Карин Боснак - Сколько у тебя? 20 моих единственных!..
— Ладно. — Я впустила его в примерочную.
Опустив Еву на стул, Колин подошел к небольшому пьедесталу, на котором я стояла перед зеркалом. Остановившись сзади, он медленно застегнул молнию и принялся за петельки — одну за другой. Я чувствовала себя совершенно беззащитной и занервничала. Он закрепил последний шнурок, а потом его ладони, нежно скользнув по спине, замерли на моих обнаженных плечах.
— Почему ты избегаешь меня? — Наши взгляды в зеркале встретились. Жар заливал лицо.
— Я тебя не избегаю.
Колин недоверчиво приподнял бровь:
— Нет, избегаешь.
— Да нет же, вовсе нет.
Придерживая за плечи, Колин развернул меня так, что мы оказались лицом к лицу. На своем пьедестале я стала почти одного роста с ним.
— Избегаешь, — медленно повторил он. — Ты меня избегаешь, и я хочу знать почему.
Он был так близко, и я, вместо того чтобы что-то сказать в ответ, стала разглядывать его лицо. В придачу к огромным карим глазам и лукавому выражению лица у него еще густые, почти кустистые, брови и легкая щетина. Он так идеально небрежен. И абсолютно не самодоволен.
— Ну же, — не отставал он. — Расскажи мне.
Я опустила глаза, пытаясь сохранить самообладание, но от одного его вида колени подкашиваются.
— Не знаю, — внезапно я перестала защищаться. — Наверное, от смущения.
— Почему? Потому что трое из твоих бывших оказались голубыми?
— Нет, — помотала я головой. — Все гораздо серьезнее.
Колин вздохнул:
— Дел, отчего бы тебе не рассказать, в чем дело? Возможно, я сумел бы помочь.
Я лишь молча смотрела на него.
— А хочешь, я расскажу какую-нибудь свою тайну? — предложил он. — Чтобы тебе было легче начать?
— Даже не знаю, — улыбнулась я. — Это должна быть большая настоящая тайна.
— Идет.
Я задумалась, но лишь на миг.
— Ладно, — уступила я. — Если ты расскажешь что-нибудь действительно интересное, тогда и я расскажу.
— Отлично. — Колин посерьезнел, готовясь к признанию. — Итак, я никогда никому об этом не рассказывал, но… — Он помедлил, нервничая. — Я играю на кнопочном аккордеоне, — выпалил он. — Правда. Когда я был маленьким, мама заставляла меня заниматься, я и сейчас смогу сыграть.
Колин опустил голову, изображая крайнее смущение. Я шутливо стукнула его по руке:
— Колин, перестань, будь серьезнее!
Он расхохотался, вскинув голову.
— Ну извини. Просто после всех этих разговоров на тему «Твоя собака лесбиянка» ты в таком напряжении, что мне захотелось немного повеселить тебя.
— Я в порядке, — сказала я, скрывая раздражение. — Ну а теперь давай серьезно.
— Ну ладно. Больше никаких шуток, обещаю. — На этот раз он говорил медленно. — Я провалил пробы в сериал. Отвратительно сыграл, это было ужасно, самое паршивое выступление в жизни.
Судя по выражению лица, он говорил правду.
— Как это случилось?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Не понимаю, что произошло. Обычно я вполне уверен в себе, но почему-то когда пришел в студию, начал сравнивать себя с другими актерами. Мы все пробовались на одну роль. Не пойму с чего, но я думал: «этот парень выше меня ростом», «а этот симпатичнее», короче, в голову полезла всякая ерунда. Потом я начал сомневаться в своих актерских способностях, и к тому времени, как меня вызвали к продюсеру, уверенность пропала окончательно. Я забыл текст. Спотыкался на каждом слове. Они криво ухмылялись — это было ужасно.
Колин не поднимал глаз. Он явно был разочарован и подавлен. Мне стало его ужасно жаль.
— Уверена, все не так плохо, как тебе кажется, — попыталась я утешить. — Наверняка ты слишком суров к себе.
Он лишь усмехнулся:
— Поверь, это действительно было чудовищно.
— Но ведь будут еще пробы, верно?
— Да, но огорчен я тем, что, выйдя со студии, задумался, что же я делаю со своей жизнью. Я даже предположил, что, возможно, отец прав и мне, наверное, нужен запасной план Я впервые усомнился в себе.
Положив руку ему на плечо, я совершенно искренне произнесла:
— Слушай, Колин, меня очень тронул твой рассказ о пробах, но чем больше я об этом думаю… ты действительно хочешь играть в сериале? То есть я понимаю, это солидная работа и все такое, но…
— Нет, — перебил Колин. — Я не хочу сниматься в сериале. И никогда не хотел. Когда мне позвонили, я обрадовался, но только потому, что это постоянная работа и хорошо оплачиваемая, но на самом деле это не то, чем хотелось бы заниматься. Понимаешь, о чем я?
— Стабильность притягательна, — кивнула я.
— Я не хочу сказать, что слишком хорош для мыльных опер, — продолжал Колин. — Но я хотел бы заниматься другим, меня вдохновляют совсем другие сценарии, а эта роль не из них.
— Тогда не позволяй себе унывать от того, к чему ты на самом деле не стремился, — сказала я. — Все к лучшему.
— Да, конечно… Легче сказать, чем сделать.
— У тебя на горизонте есть еще что-нибудь?
Глаза Колина радостно вспыхнули.
— Ага, я разговаривал с одним независимым режиссером, он как раз ищет финансирование для своего проекта. Потрясающий сценарий — современная ирландская гангстерская сага.
— Ирландские гангстеры? — удивилась я. — А что, такие существуют?
— Безусловно, — специальным «гангстерским» голосом подтвердил он. Мы расхохотались.
Мы успокоили друг друга, и Колин, сняв мою руку с плеча, нежно взял ее в свою.
— Итак, — произнес он, глядя мне в глаза, — я рассказал, теперь твоя очередь. Зачем ты разыскивала своих старых любовников?
Вот черт! Рассказывать не хотелось, но я пообещала. Вдохнув поглубже, начала:
— Семь месяцев назад я прочла об одном исследовании…
Минут за десять я рассказала Колину всю правду. Про Роджера и Дэниэла, про Дейзи и маму — про все. Он не смеялся, не ухмылялся, не закатывал глаза. Просто внимательно слушал и кивал.
— Ты считаешь меня ненормальной? — спросила я, закончив.
— Нет, я не считаю тебя ненормальной, — ласково сказал он. — Но я действительно думаю, что некоторым вещам ты придаешь слишком много значения.
— Может, для мужчин это и не важно, но у женщин все иначе.
— Дел, — покачал головой Колин, — если бы тебе было восемнадцать и ты переспала с двадцатью мужчинами, тогда да, я сомневался бы в твоей нормальности, но не в твоем возрасте. И потом, нельзя сравнивать себя со средним результатом и вообще с кем бы то ни было, не принимая во внимание качество отношений с каждым из мужчин.
— Ладно, ладно, Салли Джесс[63], — усмехнулась я.
— Слушай, ты просила быть серьезным, вот я и стараюсь. Держу пари, на свете есть женщина, которая занималась сексом с десятью мужчинами — половиной твоего «числа», — но с каждым из них была знакома не дольше часа, никогда не знала номеров их телефонов и никогда не встречалась с ними вновь. Формально ее «число» ниже твоего, но фактически она гораздо большая… — Колин подыскивал подходящее слово.
