Сара Болл - Девять месяцев
У меня урчало в животе; я целый день ничего не ела. За себя я не слишком волновалась, но ребенок не должен был страдать.
Я стала просматривать разные меню, письма, телефонные номера, прикрепленные магнитами к холодильнику. Когда я тронула их, несколько листков упало на пол. Открытка, улетевшая под кухонный стол, привлекла мое внимание. На ней был изображен тропический пляж, маленький индийский мальчик на переднем плане поднимал над головой огромную рыбу-меч. Мое сердце забилось, я была уверена, что это открытка от Тома. Я бросила вороватый взгляд через плечо, подняла ее и перевернула. Я сразу же узнала почерк Тома и начала читать его каракули.
Мама и папа,
четыре дня назад я приехал в Бомбей. Это безумное место, очень много нищих. Немного депрессивно, но такова жизнь. Папа, тебе бы понравилась местная архитектура! В хостеле познакомился с классными ребятами. Но самое лучшее знакомство — это одна женщина, красивее которой я в жизни не видел, мы проводим вместе много времени, и она помогла мне понять, что самое важное в жизни. Мама бы просто влюбилась в нее! Я потом вам все расскажу. Дважды ели бомбейскую национальную пищу, карри просто супер, а о бомбейской картошке тут никто и не слыхал!
Я постараюсь вскоре позвонить, но здесь это очень сложно.
С любовью, Том.
Я сидела на полу посреди кухни, снова и снова перечитывая письмо. Мне казалось, что каждый раз мне в сердце втыкают нож. Я сидела с открытым ртом, с глазами, полными слез. Он встретил другую. Почему он не сказал мне? Надеялся тихо исчезнуть из моей жизни? Но тут другая болезненная мысль пришла мне в голову: вот почему Маркус предложил мне свою помощь — из жалости.
Я услышала шаги Элис и вскочила, прикрепляя открытку обратно на холодильник.
— Ты нашла меню? — спросила она, появляясь на кухне.
Я смотрела невидящим взглядом на холодильник, не в силах оторваться от изображения индийского мальчика на пляже.
— Да вот же оно, прямо перед твоим носом, — сказала Элис, открепляя листовку от холодильника и помахивая ею перед моим лицом. Тут она заметила мой взгляд и перестала улыбаться: — О, Холли, бедная девочка. У тебя был ужасный день, да? — Она обняла меня. — Маркус поправится, я уверена в этом. Ты же слышала, что сказала Фиона, он молодой и сильный.
Я кивнула, стараясь улыбнуться; мне стало стыдно, что я так расстроилась не из-за Маркуса. Я была такой эгоистичной. Маркус мог умереть сегодня, а я переживаю из-за своей личной жизни. Мне следовало подумать о Саймоне и о том, как я могу ему помочь. Я оторвала взгляд от холодильника и присоединилась к Элис, которая сидела за столом и выбирала пиццу в меню. Но мой желудок превратился в маленький болезненный комок, и я сомневалась, что мне удастся проглотить хоть кусочек.
Так и вышло; несмотря на то что пицца выглядела очень аппетитно, она так и осталась лежать в коробке нетронутой. Саймон откусил несколько кусочков между телефонными разговорами, но он был слишком усталым, чтобы есть. Позвонила Фиона и сказала, что состояние Маркуса стабильное. Он почти ничего не говорил, так как из-за обезболивающих средств почти все время спал. Она попросила Саймона привезти ей утром кое-что в больницу и повесила трубку. Потом позвонила Тамсин, вернувшаяся от друзей. Наша новость ее очень расстроила, и она сказала, что тотчас приедет к нам. Я попыталась отговорить ее, но она повесила трубку прежде, чем я успела это сделать.
К моему облегчению, Саймон попросил меня остаться на ночь. Меня пугала мысль о возвращении в пустую квартиру с остывшим обедом в духовке и инструментами Маркуса в детской. Мне не хотелось увидеть их снова сегодня вечером, а потом лежать в постели и вспоминать выражение его лица, слабое и беспомощное. Уж лучше остаться с друзьями.
Саймон предложил мне переночевать в комнате Тома, и мое сердце сжалось; быть так близко к его вещам, спать в его постели, возможно, почувствовать его запах — это было бы слишком жестоко. Как будто положить рядом с очень голодным человеком бутерброд, но так, чтобы он не мог до него дотянуться.
— Я посплю на диване, правда, — запаниковала я.
— Нет, Холли, Том наверняка хотел бы, чтобы ты спала в его комнате, к тому же ты не можешь спать на диване на восьмом месяце беременности. Ты просто там не поместишься! — сказал он, указывая на узкий диван, который действительно не выглядел слишком удобным.
— Почему бы мне не лечь в гостевой комнате?
— В принципе, это возможно, но там, вероятно, захочет спать Тамсин.
— Отлично, мы ляжем вместе, — сказала я, стараясь на этом поставить точку, не обращая внимания на озадаченный взгляд Саймона.
Тамсин была не против; Саймон уже спал, когда она приехала, так что мы посидели вместе и поговорили пару часов, потом положили близнецов спать в комнату Тома, а сами легла на широкую двуспальную кровать в комнате для гостей. Лежа без сна в темноте, я чувствовала, что Тамсин тоже не спит, переживая за Маркуса. Мне очень хотелось рассказать ей об открытке, но я решила не беспокоить ее еще и этим. Я вспомнила, как Маркус сказал мне, что Том звонил ему один раз из Бомбея; наверное, это было после того, как он отправил открытку. Интересно, что еще он рассказал об этой женщине? Как она выглядит, как ее имя? Мне представлялась смуглая экзотическая женщина, много путешествующая, с которой они часами рассказывали друг другу о своих приключениях. Наверное, ему была нужна женщина, больше похожая на него, с такой же страстью к путешествиям, готовая в любой момент сорваться с места. Со мной он никогда бы так не смог, я всегда уставала в кафе, а теперь буду уставать с ребенком. Я снова вспомнила тот случай, когда он брал меня с собой в клуб альпинистов. Он хотел научить меня, а я его так разочаровала. Наверное, мне нужно было проявлять больше внимания к его интересам. Может быть, называя меня в шутку «трусливой бизнес-леди», он меня таковою и считал.
Я думала о том, что случится, когда он узнает об отце. Вернется ли он сразу домой, вместе с этой женщиной? Я этого не вынесу. Мне хотелось прогнать прочь все эти мысли, от которых становилось больно, но мой мозг был слишком возбужден и предлагал мне все новые и новые версии.
В четверг мне удалось повидать Маркуса. В первую очередь к нему пускали только близких родственников. Фиона почти все время находилась у его постели, и я еле убедила ее сделать небольшой перерыв. Я оставила Мэгги в кафе за главную и в половине третьего поехала в больницу. Персоналу не очень понравилось, что я пришла навестить его, но Фиона объяснила им, что для Маркуса я как родная дочь.
