Эрин Пайзи - В тени замка
Бонни повиновалась.
— А ты хочешь поехать?
— Нет. В доме твоей бабушки я тебе полностью доверяю, — засмеялся он.
Бонни посмотрела на себя в зеркало.
— Ты можешь доверять мне везде. Я знаю, что сейчас ты мне не веришь, но поверишь обязательно.
Энгус поцеловал ее в макушку.
— Надо ехать, иначе мы опоздаем.
Они обедали в ресторане. Фрида и Гюнтер запаздывали. Они приехали уже слегка навеселе. Для себя и Бонни Энгус заказал омаров и салат из апельсинов и киви. Во время еды Фрида и Энгус болтали о своих друзьях. Гюнтер попытался завязать с Бонни дружескую беседу, но вскоре отказался от этого. У Бонни не лежала душа к болтовне. К тому же она неловко чувствовала себя в новом нижнем белье. Она не привыкла ни к бюстгальтерам с подкладкой и на косточках, ни к чулкам на эластичном поясе с подтяжками. Одним словом Бонни чувствовала себя не в своей тарелке. «И все-таки Энгус, должно быть, любит меня по-настоящему, если так заботится о том, во что я одета и как выгляжу», — подумалось ей.
Ей хотелось веселиться, как Энгус и Фрида. Энгус улыбался и хохотал над сплетнями, которые рассказывала ему Фрида.
— Лучшее место для берлинцев сейчас — это Дакар. Французы нас по-прежнему ненавидят. Так забавно ходить на вечеринки при посольстве, там французам приходится с нами разговаривать.
— А в Дакаре можно поохотиться? — заинтересованно спросил Энгус.
— Нет, не думаю, но можно отлично покататься на водных лыжах.
Энгус улыбнулся Бонни.
— Это будет прекрасная поездка.
Они поужинали и сели в «Мерседес» Гюнтера. Около клуба «Флим Флэм» Бонни бросила на Энгуса озабоченный взгляд. На тротуаре толпились люди, выглядевшие так странно, что невозможно было понять, кто из них мужчина, а кто женщина.
Энгус повел ее в клуб. Сквозь завесу дыма Бонни различала фигуры-призраки, смолкавшие при виде девушки. Бонни была в ужасе, когда узнала, что это клуб трансвеститов. Во второй раз в этот день она расплакалась.
— Не глупи, Бонни. Пора тебе повзрослеть, — сказал Энгус.
Через полчаса Бонни заметила, что Энгус исчез. Она спросила Фриду, где Гюнтер. Фриду передернуло.
— Он где-нибудь с Энгусом. Не волнуйся. Мы вызовем такси, и я отвезу тебя в отель.
Бонни почувствовала приступ боли, а Фрида, зевнув, сказала:
— Идем, уже поздно. Мы с Гюнтером завтра едем в Стамбул.
До того, как такси подъехало к отелю, Бонни осторожно спросила Фриду, знает ли она, где их мужья.
— Никогда не задавай мне таких вопросов. Гюнтер побьет меня, если я буду вмешиваться.
Бонни не поверила:
— Побьет тебя?
Фрида кивнула. «Совершенно очевидно, что Энгус ее еще и пальцем не касался», — подумала она.
— Послушайся моего совета: никогда не перечь Энгусу, если сможешь. — Фриде понравилась эта девушка.
— Не буду. Я постараюсь не злить его, но это очень трудно.
— Я знаю. Пусть он идет, если хочет идти. Таких мужчин называют в Америке «котами». Им нужна свобода.
— Хорошо, — кивнула Бонни. — Надеюсь, мы еще увидимся.
— Конечно. — Фрида улыбнулась. — С такими мужчинами, как наши, нам необходимо быть друзьями. Возможно, увидимся на Рождество. Мы будем в Лондоне, там я хочу купить подарки. — Она на прощанье поцеловала Бонни. — Спи спокойно и не волнуйся. К рассвету он явится.
В широкой кровати Бонни еще долго ждала Энгуса. Но когда он пришел, она спала. После распутной ночи с Гюнтером Энгус чувствовал прилив сил.
На следующее утро Энгус сказал, что они уезжают в Италию.
— Возьми с собой несколько вещей, — сказал он Бонни. — Остальное мы отошлем в Лондон. — Бонни безразлично слушала его, сидя на кровати. Она чувствовала усталость. — Не дуйся, Бонни. Я не выношу, когда дуются.
— Ты хотя бы мог мне сказать, что уйдешь с Гюнтером.
— Ну уж нет. Я не хочу жить с женщиной, которая пытается контролировать каждый мой шаг. Я знал, что Фрида отвезет тебя домой. Тебе было весело, и я не хотел беспокоить тебя, поэтому и ушел. Тебе было бы скучно смотреть на новую коллекцию оружия Гюнтера.
Бонни недоверчиво посмотрела на него, и он понял, что ему не верят. Он заметался по комнате.
— Ты ведь мне не веришь, да? Ты думаешь, что я развлекался с женщинами? Этого не было. Если ты мне не веришь, то позвони Гюнтеру и спроси у него.
— Нет, — запротестовала Бонни, — я не хочу разговаривать с Гюнтером. Я верю тебе.
Но было слишком поздно. Энгус как будто был накачан адреналином. Его бешенство должно было как-то вылиться. Он схватил Бонни за шею, как берут котов, и швырнул ее к телефону:
— Набирай!
Она набрала номер, который он сказал. Казалось, телефон звонил несколько минут.
— Да? — вежливо ответил Гюнтер.
— Говори же что-нибудь! — прошипел Энгус.
— Гюнтер, — сказала Бонни плачущим голосом, — ты не можешь сказать мне, что вы делали вчера ночью?
— Конечно, — Гюнтер захихикал. — Мы смотрели мою новую коллекцию оружия. Мы уезжаем в Стамбул, и нужно было перед отъездом смазать ружья.
— Спасибо. Понятно.
— Ничего, дорогая. Я слышал, вы приятно провели время с Фридой.
Бонни положила трубку.
— Посмотри на меня, — сказал Энгус.
Бонни посмотрела на него. Она все равно не верила.
— Извини, Энгус, — сказала она, но он видел, что эти глаза не светятся доверием и любовью. Он занес руку и дал ей пощечину. Бонни побледнела. На ее щеке остались отпечатки его пальцев.
— Ты, сука! — заорал он. — Я все делаю для тебя, а ты мне даже не доверяешь.
— Доверяю. Я не вру, потому что слишком люблю тебя.
— Одевайся. Мы сейчас же уезжаем в Рим. Хватит с меня этого отеля.
Он вышел из комнаты.
В самолете они молчали. Энгус смотрел в окно и пил виски. Бонни читала книгу и пыталась забыть про пощечину.
Толстый слой грима скрывал синяк, а левый глаз слегка напух. «Он очень нервничает, — рассудила Бонни. — Это Гюнтер на него так плохо влияет». Ко времени приземления она решила забыть про это и наслаждаться Римом. Увидев улыбку на лице жены, Энгус простил ее.
Такси остановилось напротив отеля «Спиноза» около Колизея. Только в Италии мог быть такой шикарный отель. Огромные мраморные залы, ряды портретов, казалось, ожидали их прибытия. Энгуса здесь хорошо знали. Много вечеров провел он с друзьями в баре этого отеля. Сообщения о веселых похождениях Энгуса не сходили с газетных полос.
Альфонсо, управляющий отеля, поприветствовал их у двери. «Ах, — подумал он, — заметив грим на лице Бонни, — он уже начал».
— Добро пожаловать. — Он наклонился и поцеловал ей руку.
