Старше (ЛП) - Хартманн Дженнифер

Упрямая заноза.

Я повернулся, пытаясь стереть улыбку, но она заметила ее. Она ухватилась за нее, вцепилась двумя руками, спрятала подальше, и я оказался беззащитен.

— Душ, — сказал я.

— Видеоигры.

Я усмехнулся.

Затем одновременно мы подняли руки и хлопнули каждый по своей ладони.

Раз, два…

Галлея показала «бумагу».

Я «камень».

Победно улыбаясь, она шагнула вперед, потянулась за поцелуем и, просунув руку между нами, сжала растущую выпуклость у меня в шортах.

— «Бумага» побеждает «камень».

Она надрала мне задницу в «Мортал Комбат», а потом я еще раз взял ее в душе, как и обещал. Я наблюдал, как она стояла на коленях, испытывая в равной степени агонию и экстаз, когда почти довела меня до оргазма, прежде чем я прижал ее к кафельной стене и зарылся между бедер. Наши мокрые тела сплетались, жаждали и скользили безо всякой связи, которая могла бы надолго соединить нас. Из душа лилась вода, обдавая нас сильными струями, пытаясь отмыть нас дочиста.

Но даже после того, как я кончил в нее, а затем не спеша намылил, нежно помассировал волосы шампунем и прижал к груди, а затем мы стояли, обнявшись, пока вода не стала прохладной, ни один из нас не почувствовал себя чистым.

Слишком много слоев.

Слишком много грязи скопилось под поверхностью.

И когда час спустя я прощался с ней и смотрел, как она удрученно покидает мою квартиру с глазами, блестящими от непролитых слез, я понимал, что ничто в мире не может стереть следы наших грехов.

Более того, ничто и никогда не сможет смыть призрачный след того, кем мы могли бы стать.

ГЛАВА 27

Проведя первую половину дня, осматривая апартаменты с Уитни и Тарой, я бродила по территории соседнего комплекса с фотоаппаратом в руках, снимая яркие кусты роз и роскошный ландшафт. В листве я нашла маленькое птичье гнездо, поэтому я присела, навела камеру и сделала снимок, наполненный контрастом полутени и приглушенного солнечного света. Приблизив изображение, я смогла запечатлеть, как мама-малиновка кормит трех птенцов, опуская корм прямо в их широко раскрытые клювы.

На моих губах заиграла улыбка, и я уже не могла дождаться, когда смогу обработать пленку в местном художественном центре. Там была общественная фотолаборатория, которую я уже несколько раз посещала вместе со Скотти. Ему нравилось приходить туда после кофе и ланча, чтобы понаблюдать за моим творчеством. У меня было так много фотографий новых моментов, которые мне до смерти хотелось увидеть и пережить заново, и моей целью стало создать большой альбом с самыми приятными воспоминаниями моей жизни.

Когда я выпрямилась, через главные двери вышла женщина в эклектичном разноцветном брючном костюме и улыбнулась мне, проходя мимо.

— Привет, дорогая. Переезжаешь?

Я улыбнулась в ответ.

— Пока нет. Мы в поисках квартиры. Моя подруга и ее мама все еще внутри, разговаривают с агентом по аренде.

— Было бы здорово увидеть здесь несколько новых лиц, — сказала она, подходя ко мне по траве и протягивая руку. — Я Моник.

Мы пожали друг другу руки.

— Галлея.

— Ты фотограф?

— В процессе становления, я думаю, можно сказать так. Но я бы хотела сделать карьеру на этом.

Кивнув, женщина провела рукой по коротко подстриженным волосам. Ногти цвета аметиста и губная помада ослепительно блестели на фоне теплой смуглой кожи.

— Вижу, ты уже познакомилась с Энни и детьми.

Я моргнула, обводя взглядом пустую территорию.

— С кем?

— Нашей птичьей семьей. — Она указала на гнездо, ее карие глаза сверкали. — Не то чтобы я пыталась тебя отпугнуть, но они, безусловно, самые милые жители. Они держатся особняком. Никаких жалоб на шум.

Я хихикнула, посмотрев сначала на гнездо, потом на Моник.

— Вы давно здесь живете?

