Элис Хоффман - Практическая магия
Когда Салли приезжает домой, растрепанная, зацелованная до синяков, Джиллиан в ожидании ее еще не спит. Она сидит на кухне и пьет чай, прислушиваясь к грозе.
— Ну что, трахнулась? — спрашивает Джиллиан.
Вопрос достаточно дикий, но, с другой стороны, вполне нормальный, учитывая, что задает его Джиллиан. Салли не может удержаться от смеха.
— Да нет.
— Жалко, — говорит Джиллиан. — А я-то думала! Мне показалось, ты созрела. Глаз блестел, во всяком случае.
— Неправильно показалось.
— Но ты хотя бы договорилась с ним? Он не назовет нас подозреваемыми? Пообещал, что спустит это дело на тормозах?
— Ему нужно подумать. — Салли подсаживается к столу с таким ощущением, словно ее с размаху оглушили ударом. Сознание, что ей никогда больше не увидеться с Гэри, серым саваном наваливается ей на плечи. Воспоминание о его поцелуях, его прикосновениях заново переворачивает ей душу. — Он человек с чувством долга.
— Надо же, как не повезло. А между тем все становится только хуже.
Ветер нынче будет крепчать, пока на улице не останется ни одной неопрокинутой урны. Все выше будут черными горами громоздиться тучи. Земля на заднем дворе, под колючей изгородью, размякнет и обратится в грязную жижу, в бочаг обмана вперемешку с раскаянием.
— Джимми никак неймется под землей. Сперва кольцо, теперь вот ботинок. Боюсь гадать, чему дальше очередь вылезти наружу. Как подумаешь — хоть стой, хоть падай! Я слушала последние известия — бурю предвещают страшную.
Салли придвигает свой стул ближе к Джиллиан. Колени их соприкасаются. Частота пульса у обеих совпадает в точности — так всегда бывало во время грозы.
— Что же делать? — шепчет Салли.
Первый раз она обращается за советом к Джиллиан, первый раз интересуется ее мнением — и Джиллиан поступает так, как в подобных обстоятельствах всегда поступала она сама. Правду люди говорят, что надо сделать, решаясь просить о помощи. Надо набрать побольше воздуху, и тогда признание вслух пройдет гораздо менее болезненно.
— Вызывай тетушек, — говорит Джиллиан сестре. — Немедленно.
Тетушки прибывают на восьмой день восьмого месяца, на автобусе «Борзая». Водитель, едва соскочив с подножки, считает первой своей заботой достать из багажного отделения их черные чемоданы, хотя тот из них, который побольше, весит столько, что водитель должен напрячь все силы, чтобы только сдвинуть его с места, а вытащив, едва не надрывается, когда снимает его и ставит вниз.
— Тихо, тихо! — бросает он другим пассажирам, которые дружно возмущаются, что он задерживает их багаж, а им нужно поспеть на следующий автобус или бежать к тем, кто их встречает. Водитель остается глух и продолжает заниматься своим делом.
— Я не позволю, чтобы вы, дамы, стояли и дожидались, — сообщает он тетушкам.
Тетушкам так много лет, что невозможно определить их возраст. Головы у них седые, спины — согбенные.
Обе они в длинных черных юбках и кожаных шнурованных ботинках. Из штата Массачусетс тетушки не выезжали лет сорок с гаком, но, несмотря на это, нисколько не робеют перед дальней дорогой. Как, впрочем, и вообще ни перед чем. Они знают, чего хотят, и не стесняются заявить об этом, а потому не обращают внимания на хор возмущенных пассажиров и продолжают давать водителю указания, как составить большой чемодан на край тротуара с сугубой осторожностью.
— Чем это он у вас набит? — шутливо осведомляется водитель. — Не кирпичами?
Тетушки не удостаивают его ответом; они презирают избитые шуточки, а поощрять из вежливости пустые разговоры считают излишним. Они становятся на углу у автобусной станции и подзывают такси; как только оно подъезжает, подробно инструктируют водителя, как доехать: семь миль до Развилки, дальше будет торговый центр и пассаж, а потом нужно проехать китайский ресторан, кулинарию и кафе-мороженое, в котором трудилась этим летом Антония. Пахнет от тетушек лавандой и серой — настораживающее сочетание; потому, возможно, когда они доезжают до дома Салли, водитель выходит открыть им дверь, и это при том, что они даже не подумали дать ему на чай. Тетушки не одобряют обыкновения давать на чай и никогда не одобряли. Они считают, что платить нужно за работу, а работу — выполнять добросовестно. Для чего, если разобраться, они, собственно, и приехали сюда.
Салли предлагала, что заедет за ними на автобусную станцию, но тетушки об этом и слышать не хотели. Они прекрасно могут доехать сами. Они предпочитают добираться до места не спеша, что, кстати говоря, и делают в данную минуту. Газоны пропитаны влагой, стоячий воздух, как всегда перед бурей, тяжел и неподвижен.
Над крышами, над дымовыми трубами нависла хмарь. Тетушки стоят у своих черных чемоданов на подъездной дорожке к дому Салли, между «хондой» и «Олдсмобилем», принадлежавшем Джимми. Они закрывают глаза, вбирая в себя дух новой местности. Вспорхнув на ветки тополей, за ними с интересом наблюдают воробьи. Пауки ненадолго отрываются от плетения своей паутины. После полуночи пойдет дождь, в этом тетушки единодушны. Он будет хлестать сплошным потоком, изливаться на землю стеклянной рекой. Лить и лить, покуда весь мир, обратясь в серебро, не опрокинется вверх дном. Такое чувствуешь заранее, когда в костях у тебя ревматизм — или когда так долго живешь на свете, как тетушки.
А в доме тем временем сердце у Джиллиан трепыхается, как бывает, когда ждешь удара молнии. На ней потертые синие джинсы и черная бумажная рубашка; голова с утра нечесана. Она похожа на ребенка, который не желает наряжаться для гостей. Но гости все равно уже нагрянули, Джиллиан нутром чует их присутствие. Воздух до того уплотнился, что хоть режь его, словно шоколадный торт — высшего сорта, какие готовят без муки. Люстра на потолке в гостиной раскачивается на металлической цепи с легким стрекотом, вроде того, что издает детский волчок, когда его раскрутишь слишком быстро. Джиллиан отдергивает занавеску и выглядывает в окно.
— Господи помилуй! — говорит она. — Тетушки-то — вон они, на дорожке.
На улице воздух и того гуще, как суп-пюре, с желтоватым сернистым привкусом, который для одних не лишен приятности, а у других не вызывает ничего, кроме отвращения; эти спешат захлопнуть все окна и включают на полную мощность кондиционер. К вечеру ветер наберет такую силу, что подхватит, как перышко, небольшую собачонку и снесет с качелей ребятишек, но пока дует лишь легкий ветерок. К дому рядом подъехала соседка Линда Беннет; она выходит из машины с пакетом продуктов и, подперев его бедром, машет тетушкам свободной рукой. Салли упоминала ей, что ждет в гости пожилых родственниц.
