкуренции со стороны Лысого. Насчет того, что можно и что нельзя делать Лысому около малышки, Боров потолковал с парнем еще год назад, впервые услышав, как она называет того «Вова». И тогда он вразумительно донес, как ходить, смотреть, говорить и даже дышать около его «крестницы». И у Вячеслава не было ни одного сомнения, что тот не просто все запомнил, но и не посмеет ослушаться. В конце концов, Боруцкий не спичками в киоске торговал. И о том, на что и в какой форме он способен, его люди были осведомлены прекрасно.
