Дженет Таннер - Обман и желание
— Дина?
Любовь заполняла ее, и она подумала, что если упустит этот момент, он больше никогда не повторится.
— Да, — прошептала она. — Давай вернемся.
Он поставил ее на ноги, снова поцеловал. В тишине было различимо жужжание пчел и стрекот кузнечиков — все звуки природы. До конца жизни они будут ассоциироваться у нее с полным, светлым счастьем.
— Спасибо Господу, что я могу наконец снять эти окровавленные ботинки, — сказал Ван, когда они дошли до машины. Он уселся за руль и поскорее влез в свои удобные туфли. — Никто в здравом уме не заплатит за них хорошие деньги, уверяю тебя.
Дина была слишком счастлива, все что она могла — лишь смеяться.
— Ты понимаешь, что критикуешь сейчас мое творение?
— Ничего, мы все исправим. Я отдам их Джиму Праттену на доработку.
— Но я…
— Не беспокойся. Твоя забота — идеи, и предоставь мастерам разбираться с деталями.
Он сказал это немножко свысока. Дина словно ощутила давление, тут же забытое ею, потому что он коснулся ее руки.
Отель был тихим, лишь несколько гостей внизу пили чай с пирожными. Ван забрал ключи от комнат у администратора. Дина ожидала его на лестнице.
— Твоя или моя комната?
Опять реальность подступила вплотную, но Дина сумела не думать о ней.
— Твоя.
Она хотела быть в его комнате. Хотела, чтобы ее окружали его вещи, хотела оказаться в его мире. В ее комнате висели дешевые платья и маленький чемодан терялся на такой неподходящей для него огромной полке. Ее комната напоминала о прошлом и навевала мысли о будущем, крепко связывая с реальностью.
Он отпер дверь, помог ей войти, и она не почувствовала никакого страха, хотя с того момента, как он поцеловал ее впервые, не прошло и двух часов. Ведь они уже знали друг друга, обедая и проводя долгие вечера вместе.
Дина огляделась. Лучи послеполуденного солнца проникали через незашторенное окно. Комната казалась пустой. Все вещи убраны, кровать тщательно заправлена, ведь Ван такой аккуратист! Лишь его расческа да золотые запонки на столике у зеркала нарушали казенную безликость этого номера.
Ван захлопнул дверь, повернул ключ. Он нежно и сильно притянул ее к себе. Желание мгновенно вспыхнуло в ней… Он поцеловал ее и начал медленно расстегивать блузку, и вдруг страх вернулся, ясный и острый.
— Не мог бы ты задернуть шторы… пожалуйста! — прошептала она.
Он посмотрел на нее с любовью и снисходительностью. Она была как ребенок, такая стеснительная. Он научит ее любить секс, ценить силу его тела и ощущать радость каждой клеточкой. Но это придет со временем.
Он задернул шторы, почти ни один лучик света теперь не проникал внутрь. Ван вернулся и обнял ее. Но тут сомнения закрались ему в душу.
— Дина… ты уверена?
Она кивнула. Он слышал ее легкое движение. Она придвинулась к нему ближе, будто пряча что-то очень секретное. Она была скромной, вот и все, неопытной и, может быть, стыдилась этого.
— Дорогая моя, расслабься! — произнес Ван ласково, он не помнил, чтобы еще с кем-нибудь так говорил. — Я не причиню тебе боль. Пусть это случится.
На ней была широкая розовая блузка, и когда он расстегнул пояс, блузка упала на пол. Он дотронулся до колен Дины, освободил ее от юбки и перенес на кровать.
В слабом свете он видел очертания ее тела, немного более округлого, чем он ожидал. Он сам быстро разделся и лег рядом с ней на покрывало. Она была абсолютно пассивна, и Ван понял, что ему приятнее доминировать, чем подчиняться хоть в чем-то, пусть бы он даже занимался любовью с профессиональной куртизанкой. Он повернул Дину к себе лицом, целуя и гладя ее. Она тихо застонала, а он продолжал ритмично касаться ее, пока не почувствовал, что каждая ее клеточка сгорает от желания. Тогда, только тогда он вошел в нее.
Дина лежала на подушках и ощущала, будто находится в другом измерении. Все соединилось: и сладость, и всепоглощающее желание, и короткий момент боли, и восторг единения с ним.
— Пожалуйста… о пожалуйста! — шептала она, не зная, о чем умоляет, ведь у нее уже было все, чего она желала, и… это было прекрасно. И снова: — Не останавливайся! Не останавливайся никогда! — Она хотела, чтобы все это продолжалось всегда, словно и тело, и разум, и душа уносилась к звездам.
— Пойдем со мной, — прошептал Ван, гладя ее руки, прижимая ее тело все крепче и крепче. Чувства Дины обострились, наслаждение охватило тело. Она поняла, что достигает этого.
Потом она еще долго прижималась к нему и, только когда он выскользнул из ее объятий, поняла, что все закончилось.
— О Ван, я люблю тебя, — прошептала она.
Он нежно погладил ее, но ничего не сказал, повернув ее к себе. Она вдруг ощутила сонливость. Несмотря на то что был обеденный час, глаза ее слипались.
Возле нее, такой же расслабленный, лежал Ван. И через несколько мгновений они уже спали в объятиях друг друга.
Что-то было не так. Ван был уверен в этом, но точно не мог сказать, в чем дело.
Он почувствовал это, когда Дина, проснувшись, прижалась к нему, будто не могла оторваться от него и на долю секунды. Принимая ванну, она заперла дверь. Вышла из ванной покрасневшей. Быть может, конечно, так подействовала на нее теплая вода?
— Иди сюда, — позвал он, она подошла, но тут же отстранилась от него. Неизвестность раздражала, он чувствовал напряженность ее тела, когда дотрагивался до него. Только когда он немного холодно сказал: — Думаю, нам лучше одеться к ленчу, — она прильнула к нему с таким видом, словно готова была заплакать.
За столом было не лучше. Она ела мало и была замкнута. Не притронулась к пудингу, а когда Ван пошел выбирать для нее десерт, то, вернувшись, заметил неописуемую грусть на ее лице.
Он наполнил ее стакан, думая, что алкоголь поможет ей расслабиться. Но она пила мало, потягивая хорошее французское вино, выбранное им.
Позже они отправились погулять вниз по холму, но ее настроение не изменилось. Беспокойство Вана росло. Может быть, так девственницы реагируют на потерю невинности? Он никогда не встречался с такой реакцией. Он решил, что должен быть терпелив с Диной и научить ее нормально воспринимать их отношения.
Он не делал попытки снова заняться любовью этой ночью. На следующее утро за завтраком Дина напоминала осколок алмаза, столь хрупкой она выглядела. Он отвез ее в Порлок. Они отдыхали, наслаждаясь прелестью дня, гуляли по деревне с аккуратными садиками у коттеджей, пестревшими цветами позднего лета: гладиолусами, дельфиниумами и флоксами. Они поели в деревенском кабачке, и он повел ее в то самое место, куда она больше всего хотела попасть — в Долину Дун.