— Нет. Я из тех, кого называют кочевниками. Я не задерживаюсь на одном месте дольше нескольких лет. — Она перекинула ремень сумочки через плечо. — Становится скучно.

— Это я хорошо понимаю.

— Послушай, я управляю банкетным залом на Леминг-стрит. Мы специализируемся на свадьбах и мероприятиях. Я дам тебе свою визитку на случай, если ты будешь искать подработку, — сказала она. — В сезон мы нанимаем несколько дополнительных фотографов. В основном на должности помощников, но зарплата вполне конкурентоспособная.

От такого предложения мои глаза загорелись, а пульс участился.

— Правда?

— Если ты можешь выдержать жару. Это безжалостная работа, и некоторые предпочитают снимать Энни по всему миру. Но если ты готова к этому, я с удовольствием приглашаю тебя на собеседование. — Моник сунула руку в передний карман, достала небольшую прямоугольную карточку и протянула ее мне.

— Спасибо, — выдохнула я, глядя на визитку. — Это очень мило с вашей стороны.

— Я — персик, когда хочу быть такой. Но даже персики бывают кислыми, и ты не захочешь оказаться на линии огня, когда какая-нибудь невеста Бекки будет в ярости вымогать у меня полный возврат денег, потому что ее свадебные цветы были не того оттенка, который она себе представляла. — Она фыркнула от смеха. — То есть серьезно? Я с военной точностью ориентируюсь на цветочных рынках, сражаюсь с непредсказуемыми сезонами цветения только для того, чтобы быть уничтоженной невестой, которая клянется, что разница в оттенке испортила ей весь день?

Я съежилась, прикусив губу.

— В любом случае, если в твою чашку чая входит несколько рюмок виски, может, у тебя все получится.

Тихо рассмеявшись, я покачала головой и спрятала карточку в задний карман.

— Честно говоря, я справлялась и с худшими вещами, — заверила я ее.

— Да? — Ее проницательные глаза прошлись по мне. — Что-то подсказывает мне, что, возможно, так и есть.

Мы улыбнулись друг другу, прежде чем Моник удалилась, помахав мне рукой через плечо.

— Увидимся, Галлея.

— Пока, — отозвалась я, как раз когда Тара спускалась по цементным ступенькам, а ее мать шла за ней следом.

Тара подбежала ко мне по траве, зажав леденец за щекой.

— Это та самая, — сказала она, взвизгнув.

— Да? — Мои глаза заблестели, и я перевела взгляд на Уитни. — Мы ее берем?

— Я только что внесла залог. Вы переезжаете в следующем месяце.

— Боже мой!

— О, Боже мой! — повторила Тара с удвоенным энтузиазмом. — Я так готова к этому.

Мы прыгали рядом друг с другом, кружились в траве, наши волосы разлетались во все стороны, и даже Энни выпорхнула из гнезда и взмыла над верхушками деревьев.

Квартира с моей лучшей подругой.

Возможно, новая работа.

Первый взнос за старенький автомобиль лежал в верхнем ящике моей тумбочки.

Наконец-то все стало налаживаться — редкость в моей когда-то унылой и бесцельной жизни.

Вместо теплых материнских объятий у меня была Уитни.

Вместо брата или сестры, которым можно довериться, у меня была Тара.

А вот настоящего парня, с которым можно было бы разделить триумф… его не было.

Поэтому, как только мы приехали домой, я выскочила из машины, вбежала в парадную дверь и сняла трубку, чтобы позвонить Скотти.

Мое сердце держалось на ирисках и нитях, мои кости были сделаны из пергаментной бумаги.

Как бы я ни была взволнована, я не была готова.

Ни к чему из этого.

В следующие выходные на веранде гремела музыка, а с раскаленных решеток доносился аромат дымящегося барбекю, наполняя воздух летним волшебством.

Рид сидел, развалившись в шезлонге, в солнцезащитных очках и выцветшей черной бейсболке, между его коленями болталась бутылка пива. Его взгляд был устремлен в мою сторону, когда я проносилась мимо него, но я не могла определить, смотрел ли он на меня, благодаря солнцезащитным очкам. Возможно, он сделал это намеренно.

Я все равно улыбнулась ему, просто чтобы быть милой, потому что я улыбалась всем, так что ничто не мешало мне улыбнуться и ему.