Анна Смолякова - Замок из песка
— Мадемуазель, вы позволите пригласить вас на танец?..
Я нервно сглотнула и вся покрылась холодным потом. Ужасная юбка не спасла, как, впрочем, и «колосок». А все наши хитрости с угрюмым молчанием или дебильным смехом теперь стали казаться детскими глупостями. Но меньше всего мне хотелось растягивать процедуру унижения, доставляя хозяину удовольствие.
— Зачем же на танец? — напрямик спросила я, глядя ему в глаза. — Пойдемте сразу к машине. Машина-то у вас, надеюсь, есть?..
Мужчина несколько недоуменно пожал плечами и сделал приглашающий жест рукой:
— Желание дамы — закон. Пойдемте!
Его автомобиль стоял среди деревьев. Ни на цвет, ни на марку я внимания не обратила. Мне было безразлично. Как безразлично и то, что он представился, назвавшись Антоном.
— А вас как зовут?
— А вы, конечно же, не знаете? — язвительно и зло отозвалась я, плюхаясь на переднее сиденье.
— Представьте себе, не знаю. Программки в вашем заведении не предусмотрены.
Он пытался играть в какую-то глупую и неуместную игру, и это злило меня больше всего. Кроме того, я со странным мазохизмом пыталась найти в его внешности отталкивающие черты. И когда зажегся свет в салоне, наконец нашла. У моего нового «поклонника» были разные глаза: один карий, а другой темно-темно-зеленый. А еще от кромки волос чуть ли не до самой переносицы тянулся старый белый шрам.
«Урод! — подумала я со злым удовлетворением. — Нацепил золотые запонки и думает, что от этого стал неотразимым».
— Вы так и не скажете, как вас зовут?
— Нет. — Моя нога, скрытая длинным подолом юбки, задергалась. Наверное, давало о себе знать нервное напряжение. — И вообще, разве мы едем затем, чтобы разговаривать?
Антон усмехнулся, немного помолчал, а потом повернулся ко мне, облокотившись на спинку сиденья:
— Судя по вашему тону, не за тем! Но вы, вероятно, знаете, зачем именно. Может, тогда подскажете, куда держать путь?
— К ресторану!
— Ну, к ресторану так к ресторану! — согласился он и завел машину.
По дороге меня затрясло уже всю целиком. Верхние зубы колотились о нижние, плечи сводило судорогой, из глаз готовы были вот-вот политься злые слезы. А тут еще этот начал приставать со своими глупыми уточнениями, в какой бы именно ресторан мне хотелось.
— Да ни в какой мне бы не хотелось! Не надо делать из меня идиотку! — рявкнула я, отворачиваясь к окошку. — Куда хотите, туда и везите… Я думаю, Константину Львовичу тоже все равно!
На фразу о Константине Львовиче Антон никак не отреагировал, но зато неожиданно свернул налево, направив машину по узенькой дорожке в глубь леса. И тут я впервые по-настоящему испугалась. То, что грозило мне до этой минуты, было унизительно, гадко, больно, но, в конце концов, переживаемо. А теперь впереди маячила неизвестность… Некстати начали вспоминаться Юлькины рассказы про наших гостей-извращенцев, которые возбуждаются от вида козы в пуантах. В свете этих разговоров мой новый поклонник вполне мог оказаться каким-нибудь маньяком-убийцей. И это означало, что мой бедный труп не найдут еще очень и очень долго.
Машина тем временем летела среди деревьев. И возникало такое ощущение, что водитель очень хорошо знает дорогу.
«Маньяк-рецидивист», — тоскливо подумала я и судорожно вцепилась в ручку дверцы.
Что полагается делать в таких ситуациях, мне было неведомо. В городе — там понятно: выскочить на светофоре, выкатиться на асфальт во время движения, заорать в окошко: «Помогите!» А здесь?! Кому орать и куда выкатываться, если кругом только кусты и торчащие из земли корни и убежать получится на десяток метров от силы?
И все-таки, когда автомобиль начал тормозить посреди леса, я заорала. Дико, бессмысленно, зажмурив глаза и яростно мотая головой:
— Нет! Не надо! Пожалуйста, не надо!..
Я захлебывалась собственным криком, зеленела от ужаса и окончательно теряла способность соображать, потому что даже не сразу почувствовала, что Антон трясет меня за плечо и встревоженно спрашивает:
— Ты что? Что случилось?
— Зачем вы меня сюда привезли? — Я резко отодвинулась и вжалась спиной в самую дверцу.
— Чтобы убить и закопать, — произнес он абсолютно серьезно.
Мое бедное сердце испуганно дернулось и вроде бы даже на секунду остановилось. Наверное, это ужасным образом отразилось на лице, потому что мой «поклонник» тоже испугался:
— Так, ясно, ты не в том состоянии, чтобы воспринимать шутки. Приношу свои извинения… Озеро я тебе хотел показать. Просто озеро.
— Какое озеро?
— Ну, не лебединое, конечно. Хотя похоже. Декорации для вашего спектакля надо было здесь рисовать.
Он вышел из машины, открыл дверцу с моей стороны, а сам отступил на несколько шагов.
— Выходи, не бойся, — в его голосе явственно слышалась ирония. — Это на вас физические перегрузки так сказываются, что ли?
Уже понимая, что немного переборщила в своих опасениях, я поставила ноги на мягкую землю и вышла на воздух.
Озеро и в самом деле было в двух шагах. Неправдоподобно круглое, с низкими, заросшими травой берегами, оно казалось нарисованным на холсте. Лунная дорожка рассекала его ровно посередине. А сама луна висела в черном небе, как большая желтая пуговица. Кругом был лес. Высокие деревья тихо шелестели листвой. Какая-то ночная птица беспокойно перелетала с ветки на ветку.
Любому другому человеку открывшийся вид, наверное, показался бы впечатляюще красивым. Но я была не в том состоянии, чтобы восхищаться прекрасным.
— Озеро… — тупо произнесли мои губы. А плечи снова нервно передернулись.
— Да, — Антон усмехнулся. — Я рад, что ты это наконец поняла… Лебедей, к сожалению, нет.
— А кто есть?
— Да, говорят, где-то в Подмосковье крокодила выловили. Такой же вот Константин Львович держал у себя зверюшку, надоела — выкинул. Наверное, думал, что помрет, а крокодильчик взял и выжил. Даже в весе набрал… Ну да, ладно… — Он посмотрел на часы. — Приятного сюрприза, похоже, не получилось. Поедем, отвезу тебя домой…
И я вдруг с необыкновенной ясностью поняла, что это действительно — все. Что вот сейчас он заведет машину и отвезет меня к Жанне Викторовне. Никто не будет меня насиловать и заставлять ползать под столом на коленях. По крайней мере сегодня.
И вот тогда я зарыдала. От облегчения, от ужаса перед тем, что будет завтра, от жалости к себе и ненависти к Вадиму Анатольевичу и Константину Львовичу, вместе взятым. Слезы градом покатились по моим щекам, а Антон снова недоуменно развел руками:
— Ну вот! А теперь чем не угодил? Домой не хочешь? Ну поедем в твой ресторан!
