Дж. Редмирски - По дороге в вечность
– Вся потная. Словно марафон пробежала. Никакой косметики. Больничный халат. Но тебе и здесь удается быть красивой.
Несмотря на затяжные роды и свое не самое блестящее состояние, от его слов я краснею.
Поднимаю руку. За ней тянется трубка капельницы.
– Мы это сделали, – шепчу я.
Он еще раз нежно меня целует. К нам подходит медсестра, держа маленький сверток. Нашу дочку.
– Кто из вас хочет первым взять ее на руки?
Мы с Эндрю переглядываемся. Он отходит, чтобы медсестра могла подать ребенка мне.
– Нет. – говорю я. – Бери первым.
Эндрю почти не спорит. Медсестра подает ему драгоценный сверток и, убедившись, что он не уронит ребенка, отходит. Поначалу движения Эндрю неуклюжи, как у мальчишки, который нянчит младшую сестренку. Чувствую, он боится ее уронить или взять не так. Но Эндрю быстро входит в роль отца.
– У нее светлые волосы, – говорит он. Его сияющие зеленые глаза влажно блестят. – И как много. Кому-то будет за что дергать.
Я настолько утомлена, что меня хватает лишь на улыбку.
Эндрю смотрит на дочку, бережно касается ее щечки и целует в лобик. Потом осторожно протягивает ее мне. Едва малышка оказывается у меня в руках, окружающий мир пропадает. Я смотрю на нее сквозь густую пелену слез.
– Какая же она красивая, – говорю я, не отводя глаз от красного личика.
Я боюсь даже на мгновение отвести взгляд. Возникает необъяснимый страх. Мне кажется: стоит только отвернуться, и она исчезнет или я проснусь.
– Красивая, – шепчу я и целую крошечный носик.
Эндрю
Глава 37
В комнате ожидания собрались родственники с обеих сторон. Нет только отца и брата Кэмрин (причины известны). Пока еще никто не знает, кто у нас родился, мальчик или девочка. Мы с Кэмрин сами не знали об этом в течение всего срока беременности. Решили: пусть это будет для нас сюрпризом. И получили сюрприз!
Прежде чем впустить родных, мы сидим с Кэмрин в палате, куда ее перевели после родов. Ждем, когда нам принесут дочку после всех необходимых процедур. Медсестра сравнивает браслет на руке Кэмрин с другим, прикрепленным к ручонке нашей малышки. На нем написано: «Ребенок Кэмрин Пэрриш». Беру дочь на руки и тоже проверяю надпись на браслете. В таких делах никакая бдительность не бывает излишней, и я должен убедиться, что нам принесли того же ребенка, какого уносили. Слава богу, ошибки нет. Те же светлые волосики и тот же, пока еще не слишком громкий, но весьма требовательный голосок, заставляющий взрослых немедленно выполнять все желания крохи. Умей она сейчас говорить, я бы так и делал. «Дайте мне рожок!» Да, мэм! «Смените мне подгузник!» Уже меняем! «Задайте перцу этой противной медсестре, которая запеленала меня так, точно я лепешка с начинкой!» Будет исполнено, наша радость!
Я передаю дочку Кэмрин, и она кормит малышку грудью.
О своей новой беременности она узнала за день до нашего переезда в новый дом. Но мне не говорила несколько дней, пока я не прошел врачебное обследование. По словам Кэмрин, она боялась. Думаю, по той же причине и я не сразу сказал ей о своих головных болях. Зато потом мы много говорили о том, что на сей раз все у нас происходит по-другому. Добавлю, что у Кэмрин изменилось отношение к грудному вскармливанию. При первой беременности ее не вдохновляла перспектива кормить ребенка грудью, особенно в общественных местах. Тогда я соглашался с ее доводами и не пытался переубедить. Да и весомых аргументов у меня не было.
Но в этот раз Кэмрин заговорила сама:
– Знаешь, малыш, я тут много читала о беременности и преимуществах грудного вскармливания. Меня не заботит, что об этом подумают другие. Я делаю то, что хочу и что считаю нужным.
– Значит, делай так, как считаешь нужным, – ответил я тогда.
Я сижу рядом с Кэмрин. Хорошо, что это решение она принимала самостоятельно, поставив меня перед фактом. Может, она ждала каких-то моих возражений. Но мне нечего возразить. Я приму любое ее решение.
– А еще я читала, что большинство малышей рождаются с голубыми глазами. Потом цвет меняется. Наверное, у нее будут твои зеленые глаза.
– Увидим, – отвечаю я, осторожно гладя головку малышки.
Мне не оторвать от них глаз: от моей прекрасной жены и моей драгоценной крошки. Я чувствую, что попал в новый мир, и яркостью красок он превзошел все мои ожидания. Честное слово, я думал, что уже не буду счастливее. Встреча с Кэмрин казалась мне пределом счастья.
По-моему, Кэмрин до сих пор не оправилась от потрясения.
– О чем задумалась? – спрашиваю я, не переставая улыбаться.
Кэмрин смотрит на меня, и ее усталые глаза теплеют.
– Ты был прав, – говорит она.
Малышка чмокает губками. Едва слышно, но я восприимчив к любому звуку, издаваемому нашей дочерью.
– Ты говорил, что в этот раз никакого выкидыша у меня не будет, – продолжает Кэмрин. – И что твоя опухоль не вернется. И все у нас будет отлично. Ты оказался прав. – Она оглядывается на малышку, осторожно проводит по крошечным черточкам бровей, затем снова смотрит на меня. – Спасибо за то, что был прав.
Я подхожу к ней, приподнимаю ее голову и целую.
Раздается негромкий стук. Дверь приоткрывается, и заглядывает моя мама.
– Входи смелее, – говорю я, приглашая ее в палату.
Широченная дверь открывается, и входит так много посетителей, что после Эйдана и Мишель я перестаю считать. Мишель, кстати, на шестом месяце.
Начинаются объятия и похлопывание по спине. При этом все косят глазом туда, где лежит наша крошка.
– Поздравляю, братишка! – Эйдан хлопает меня по спине. – Я так и думал, что ты меня опередишь.
Он поглаживает округлившийся живот Мишель. Та игриво отталкивает руку мужа и напоминает, что ее пупок не кнопка и нечего на него нажимать. Обняв меня, Мишель идет к Кэмрин.
– А у нас будет мальчишка, – сообщает Эйдан.
– Так это же здорово, – говорю я.
Кэмрин слышит наш разговор, но Мишель торопится уточнить:
– Эйдан ничего толком не знает. Он лишь думает, будто знает.
– Поверь моему опыту. – Кэмрин усмехается. – Если кто-то из братьев Пэрриш говорит, какого пола у него родится ребенок, он, скорее всего, прав.
– Пусть так, но мы еще посмотрим, – отвечает Мишель, которую не убедили слова Кэмрин.
Я смотрю на физиономию Эйдана и вижу знакомый уверенный взгляд. Да, Мишель, быть тебе матерью сына.
– Боже мой, – слышится сзади голос Натали. – Одеяльце розовое. Это не случайность?
Она подносит к губам свои пальцы, щедро унизанные кольцами. Я наблюдаю заметно одомашненную версию Натали. Рядом стоит как всегда невозмутимый Блейк.
