Дениз Робинс - Больше чем любовь
– Я приехал на маленькой машине. У нее большая скорость. Через три часа мы будем в Шерборне, а во Фрайлинге – не позднее половины второго.
– Ричард! – Вот и все, что я могла вымолвить.
– Все готово? – спросил он. Я кивнула.
– Ира была, как обычно, радушна и очень обрадовалась, что мы приедем, – сказал он. – Мы долго с ней разговаривали. Я обо всем ей рассказал, а она заметила, что всегда знала, что это рано или поздно случится, и что я должен привезти тебя именно во Фрайлинг. Ей только очень жаль, что мы приедем лишь на два дня и что нам надо возвращаться на работу.
Я кивнула, не отрывая от него взгляда. Он тоже внимательно смотрел на меня, а потом покачал головой:
– Я похищаю какого-то младенца! Ты сегодня такая юная!
– Ну что ты! Мне двадцать пять лет!
– Жаль, что мне не двадцать пять, – вздохнул Ричард.
– Ты мне нравишься таким, какой ты сейчас, – произнесла я и снова оказалась в его объятиях.
– Ну, вот, теперь уже две помятые розы, – прошептал он мне на ухо.
– Я люблю тебя.
– Я люблю тебя, дорогая. Я никак не могу поверить, что такое чудо произошло именно со мной. Ты такая милая, такая добрая, в тебе – все прекрасные качества, которые и должны быть в женщине.
Я поняла, что он думает о Марион и обо всем том, чего не было в ней. Я так сильно любила его, что почти всегда могла догадаться, о чем он думает и что он чувствует. Удивительно, но мы были настроены с ним на одну волну.
Ричард поднес мою руку к губам и сказал, улыбнувшись:
– Ну что ж, поехали. Где твой чемодан?
Я закрыла окна, заперла свою маленькую квартирку, и мы вышли на площадь Маркхем, сразу окунувшись в теплый летний воздух.
Внизу стояла маленькая машина; в ней мне предстояло совершить столько прекрасных поездок. Это был двухместный спортивный автомобиль, черный и блестящий, с белым верхом. Я не очень-то разбираюсь в машинах, но сразу поняла, что эта – просто прелесть. Ричард сказал, что это машина марки «астон-мартин», что он купил ее прошлым летом и предпочитает большим, претенциозным «роллс-ройсам».
Положив чемодан в багажник, мы отправились в дорогу. Ричард сказал, что, как только мы покинем пределы Лондона, он опустит верх, и мы поедем с ветерком, и нам будет светить солнце. Прекрасно!..
В дороге все было хорошо. Мы разговаривали, и, слушая Ричарда, я узнавала все больше и больше. И, конечно же, мы не могли не затронуть тему музыки.
– Во Фрайлинге ты повстречаешь дух «Лебединого озера», – сказал он.
И действительно, во Фрайлинге я встретилась со своей мечтой! Я уже рассказывала о нем, но, думаю, никакими словами невозможно описать это место.
Впервые я увидела Замок в золотой полдень, когда солнце заливало своими лучами серые башенки и маленький пруд, где плавали любимые Ирины лебеди. В прекрасном парке, извиваясь широкой лентой, протекала небольшая речка.
Мы медленно ехали по дороге, обсаженной благородными тополями. Одной рукой Ричард держал руль, а другой – мою руку. Перед тем как мы подъехали к Замку, он посмотрел на меня и взволнованно сказал:
– Это один из самых важных моментов в моей жизни… я привез тебя сюда, дорогая.
Не найдя слов, я лишь пожала ему руку.
Я с наслаждением впитывала первые впечатления от Фрайлинга. Все здесь было для меня удивительно, потому что, за исключением поездок в Марлоу, я почти не видела Англии; и вся поездка в Дорсетшир была настоящим открытием, не говоря уже о счастье быть с Ричардом.
Когда машина затормозила, я неожиданно начала нервничать.
– Ричард, а если я не понравлюсь мадам Варенской!.. Я ведь не знаю, что принято говорить и делать в таких случаях…
Он улыбнулся и посмотрел на меня своими бесконечно добрыми и умными глазами.
– Просто оставайся собой, дорогая, Ира полюбит тебя.
А потом в дверях появилась сама великая балерина. Я с благоговением смотрела на нее. Я столько читала о балете и о ней. И вот она передо мной. Наяву. Я вижу ее хрупкую фигурку, белоснежные теперь волосы. Как и раньше, они разделены пробором и уложены на затылке узлом. На ней было простое льняное платье светло-голубого цвета, а на голове – шелковый шарф. В руках у нее была маленькая корзиночка и ножницы. Она шла в сад срезать цветы.
– А, Ричард… мой дорогой Ричард! – воскликнула она, заметив нас.
Когда она подошла ближе, я увидела все еще несравненно прекрасное лицо с очень светлой, почти прозрачной кожей. Высокие скулы и глубоко посаженные темные глаза Лицо женщины, которая много страдала и любила, которая прошла по жизни рука об руку со страданием и красотой. Ее движения поражали изяществом и грациозностью.
Время было бессильно против Иры Варенской. Я могла представить себе, что мужчины боготворят ее даже теперь, когда она далеко уже не молода. Я поняла также, как в молодости обожал ее Ричард.
Но я не ревновала, я была ей благодарна за то, что она делала его счастливым. И все последующие годы общения с Ирой я испытывала только гордость и радость – те чувства, которые она внушала всем своим друзьям. И еще я удивлялась, как мог мужчина, однажды полюбивший ее, полюбить меня.
После первых же ее слов я почувствовала себя как дома, и ко мне понемногу стала возвращаться уверенность в себе, которую я было начала терять.
Она пожала мне руку, с минуту смотрела на меня, а потом кивнула.
– Да, моя дорогая, вы совершенно такая, какой я вас представляла себе по рассказу Ричарда. У вас такое милое печальное лицо. Но больше вы не должны печалиться… ни в коем случае, ведь теперь с вами будет Ричард.
От избытка чувств я взяла ее руку и поцеловала.
– Вы так добры ко мне, мадам Варенская.
По-видимому, ей понравилось, что я выразила свое уважение именно так. Ведь она была не только великой балериной, но и очень знатной дамой.
– Благослови тебя Бог, дитя мое, – сказала она.
– Вы так прекрасны… я столько читала о вас… вы удивительная… как жаль, что я не видела вас на сцене, – проговорила я прерывающимся от волнения голосом.
Ира засмеялась, и Ричард засмеялся тоже. Он обнял меня и прижал к себе.
– Какая она милая, Ричард, – сказала Ира Варенская, когда мы вошли в дом, и в этот момент я была самым гордым человеком на земле.
И вот мы в прохладной изысканной гостиной. Она даже еще великолепнее, чем описывал ее Ричард. Я и вправду почувствовала себя как в сказке, ведь такого в реальной жизни просто не может быть. Меня изумляли высокие потолки в комнатах, огромный камин, украшенный резным камнем, гобелены, блестящие черные дубовые панели, серебро и цветы, диваны и кресла с роскошной парчовой обивкой. Русские слуги Иры. Прекрасный, сервированный только для нас троих завтрак, поданный нам в огромной столовой.
