Сара Мэйсон - Обман, или Охота на мачо
— Проблема в том, что они, кажется, делали этот трюк, используя пластиковую бутылку. Надо было позвонить кому-нибудь из них и узнать!
Рассказав ему про все, случившееся сегодня ночью, я останавливаюсь от охватившего меня волнения.
— Так ты решила проделать фокус с бутылкой… — он смотрит на мою ногу. — «Мерло»?
— Ну, сначала мы эту бутылку выпили, — с жаром заявляю я.
— Это понятно, — сухо отвечает он.
— Все дело в том, что чем больше мы старались снять бутылку, тем больше палец распухал. Он застрял, — объясняю я.
— Я вижу, что он застрял, — раздраженно говорит Джеймс. — Ладно, надеюсь, ты извинишь меня, но я пойду посплю еще пару часов и затем поеду на работу.
— Ты не можешь уехать без меня!
— Холли, — говорит он угрожающе тихим голосом, хотя я предпочла бы услышать его душераздирающий крик. — Даже если бы я захотел взять тебя с собой — а я уверяю, что не хочу этого, — как, черт возьми, я смог бы доставить тебя к месту работы с бутылкой на пальце?
— Но Джеймс! Я должна поехать с тобой!
— С этой штуковиной на пальце ты со мной не поедешь.
— Джо уволит меня, если я не поеду!
— Уволит — значит уволит. С тех пор как ты четыре недели назад подписала этот договор, неприятности преследуют меня на каждом шагу, где бы я ни был. Ты стихийное бедствие, горе и чума.
— Но разве все это не забавно? — слабым голосом оправдываюсь я.
— Забавно? Забавно? Если ты думаешь, что…
Моя нижняя губа начинает дрожать, и мне кажется, что чем больше я стараюсь унять эту дрожь, тем сильнее она становится. Глаза наполняются слезами. Обычно я не поддаюсь эмоциональным взрывам — эта минутная слабость вызвана большим количеством спиртного, выпитого этой ночью. Почему он всегда бросает в мой адрес колкие замечания? Не думаю, что ему понравятся мои всхлипывания в три часа ночи. С минуту он смотрит в пол, а затем говорит уже более мягким голосом:
— Я должен отвезти Флер домой. Если бутылку снимут к моему возвращению, ты поедешь.
— Спасибо, — шепчу я, а нижняя губа все еще дрожит.
Он поворачивается, подходит к Флер и осторожно будит ее. За руку выводит ее из комнаты и, дойдя до двери, оборачивается:
— Холли!
Я поворачиваю голову:
— Да?
— Ты права. Это было забавно, забавнее, чем обычно.
Я улыбаюсь ему, но он уже ушел, держа за руку свою будущую жену.
Глава 21
Я сижу в машине, стараясь не концентрироваться на шуме в голове, урчании в желудке и на ужасном привкусе во рту (как будто у меня не рот, а клетка волнистого попугайчика). Ох, а еще меня беспокоит распухший палец. Сама, конечно, виновата, но я не очень жалею об этом. Полчаса назад шесть крепких офицеров окружили дом номер шестнадцать по Мэйпл-три-драйв, и Джеймс с Келлумом сначала вежливо постучали в дверь, а затем прокричали наводящую ужас фразу: «Откройте, полиция!» Дверь открыла заспанная женщина. Джеймс пронесся мимо нее, Келлум закрыл дверь, и это было последнее, что я смогла увидеть. Быстро передав информацию по рации, четыре офицера, стоявшие по углам дома, зашли внутрь через переднюю дверь. Интересно, что они там делают? Мастерят фигурки из бумаги?
