Анна Богданова - Молодость без страховки
Однако на четвёртый день она засомневалась, а на пятый – принялась собирать чемоданы. Остап Ливонович поначалу был в шоке. Он проклинал себя за то, что позвал на премьеру сэра Баскервиля. Но скоро успокоился, передав Аринины роли Лиле Сокромецкой (не нужно, наверное, описывать тут Лилин восторг по этому поводу).
Пока Аврора Владимировна писала третий том, её дочь оформляла документы для отъезда в столицу туманного Альбиона, а месяц назад она с одним чемоданом усвистала покорять мир, пообещав матери пригласить её на свой первый спектакль.
Что касается Вероники Бубышевой, то у неё ничего нового за всё это время не произошло – она, как обычно, перекатывается в своей кровати с боку на бок, поглощает шоколадки, гадая, что же всё-таки случилось в 1992 году, когда от неё ушёл любимый муж Ларион. Нет, пожалуй, есть всё же одна новость в жизни несчастной, горем убитой женщины. Дело в том, что у Вероники Александровны снова начали расти усы. Да, да! Только зажила у неё кровавая корка под носом, как толстые, неистребимые дубины полезли опять, будто никогда и не подвергались эпиляции. Более того – казалось, что эта самая дорогостоящая и болезненная процедура укрепила луковицы, и волоски попёрли с новой силой, зацвели, как говорится, пышным цветом. Теперь Бубышева тонко намекает Авроре Владимировне, чтобы та подарила ей на день рождения хорошую электробритву.
Нет, всё-таки у всех в жизни происходит что-то новое, пусть даже такое незначительное, как вновь выросшие усы! Только в так называемой Осрани всё было по-прежнему, без изменений. Право же! Такому консерватизму, наверное, даже англичане позавидовали бы!
Семейство Рыбохвостовых так и не излечилось от странного заболевания, основным симптомом которого является цепная реакция. Они живут, слепо подчиняясь ей (этой реакции): сначала бабка отвешивает крепкий подзатыльник главе семейства, тот в свою очередь дёргает жену за тонкую сальную косицу, она – щиплет за мягкое место сына, мальчик от души дубасит сестру – та, неистово крича, подлетает к бабке, всякий раз пытаясь сорвать с неё длинную юбку на резинке. Как только дело доходит до старухи – всё начинается снова.
Мужеподобная баба Маруся ежедневно пытается продать плесневелые семечки, но безуспешно.
Дядька с синей физиономией в рытвинах каждое утро предлагает ей купить у него засушенные, цвета горького шоколада, астры.
За вокзалом на забетонированной площадке всё ждёт кого-то одна-единственная машина, вся уже ржавая, с облезлой краской.
Даже косо прибитая буква «н» на привокзальной вывеске в названии города, грозившая вот-вот упасть, героически держится на честном слове.
А мужчина в котелке а-ля Чарли Чаплин в любую погоду (и в снег, и в дождь) стоит на рельсах по щиколотку в луже в своих жёлтых сандалиях на босу ногу и с глубокой тоской смотрит вслед ушедшему в Москву поезду.
– Уехал, – печально вздыхает он и, взобравшись на платформу, идёт прочь в пугающую серую бесконечность с её невероятными бескрайними лугами и лесами, навевающими на жителей одну лишь скуку и тоску.
