Ирина Комарова - Скрипач не нужен?
– Да пусть приходят! А я их с толком буду использовать – вставлять в свои романы. Там я могу каких угодно приключений напридумывать, и честное слово, мне этого вполне хватает! А что касается Олега… он, действительно, нравится мне, может даже слишком нравится, но это ничего не значит. Просто он здорово помог мне… нам с Кирюшкой в сложный момент и вообще… мам, мне спокойно, когда он рядом.
Нина Степановна только вздохнула в ответ. Дочери-то может и спокойно, а вот ей – ни капельки. Несмотря на все Светланкины заверения.
Драгомилов мрачно посмотрел на лежащий перед ним листок бумаги.
– «Поздравляем пятой годовщиной, – выразительно прочитал он. – желаем благополучия. Наташа.» Кому телеграмма?
– Это ты у меня спрашиваешь? – Неверов вытащил из кармана пачку «Космоса», закурил. – Там написано: Санкт-Петербург, Текстильная 12/24, корпус «Д», Иванченко А.С. Скажи лучше спасибо, что я за этими таджиками наблюдения не снял.
– Спасибо. А который из них на почте был?
– Старший, Маруф.
– Ты сам его допрашивал?
– Ну, не Ваське же поручать. Ты себе, загородную прогулку устроил, ясно что мне пришлось отдуваться. Только все равно, полезной информации – хрен целых, шиш десятых. Этот Маруф все очень логично объяснил. Дескать сосед покойный, Женя, еще неделю назад просил его эту телеграмму отправить, а он забыл.
– Женя – это Акимов?
– Ну да, он таджикам так представился.
– А что этот Женя сам не мог на телеграф сходить? И почему телеграмма женским именем подписана? Спрашивал?
– А как же. На все ответ есть. Наташа, это имя любовницы Жени и телеграмма ее брату к годовщине свадьбы. Маруф услышал как-то утром, что Женя со своей женщиной ругаются – он говорит, поехали за город, а она – сначала на почту заглянуть надо. А у ребят рядом со стройкой, где они работают, почтовое отделение. Маруф и предложил выручить соседа. Труд невелик, что же не помочь хорошему человеку. Но нехорошо получилось, забыл. А сегодня утром случайно нашел бумажку в кармане и тут же побежал на почту – оказалось ведь, что он последнюю волю покойника не выполнил, грех большой.
– Тьфу! Бред какой-то. Он сам-то не удивляется тому, что рассказывает?
– Этих ребят, Алексей Николаевич, уже ничем не удивишь. Особенно глупостью. Они считают, что как из своей деревни уехали, так только с ней и сталкиваются.
– То есть как это? Они что, нас дураками считают?
– Может и не дураками, а то, что странными, это точно. Живем не по правилам, стариков не уважаем, на работе халтурим, обещаем и не делаем, матом ругаемся, водку даже дети пьют… странно им это.
– А у них в деревне, ничего такого, значит нет? Ни водки, ни мата? И все только с утра до ночи работают, да стариков уважают, так что ли?
– Говорит, что так.
– И ты ему веришь?
– Я, Алеша, над этим не задумывался. Честное слово, мне на моральный уровень жителей таджикской деревни, наплевать с высокой колокольни. Или, если хочешь, с высокого минарета. Я пытаюсь понять до какой степени он врет и что означает вся история с телеграммой. Ты вот, как думаешь?
– Да ничего я не думаю! – Алексей Николаевич снова взял в руки листок. – Наташа… Кто-нибудь, кроме него, эту женщину видел?
– Брат, Джура. Его я потом отдельно допросил. Он подтвердил, что была женщина, и была ссора. И Маруф сам предложил отправить телеграмму.
– Показания совпадают?
– Совпадают, а что толку? У них времени, чтобы их заранее согласовать было – вагон и маленькая тележка. Женщину тоже одинаково описали – средний рост, средняя полнота, средний возраст. Волосы средней длины, светлые, цвет глаз не помнят. Особых примет нет. Фотографию Мироновой я им показал, они утверждают, что никогда ее не видели и к любовнице их соседа она никакого отношения не имеет. Заодно дал им посмотреть на других свидетелей – брата Мироновой и этого скрипача, что у них в гостях.
– И что?
– Джура только глазами похлопал, а Маруф указал на Тернова, сказал, что видел его портреты на афишах.
– Большое утешение, – сердито фыркнул Драгомилов. – Значит, доказательств существования женщины Наташи, которая хотела отправить телеграмму своему брату, у нас нет.
– А зачем они тебе? Была, не было, какая разница? Главное выяснить, кто эту телеграмму получил. Адрес какой-то дурацкий, наверняка общежитие.
– Ты в Питер звонил?
– Первым делом. Связался с надежными ребятами, они обещали выяснить, что это, собственно говоря, такое: Иванченко А.С. Только мне кажется, что пустышка это. Если это действительно общежитие, то сам знаешь, какой у них бардак. Кто угодно может эту телеграмму забрать и фиг заметишь. Нет, я бы сказал, что Миронову надо пасти. Тем более, сам говоришь, крутит она.
Драгомилов кивнул. Конечно, Миронову надо пасти. Даже если она не врала, пусть так, поверим, но и всей правды не говорила. Возможно, Акимов действительно не давал ей на хранение никаких документов, но что-то об этом Светлане Дмитриевне все равно известно.
– Хотя, с бабами никогда не знаешь… – продолжал рассуждать Неверов, – может она с Акимовым по старой дружбе переспать успела, тем более, что муж в командировке был. Тогда, конечно, упрется и ни за что правды не скажет.
– Вроде она приличной женщиной кажется, – поморщился Алексей Николаевич. – Думаешь способна вот так, между делом, мужу изменить?
– Не будь ребенком, Николаич. Нет такой бабы, которая на такую подлянку не способна. Тем более, мы не знаем, что у нее с Акимовым в школьные годы было. Так что, если на старые дрожжи… Черт, зачем ты вообще разрешил ей уехать?
– Пусть расслабится. Я в Хвалынск пару наших ребят отвез, они присмотрят. А мы пока братьев-таджиков в оборот возьмем.
– Ну-ну. Только продумать надо все как следует, до мелочей.
– Так для чего мы с тобой здесь сидим, по-твоему?
Желающих посетить концерт, неведомым ветром занесенной в маленький городок знаменитости, было столько, что Владимир Васильевич подсуетился и договорился об аренде зала во Дворце Культуры. Директор этого, не слишком процветающего в последние годы, заведения заикнулся было об арендной плате, но Владимир Васильевич пристыдил его:
– Сам Тернов играть будет и ни копейки не просит – чистая благотворительность! Подарок для жителей города, для детей наших! А вы? С кого деньги брать будете? Со своих? Или Тернов приплатить должен, за свое выступление? Не позорьте Хвалынск перед всем миром, Христа ради!
Побурчав немного про финансовую дисциплину и про соблюдение интересов вверенного ему объекта соцкультбыта, директор ДК согласился посильно поучаствовать в благотворительном мероприятии во славу родного города. Счастливый Владимир Васильевич полетел обратно в лицей, где рассчитывал найти дорогого гостя и угодил прямо на мастер-класс.