Доблестным работникам больницы, в конце концов, удалось снять бутылку с моего пальца при помощи холодных компрессов, которые в течение часа мне прикладывали к ноге, чтобы спала опухоль. Затем меня повезли на рентген и, к счастью, перелома не обнаружили. Спустя некоторое время вернулся Джеймс Сэбин. Он отвез Флер домой и потащил меня в круглосуточное кафе, где мы перекусили тостами и кофе. Мне кажется, что все это произошло в течение нескольких минут. Потом мы мчались навстречу рассвету удивительной красоты. Подъехав, встретились с офицерами, одним из которых был Келлум. Он посмотрел сначала на мое зеленое лицо, затем на искаженную физиономию Джеймса и благоразумно промолчал.
Наконец Джеймс появляется в дверях дома. У меня замирает сердце, настолько печальным он выглядит. Я наблюдаю за тем, как он медленно идет по дорожке от дома и затем, ни слова не говоря, садится в машину рядом со мной.
— Что случилось? — тревожно спрашиваю я. — Обнаружили украденные вещи?
Он мотает головой. Я инстинктивно вытягиваю руку и дотрагиваюсь до его колена:
— О, Джеймс, мне очень жаль.
Он слегка пожимает плечами и говорит:
— Не надо сожалений, потому что мы нашли в их компьютере файлы с детальным описанием трех ограбленных домов и счет-фактуру на покупку гаража, стоящего на другом конце города.
Он косится на меня и расплывается в улыбке. Я издаю радостный визг, ощущая прилив адреналина в моей и без того перегруженной нервной системе.
— Значит, мы поймали Лиса? Поймали наконец?
— Это не он, а она.
— Женщина? — с недоверием говорю я. Мой рот так и остается открытым от удивления.
— Полагаю, что наш мистер Мэйкин обеспечивал ее информацией, а она совершала ограбления.
— Но я была уверена, что грабитель — мужчина.
— Мы предполагали, что это женщина.
— И ограбления совершала она одна?
Он кивает:
— Думаю, что да; скоро мы сможем допросить ее. С ней живет ее дядя, и ты ни за что не догадаешься, чем он занимается…
— Чем?
— В свободное время он ремонтирует часы. В доме есть специальная комната, отведенная для мастерской. Я видел этого человека, и не думаю, что он что-нибудь знает об ограблениях, но нам все равно придется привезти его в участок для допроса.
— А как насчет мистера Мэйкина?
— Я отправил за ним полицейских.
Я улыбаюсь, но, посмотрев на Джеймса, делаю серьезное лицо и робко ерзаю на месте. По-моему, здесь пахнет романтикой, или это мой замутненный и отравленный алкоголем разум искажает реальность? Мы долго и напряженно смотрим друг на друга. Напряженность момента захватывает нас. Мое дыхание становится прерывистым, грудь неприлично вздымается. Джеймс не сводит с меня своих прекрасных зеленых глаз.
— Холли, — тихо произносит он. — Ты…
Стук в окно машины со стороны водителя заставляет нас подпрыгнуть. Келлум зовет Джеймса. Не говоря ни слова, Джеймс выходит из машины, и они вместе идут назад к дому. Что он хотел мне сказать? Он ведь произнес «Ты…». Что «ты»? Танцую ли я танго? Ношу ли анорак? Ем ли ореховое масло?
Пока я сижу в машине и жду, стараюсь не думать о том, что произошло или не произошло между нами.
«Ты устала, — говорю я себе. — Устала и все еще немного пьяна. И придумываешь то, чего нет».
Думаю о женщине, которую они собираются допрашивать, и, должна сказать, питаю к ней сдержанное уважение. Она чуть было не скрылась окончательно, совершив ограбления на сумму в сотни тысяч фунтов. Интересно, что у нее за дядя; надеюсь, с ним все будет в порядке. У меня слишком мягкий характер, в этом вся проблема. Я никогда не смогла бы быть офицером полиции. Слишком беспокоюсь за людей. Я вспоминаю печальное лицо миссис Стефенс, после того как были украдены все ее семейные ценности, и мистера Уильямса с перебинтованной головой, когда мы навещали его в больнице. Нормальный человек не смог бы совершить такое. Я достаю блокнот и неровным почерком начинаю описывать последние события.
