Ирина Комарова - Скрипач не нужен?
Когда занятие закончилось, директор, немного волнуясь, доложил о своих успехах. На самом деле, он не был так уж уверен, что Тернов захочет играть во Дворце Культуры, и собирался, в случае если знаменитый скрипач проявит недовольство, воззвать к его благородным чувствам. Впрочем, к благородным чувствам взывать не пришлось. Олег только очень деловито поинтересовался, когда будет выделено время для акустической репетиции на сцене.
Они с Кириллом тут же быстро решили все технические вопросы и в результате договорились: первый концерт, согласно уже распространенным объявлениям, состоится в большом зале лицея, для учащихся и педагогического коллектива сегодня, а завтра, уже для всех жителей города, во Дворце Культуры. На завтра же, назначен второй мастер-класс.
Владимир Васильевич пришел от такой насыщенной программы в буйный восторг. Он заверил Олега, что его вклад в воспитание и музыкальное образование юных жителей Хвалынска неоценим, пообещал благодарственное письмо в Московскую филармонию и чуть ли не памятник на центральной площади города.
От письма Тернов, с подобающими случаю, вежливыми реверансами, отказался (не столько из скромности, сколько из опасения, что узнав о столь экстравагантных гастролях, администрация филармонии регулярно начнет вставлять в его гастрольные планы поездки в самые глухие медвежьи углы), а насчет памятника спорить не стал.
– Во-первых, все равно не поставят, – объяснил он Кириллу, когда они распрощались с Владимиром Васильевичем и направились домой. – Во-вторых, знаю я эти провинциальные скульптуры: без соответствующей таблички никто в жизни не догадается, кому, собственно, монумент. А табличку, шаловливые местные ребятишки обычно отбивают на спор, в течение первой же недели. Так что, если даже что и выстроят, то будет у вас стоять очередной «писающий мальчик», ко мне никакого отношения не имеющий.
– Почему именно писающий мальчик? – поперхнулся от смеха Кирилл.
– Ну, «указующий перст», – отмахнулся Олег и резко сменил тему: – Кирилл, а ты не думал в Москву уехать?
– Это зачем еще?
– Работать. Преподавать. Не с мальчишками в музыкальной школе заниматься, естественно, с серьезными людьми.
– Смеешься? Вот меня там ждут, аж подпрыгивают от нетерпения: когда же это Кирюшка Резников явится, поучить нас уму разуму.
– Не передергивай. Ждут – не ждут, а хороший профессионал в Москве всегда работу найдет. Ты же педагог от бога – я первый к тебе на занятия запишусь! Кирилл, вот увидишь, через полгода к тебе очередь выстроится, а ты будешь в учениках копаться, выбирать, кто тебе по вкусу.
– При чем здесь вкус, – усмехнулся Кирилл, – мне же их не есть…
– Дело твое, не копайся, – согласился Олег, – бери всех. С пропиской я помогу и жить первое время у меня можешь, все равно я все время в разъездах, квартира пустая стоит. А годика два поработаешь – свою купишь.
– Слушай, ты уверен, что твоя фамилия Тернов, а не Манилов? За два года работы на квартиру в Москве скопить! Сколько же у вас там учителя получают?
– Учителя? Понятия не имею. А педагоги-репетиторы, в зависимости от квалификации. Кто десять долларов, а кто и сотню.
– Десять долларов за урок? – Кирилл покрутил головой, – это же если на деньги пересчитать… круто выходит!
– Кирилл, по десять долларов берет мелкая шушера, натаскивающая не слишком тупых отпрысков новых русских, – ласково пояснил ему Олег. – ты смело можешь рассчитывать на максимум. И при этом, ученики к тебе будут в очередь выстраивается! Так что, считай сам, скопишь ты на квартиру или нет.
– Ни фига себе! Сколько же у вас там богатых буратин?
– Причем здесь буратины? Просто Москва – это место где можно, качественно выполняя свою работу, иметь приличный заработок. И соответственно, в обмен на свои деньги, получать качественные услуги. Например, я зарабатываю достаточно, чтобы позволить себе брать уроки у самого лучшего педагога и платить ему соответственно.
– А самый лучший педагог – это я?
– Не кокетничай, парень. Ты себе цену знаешь.
– Знаю, ясное дело, – ухмыльнулся Кирилл. – И спасибо тебе, конечно, за предложение, но кто тогда здешних пацанов учить будет? Ты же слышал их вчера – таких грех бросать, а в Москву всех с собой не заберешь.
– Ребята перспективные, – вынужден был согласиться Олег, – но в наше время, творческий человек, если он обладает хоть малейшим честолюбием, просто вынужден жить в Москве. Учитель знаменит своими учениками, а каков у тебя здесь коэффициент полезного действия? Какой процент твоих пацанов пойдет в консерваторию? Ладно, бог с ней, с консерваторией, хотя бы в училище? И сколько твоих учеников навсегда завязнут в Хвалынске?
– Это я тебе могу совершенно точно сказать, – скромно опустил глаза Кирилл. – Я работаю в школе четвертый год. В первый год выпускался только один пацан, он пошел в музучилище, закончит в будущем году – будет в консерваторию поступать. Умница, но это не моя заслуга, я с ним мало занимался. На следующий год школу заканчивали сразу трое. Это уже мои – двое после девятого пошли в училище, третий, после одиннадцатого, прямым ходом в консерваторию.
– То есть как? Прямо вот так, из сельской школы в консерваторию и без проблем? – бестактно удивился Олег.
– Я вас попрошу, Олег Андреевич! – состроил обиженную мину Кирилл. – Хвалынск, хоть и небольшой город, но селом его обзывать…
– Извини, конечно, ты прав! Это я от неожиданности. Просто странно показалось.
– Ничего странного. Виталька к тому времени два международных конкурса выиграл – не самых престижных, но все-таки, лауреат и бумаги соответствующие имеются. А вступительные отыграл так, что его на вытянутых руках в консерваторию внесли, – он неожиданно остановился. – О, смотри-ка, мы опять на наш пляж для задушевных разговоров вышли! Присядем?
Олег огляделся вокруг. Действительно, они снова стояли перед полоской песка. Сегодня здесь было более людно – на расстеленном пестром покрывале загорала пожилая женщина, около нее копошился карапуз с совочком – очевидно, внук; немного в стороне, ниже по течению, с воплями и визгом плескалась в воде целая ватага мальчишек. Но бревнышки около кострища, на которых они сидели вчера, были свободны.
– Знак судьбы, – усмехнулся Олег, снимая ботинки. – Рассказывай дальше, про позапрошлогодний выпуск я уже все понял.
– И в прошлом году тоже три человека выпуск был, – не заставил себя уговаривать Кирилл, – и все поступили: двое в Саратовское, а один пацан в Московское училище прорвался, проторил, так сказать, дорогу.
– Проторил?
– Ну да. На будущий год я туда уже двоих готовлю.
